—   

Я тебе не какой-нибудь баклан, — продолжал изде­ваться над уважаемыми Угрюмым принципами, заявил Лука, чего тот спокойно слушать не мог, а точнее, не желал. Его гордость и воспитание не позволяли терпеть такой ку­раж над теми правилами и принципами, которым Угрюмый подчинялся всю жизнь. Незаметно для всех и неизвестно откуда Угрюмый извлек из своей одежды пистолет. Быстро передернув затвор и послав патрон в патронник, приставив его ствол к животу Луки, произнес:

—  

Лука, знай перед смертью, что я тоже козырной мас­ти и когда захочу, в любое время блатягу призову к ответу. Если шевельнешься, сразу изрешечу. Ты, по-моему, давно должен бы понять, что на моей шее висит трупов больше, чем у тебя пальцев на руках. А вы, сопляки, тоже не пыркайтесь и спокойно сидите на траве, иначе всех сделаю по­койниками, — предупредил Угрюмый друзей Луки на вся­кий случай, — Теперь, Лука, я продолжу с тобой беседу. Ты явишься к Леснику на толковище или нет?

— 

Явлюсь!

—  

Без брешешь? В том, что ты баклан, я уже убедился.

Если до четырех часов вечера тебя не будет у него, считай,

что твоя карьера в качестве бригадира закончилась. Вы, пар­ни, с Луки не берите пример. Прежде чем на нас хвост пру­жинить, узнайте у козырных воров, что из себя представля­ет Лесник. Тогда у вас пропадут дурные мысли ботаться с ним и надеяться его победить. Он для вас бог, и кто со мной не согласится, я без раздумий и сожалений прикончу. Ты, Лука, пойми, что у Лесника таких преданных псов, как я, куча. Мы готовы ради него идти на смерть. Тебе нас не по­нять. Если среди твоего окружения найдется хоть один па­рень, который ради тебя готов застрелиться, то я не разду­мывая пущу себе пулю в рот.

—

Хитрое у тебя условие. Сначала ты умри, а после тебя и мой человек застрелится, — заметил ему Лука.

—  

Я принимаю твое условие, — не раздумывая согла­сился Угрюмый.

— 

А вдруг тот человек не пожелает после тебя стрелять­ся? — задал Скальпель Угрюмому каверзный вопрос.

—  

Можешь не волноваться, он меня сможет пережить всего лишь на несколько часов, так как люди Лесника по­могут ему исполнить взятое передо мной обязательство. Так кто из вас желает принять мой вызов?

Желающих участвовать в таком дурацком эксперимен­те не нашлось.

—  

То-то же! Я по жизни прошел с достойным уваже­ния человеком и умереть мне за него не обязанность, а честь, — спрятав вновь пистолет под пиджак, оставляя оша­рашенных его отчаянностью парней на лужайке, произнес Угрюмый, и не спеша переставляя ноги, покинул компа­нию, направившись к своей машине.

Никто из компании Луки не посмел его остановить, хотя у многих из них были с собой пистолеты, а сутулая спи­на удаляющегося старика, была очень удобной мишенью. Угрюмый задавил парней своей психикой. Он им оказался не по зубам.

—     

Какой-то чокнутый, — опомнившись, произнес одни из парней.

—   

Какой толковый урок он нам сейчас преподал, — с восхищением произнес другой.

—  

Вот вам и старик, — усаживаясь на траву, не зная что еще сказать, растерянно произнес Лука, у которого пропа­ло всякое желание наслаждаться шашлыками, рыбой и пить пиво.

Исполнив свою нелегкую миссию, Угрюмый сел в «жи­гули» и, устало выдохнув из себя воздух, произнес:

—   

Поехали, но только, друг, ты не спеши, — попросил он Леселидзе, — Чтоб они не думали, что мы от них убега­ем.

Леселидзе моментально исполнил его просьбу. Когда машина удалилась на достаточное расстояние от шашлыч­ной, Валет поинтересовался у Угрюмого:

—  

Что за кордебалет ты там устроил?

—  

За малым не пустил их всех в расход и себя тоже, но сдержался, так как дал слово Леснику на переговорах не выступать и вести себя сдержанно.

