— Одежонку бы сменить,— глухо ворчит молодой...

Майор Морошкин быстро рисует на доске ломаную линию, а затем добавляет к свое­му «графику» силуэт самолетика и фигурки трех парашютистов... И начинает объяснять своему начальнику подполковнику Жбанову:

— Вот здесь мы увидели их аэроплан,— майор ткнул пальцем в начало линии.— Вы­сота — четыреста метров. Затем — сниже­ние.— Морошкин показал, как спикировал самолет...— Затем резкий набор высоты — до шести тысяч метров и отворот на сто восемьдесят градусов — стало быть, про­шел домой! А вот здесь они сбросили сво­их людей! — торжественно показал Морош­кин на отрезок прямой, которым обозначен путь самолета, когда он шел на самой ма­лой высоте.— Это подтверждают и донесе­ния с мест: с хутора Черного и от паром­щика Попова — они тоже видели парашюти­стов, человек десять... Это разведка! Две или три группы.—И помедлив, добавил:—-Я тут одного человека жду... из тех мест... Он должен проверить...

Жбанов подошел к рисунку Морошкина. Обвел его жирным кругом, а в центре его

написал размашисто: «Зона особого внима­ния».

Раннее утро. Трое из группы Тарасова осторожно подплывают к громадной сталь­ной сетке. Один начинает тщательно обсле­довать ее ячейки, другой готовит мощные кусачки... Третий достал похожий на авто­ручку прибор, приложил его к проволоке — ярко вспыхнула вделанная в прибор лам­почка.

Тарасов осторожно перекусил в несколь­ких местах толстую проволоку, развел в стороны ее концы. Все быстро перебрались по ту сторону заграждения. Последний ак­куратно заделал брешь...

Перед разведчиками — громадные опоры моста. Двое достают из подсумков пласти­ковые мины, «приклеивают» их к бетонным опорам. В одной из мин — миниатюрный часовой механизм.

Пугачев осторожно всплыл на поверх­ность. Над ним — широкие пролеты. В ру­ках Пугачева подобие ракетницы с прицель­ной рамкой. Бесшумно взметнулась из-под воды короткая толстая гильза с проволокой на конце и легко «присосалась» к одному из пролетов. Пугачев опустил на дно, при­соединил к проволоке часовой механизм, взвел его и поднял большой палец. Груп­па плывет прочь от «заминированного» моста...

Двенадцать десантников, которыми ко­мандуют Кириков и Пахомов, только что спрятали свои парашюты.

— Стройся!—негромко скомандовал Ки­риков.

Разведчики быстро образуют шеренгу.

— Попрыгали!

Все начинают подпрыгивать. Кириков и Пахомов прислушиваются...

— Чернов, подтяните карабинчик на ран­це! — заметил Пахомов.

— Готовы? — спросил Кириков.

— Так точно! — недружно ответили раз­ведчики.

— Вперед!

Строй смешался, разделился на две части. Ребята прощаются друг с другом молча, как и подобает людям их профессии...

— Будь здоров, шуми покрепче! — улы­баясь, говорит Кириков Пахомову.

Тот крепко жмет руку товарища, хлопа­ет его по плечу и козыряет — небрежно...

— За мной! — командует своим старший лейтенант Кириков.

Самоходная ракетная установка сухо­путных войск. Рядом с ней раскинута ка­муфлированная двухместная палатка.

По сигналу Тарасова Егоров бросается к кабине, вытаскивает из нее и мгновенно «пеленает» здоровенного водителя.

Тарасов осторожно поднял полог палат­ки. В ее углу, возле портативной рации, сидит на корточках молодой майор Скиба. Тарасов осторожно встал перед ним на колени и вежливо кашлянул.

Майор резко повернулся, чтобы схватить кобуру с пистолетом. Но Тарасов успел легко отбросить ее в сторону. Он не заме­тил, как майор быстро нажал большим пальцем кнопку портативной рации.

— Кто такой? — спросил майор.

В кабине вертолета Морошкин задумчи­во смотрел сквозь широкие окна на лес, на просеки.

Низко прогудел зуммер рации, Морошкин насторожился.

— Седьмой, я — второй,— раздалось чет­ко в наушниках.

— На приеме,— ответил майор.

— Посторонний передатчик в квадрате шесть! Пеленг — сто двадцать градусов, удаление — двадцать шесть километров!

— Понял тебя, давай послушаем! — Морошкин включил тумблер на щитке перед собой.

