Большую часть фондов музея Королевской капеллы составляют не великолепные фламандцы, а менее известные мастера XV века, исполнявшие заказы Изабеллы. Именно ее собрание явилось основой интересной экспозиции, куда вошли произведения Ханса Мемлинга, Рогира ван дер Вейдена, а также знаменитый триптих Дирка Боутса со сценами Страстей Господних.
Выставленная в соседнем зале картина «Поклонение волхвов» исполнялась специально для Изабеллы и вначале, видимо, составляла часть складня, который королева всегда возила с собой. Картина небольшого размера написана маслом на дереве. Чувствуется, что художник боготворил голландскую живопись, хотя сам превосходил ее, по крайней мере, в понимании композиции и колорита. Его полотна располагают к себе декоративным узором, но больше всего — стремлением автора к непосредственности в выражении чувств, иногда доходящей до наивности. Видно, что автор намеренно увел интерьер и пейзаж на задний план, заполнив фигурами почти всю поверхность полотна. Тогда подобное решение казалось революционным, а впоследствии так строили композицию почти все испанские мастера.
Работая над убранством собора, художники разных поколений и школ не могли не оставить следов, относящихся к культуре своего времени. В законченном виде здание восхищало классической красотой, гармонией форм и отделки.
Пышность испанского барокко символизировала золотой век местного искусства, точнее, последний его этап, начавшийся и завершившийся в XVIII столетии.
По решению властей, главной церкви Гранады надлежало стоять в стороне от Альбайсина, чтобы мусульманский дух не осквернял священных стен и не смущал тех, кто встал на путь истинной веры. В сегодняшней Испании католичество сохраняет статус государственной религии, хотя отношение к ней со стороны жителей зачастую носит формальный характер.
Изменившееся мировоззрение коснулось в том числе и ритуальной стороны, но городские храмы по-прежнему многолюдны. Однако теперь люди не устремляются толпами на воскресные мессы, а предпочитают стоять на улице, разглядывая проходящих мимо прихожан. Около половины испанских школьников учатся в католических школах: подросткам приходится зубрить катехизис, знание которого необходимо в день первого причастия.
Несмотря на то что Испания перестала быть страной религиозного фанатизма, отголоски былой набожности можно почувствовать в дни святых, отмечаемых с языческим разгулом. В наши дни церковь не преследует еретиков, никого не пытает и не сжигает, а напротив, с уважением относится к каждому христианину и с нетерпением ожидает новых святых, чтобы дополнить календарь праздничными днями.
Воображение неопытного путешественника рисовало Испанию XIX века краем южной неги, столь же пышным и живым, как, например, Италия. Однако таковыми были только прибрежные провинции; в глубинной части Иберия оставалась суровым краем, пустынным, безмолвным и безлюдным, удивляющим и пленяющим своей первозданной дикостью.
Всего лишь столетие назад странник тщетно искал взглядом хотя бы пахаря, но чаще не видел ничего, кроме нескончаемых полей, засеянных пшеницей или поросших травой, а то и вовсе выжженных до голой земли. Изредка унылый ландшафт оживляло крошечное селенье, как орлиное гнездо ютившееся на уступе скалы. Приникший к земле крепостной вал уже давно не прикрывал строений; такой же ненадежной защитой являлись дозорные башни, ставшие руинами еще во времена Реконкисты. Испанские крестьяне долго не оставляли привычки держаться сообща, поскольку необходимость защищать друг друга была делом чести в эпоху, когда страну терроризировали разбойники. Природа лишила Андалузию богатого древесного убранства, но в суровом пейзаже чувствуется особая красота, точнее, благородство, отличающее не только ландшафт, но и жителей, многие из которых считают себя потомками вестготов. Чтобы лучше понять гордых, выдержанных, закаленных в многовековой борьбе андалузцев, нужно настроить себя на возвышенный лад и, конечно, знать историю региона.
Происхождение населения Андалузии связано с нашествиями разных народов. Иберы, греки, финикийцы, кельты, римляне, вестготы, евреи и, наконец, арабы оказали существенное влияние на этнический состав южной Испании. В основе кастильского наречия — официального языка Испании — лежит латынь, оживленная арабской лексикой. Испанский язык изучается в школах, а также используется в качестве разговорного жителями всей страны. Однако в отдаленных провинциях, особенно в деревнях, широко распространены диалекты, запрещенные при диктаторском режиме Франко и легализованные после его падения.
На испанском языке принято говорить громко, даже кричать, потому что в тишине настоящий испанец чувствует себя так же неуютно, как на кладбище. Он молчалив только во время дневного сна, ведь, издавая шум, неважно, вечером или ночью, местный житель напоминает о себе окружающим. Слыша из чужого окна громкие звуки, соседи даже в полночь не подумают возмущаться, зная, что живущий рядом человек взял напрокат новый видеофильм и, включив телевизор на полную мощность, хочет поделиться радостью со всем миром. Шум аппаратуры смешивается с треском мотоциклов, соревнующихся на ночной улице. Двигатели здесь смазывают небрежно, поэтому грохот работающего механизма можно приравнять к энергичности его обладателя.
В старой Испании национальные или религиозные различия никогда не препятствовали смешанным бракам, отчего уже во втором поколении мусульмане являлись не арабами, а людьми промежуточной нации, то есть испанцами. С восстановлением христианства иудеям и приверженцам ислама пришлось выбирать между изгнанием и сменой веры; большинство иноверцев предпочли крещение и плавно влились в местный этнос. Обитатели страны басков — северных провинций Испании — унаследовали от вестготов светлую кожу, русые волосы и голубые глаза.
Во внешности андалузцев, наоборот, выражены афросемитские и арабские черты, что подтверждает крылатая фраза «Африка начинается на Пиренеях». Тем не менее настоящий испанец представляется смуглым темноглазым брюнетом, одетым в живописный костюм, возникший и благополучно сохранившийся в быту жителей южных районов.
Национальное платье женщин пестрит разноцветными оборками. Излюбленными аксессуаром знойных красавиц Андалузии является мантилья (женская накидка на голову и плечи) или алая роза в волосах. Раньше наряд дополняли большие круглые серьги, а танцовщицы никогда не расставались с кастаньетами. Завершением колоритного костюма служили изящные туфельки, чаще красного или черного цвета. Мужской костюм выглядел не менее эффектно: белая рубашка, узкие черные штаны с широким красным поясом, черная широкополая шляпа. Народные испанские танцы фламенко, сегедилья, хота, болеро, хабанера сопровождались игрой на гитаре, которую тоже можно считать частью испанского костюма.
В Андалузии господство арабов продолжалось намного дольше, чем в других провинциях Испании, поэтому местные жители в привычках, обычаях и частной жизни похожи на арабов. Вплоть до середины прошлого века мужская часть населения, будь то землепашец или пастух, не расставалась с оружием, всегда имея при себе мушкет и нож. Маленький клинок не считался лишним и среди представительниц слабого пола. Зажиточные селяне, отправляясь на рынок в ближайший город, прихватывали трабуко — ружье с укороченным стволом, а иногда собирались в отряды, состоящие, как минимум, из хозяина-всадника и пешего слуги с ружьем на плече. Опасность дальнего пути определяла способ путешествия, подобный восточному каравану, правда, испанцы, в отличие от арабов, чаще передвигались на мулах. При должном уважении со стороны человека это неприхотливое животное могло бы стать символом страны.