Если Угрюмый считал, что в беседе с Лукой вел себя сдержанно, то как же тогда он может повести себя с про­тивником, когда у него будут развязаны руки? Достаточно прожив на белом свете, Угрюмый не дорожил своей жизнью, тем более жизнями других, а поэтому легко шел на убийства. Его настрой передался парням Луки, которые почувствовали, с кем имели дело. Они не стали провоциро­вать его на конфликт и тем самым сохранили себе жизни.

—   

Ну как, придет Лука сегодня на встречу с Лесником или нет? — поинтересовался Валет.

—   

Никуда не денется. Придет как миленький.

—   

Никогда не думал, Угрюмый, что ты окажешься та­ким толковым дипломатом, — довольный результатом по­ездки заметил Валет.

— 

Тебе, Валет, только шутки шутить, а мне не до этого.

— 

А чего ты хочешь?

—   

С удовольствием жахнул бы сейчас стакан крепкого самогона и закусил бы соленым огурцом.

— 

Твое желание сейчас несбыточно, — разочаровал его Валет.

—  

Почему?

—     

Потому, что в четыре часа будет встреча Лесника с Лукой, хрен ее знает, чем она может для нас закончиться. Поэтому мы все должны быть в боевой форме.

—  

Оказывается ты, Валет, тоже можешь иногда умные мысли толкать, — согласился с ним Угрюмый, замолчав на всю оставшуюся дорогу до компании «Уникум».

Когда Леселидзе, Угрюмый и Валет зашли в кабинет директора, то увидели рядом с хозяином скучающего Туля­ка, Угрюмый подробно рассказал шефу результаты своей беседы с Лукой. Выслушав его, Лесник произнес:

—  

То, что в беседе с Лукой ты сдержанно вел себя и не выступил, заслуживает похвалы. В наши с тобой годы лиш­ние приключения противопоказаны, но от встречающихся на пути уклоняться тоже не следует, так как они в конеч­ном итоге все равно навяжутся и могут раздавить, — по-видимому, отвечая на свои, мучившего его сомнения, подыто­жил он, — Я подумаю, как поступить с Лукой, а ты можешь пока идти отдыхать.

—    

У него желание есть стаканчик самограя выпить и закусить огурчиком, — сообщил Леснику Валет.

—   

Никакой пьянки, потерпи, Гриша, до вечера.

— 

Что я тебе говорил, Угрюмый? — улыбаясь, спросил Валет.

—    

Ну ты, Валет, и зануда, не знаю, за что только тебя

Лесник любит? — устало улыбнувшись, беззлобно отчитал его Угрюмый, покидая кабинет.

Валет не стал отвечать Угрюмому на его вопрос, счел для себя целесообразным промолчать. Тем более, что Лес­ник продолжил разговор о своих планах в отношении Луки;

— 

Такого козла нельзя оставлять в бригадирах. Он сам пачкается в своих ошибках и парней гробит.

—  

Это факт, — согласился с ним Валет, который давно уже имел зуб на Луку. Теперь же ему представилась прият­ная возможность в меру своих сил и возможностей навре­дить своему врагу.

— 

То, что Луку нельзя оставлять в бригадирах, мне по­нятно, и я по этому пункту определился. Аркадий Игоре­вич, как ты смотришь на то, чтобы его кодлу взять под свое начало?

— 

А кто мне ее даст?

— 

Я! — решительно заявил Лесник.

—  

Виктор Степанович, не забывайте, что мы в этом го­роде гости, а не хозяева. Может найтись кто-то, кто не со­гласится с вашим решением.

—   

Это моя забота, и я ее решу всегда, везде, на любом уровне с закрытыми глазами. Ну как, принимаешь мое предложение?

Подумав и оценив множество преград на своем пути, если он согласится взять кодлу Луки под свое начало, Ту­ляк ответил:

—   

Знаете, Виктор Степанович, я благодарен вам за предложение, но от него отказываюсь.

—     

Почему? — не ожидавший такого ответа, удивился Лесник.

—  

Мы все знаем такие поговорки как: «За двумя зайца­ми побежишь — ни одного не поймаешь». «Один на двух стульях не усидит». Я сейчас крепко сижу на одном и не хочу на свою задницу никаких приключений. Тем более, что у

вас, помимо меня, на бригадирство до хрена претендентов.

— Кого ты имеешь ввиду?

—  

Виктора Федоровича, Якова Вахтанговича.