В палатке ракетчика Тарасов вынул из-под лапника, на котором лежал Скиба, по­левой планшет. Полистал несколько бумаг.

— Парашютисты? — равнодушно и гром­ко спросил вдруг Скиба.

Тарасов и ухом не повел — весь ушел в созерцание бумаг «противника».

—Парашютисты! — утвердительно зак­лючил майор Скиба.—И форму такую я

видел... Ботиночки на платформе... Курточ­ка с карманами... Береточки... Тельняшечки...

Егоров в это время «тряс» водителя ра­кетной установки:

— Какая дорога к бензохранилищу луч­ше— через Выселки или мимо Дубовиц?

— Не знаю...

Майор Морошкин обвел жирным кружоч­ком нужное место на карте. А в наушни­ках звучали голоса Тарасова и Скибы:

— О-о-го-го! Да тут... А я, признаться, думал, что так себе, плотвичка какая-ни­будь. А вы... Кандидат в севрюги.— Тара­сов переложил майорские бумаги в свою сумку.

— А где же план позиций?

— Вот тут!—майор злорадно ткнул паль­цем себе в лоб.

— Ладушки! — Тарасов поднял полог па­латки и подмигнул Егорову.

Тот достал из кабины тягача рацию, вы­нул из ее внутренностей две лампы и по­ложил их в карман.

Тарасов вдруг потянулся в угол палат­ки и вытащил портативную рацию, кото­рую так ловко и незаметно для десантни­ков включил майор Скиба.

— Ну-у, товарищ майор, вы голова! — удивился Тарасов, с улыбкой глядя на Скибу.

Первым из палатки выскочил лейтенант. Егоров спешил за ним, на ходу выворачи­вая штырь рации ракетчика. Они броса­ются в лес. Скиба, хохоча, вылезает из палатки...

...Громко щелкнуло внутри гильзы, ко­торую приладил под пролетом моста Пуга­чев. И тут же из нее с воем и свистом на­чали взлетать разноцветные ракеты.

...Из домика, где несет службу охрана моста, выскочили четверо, сели в «газик», который сейчас же помчался к тому месту, откуда взвивались ракеты Последним из гильзы выпал короткий жестяной флажок, на котором написано: «Мост взорван»

— Да не тараторь ты, я тебя прошу! — досадливо просит в кабине вертолета май­ор Морошкин.— Где этот мост?.. Ясно... И когда взорвали?

— Минут пять назад! — слышится в на­ушниках Морошкина.

— По-онял тебя!

— Не слышу, товарищ майор!

— Я говорю, дуй к постороннему пере­датчику.

— А вы?!

— Сбегаю к мосту! Конец связи!

Морошкин пометил кружочками на сво­ей карте точки, о которых ему только что сообщили, и задумчиво произнес:

— Не ожидал, гвардейцы...

Тарасов и Егоров бегут по сумрачному лесу. Потные лица, береты торчат из карманов, куртки распахнуты, рукава подвер­нуты до локтей.

Егоров ломится как бульдозер: ломает своим крепким телом кусты, разрывает грудью ветви...

Тарасов останавливается, смотрит на ком­пас и карту.

— Возьми-ка чуть левее! — командует он.— И оборотов прибавь!

Они двинулись дальше.

На реке, в кабине амфибии, возле теле­экрана майор Морошкин. Рядом с ним — прапорщик, он отвечал за охрану моста ы сейчас переминается с ноги на ногу, ожи­дая «фитиля».

— Проморгал мосточек?! — спрашивает Морошкин, вертя в руках коробку с часо­вым механизмом и флажком «Мост взор­ван».

— Никак нет... Весь берег прочесали... Из воды, рядом с амфибией, показалась

голова аквалангиста. Он вытянул руку и положил на борт пластиковую мину, кото­рую установили разведчики.

— Больше ничего? — Морошкин рассмат­ривает мину.

— Чисто...

— А ты еще раз посмотри, пожалуйста. Аквалангист недовольно взглянул на май­ора и тут же нырнул.

Морошкин хотел включить рацию, но ему помешал настойчивый сигнал «газика», ко­торый резко затормозил на высоком бе­регу, как раз над самой амфибией Мо­рошкина.

Из машины вылез военный и, скользя по круче, быстро спустился к реке. Вот он ступил в воду и помахал Морошкину. Май­ор тут же запустил двигатель амфибии и направил ее к военному.

— Здор-рово, Зуев! — радостно восклик­нул Морошкин, когда амфибия ткнулась носом в песок.