Ставр перекинул ноги с педалей «крокодила» на твердую, как асфальт, глину, утыканную редкими клочьями сожженной колючки.

Дверь фургона была открыта и завешена ветхой грязной тряпкой. Не выпуская из рук автомат, Ставр поднялся туда по железной приставной лестнице. Внутри фургон был перегорожен стойкой. За ней на табурете неподвижно, как мумия, сидел африканец. На полках у него за спиной вперемешку лежало то самое барахло, которое со всего мира валили в Сантильяну в качестве гуманитарной помощи, дешевая электроника и стояли пыльные бутылки с дрянной выпивкой.

Ставр купил большую пластиковую флягу мине­ральной воды и, подумав, добавил к ней еще бутыл­ку тростникового рома, которую решил подарить сержанту Шелумбе. Для местного этот ром все рав­но что райский нектар, а белому человеку следовало быть осторожным и не вливать в себя что попало. Как и все европейцы здесь, Ставр и Шуракен обычно пили пиво и джин, который особенно ценился, так как был в некоторой степени профилактикой про­тив малярии. Покупка бутылки мерзкого пойла была жестом дружелюбия по отношению к авторитетно­му на окраине города торговцу. Брошенные на гряз­ную стойку пять долларов представляли для черно­кожего значительную сумму. При случае африканец не захочет лишиться возможности получить еще пять долларов и, может быть, не позволит какому-нибудь бандиту дать выстрел из базуки по проезжающей мимо машине.

Фляга откупорилась с угрожающим шипением. Из горлышка вырвался гейзер вспененной минерал­ки. Пить ее Ставр поостерегся, несмотря на то что фирменная пробка была в порядке. Он несколько раз прополоскал рот водой, тепловатой, но все же при­ятно пощипывающей язык и пересохшие губы. Ос­татки воды он вылил на лицо и грудь.

Ставр вывел «крокодила» на шоссе и вдавил пе­даль акселератора в пол. Встречный поток горячего воздуха быстро высушил его лицо.

3

— Один наш общий знакомый рассказал мне о вашем увлечении, — с тонкой улыбкой сказал Аль-Хаадат Советнику. — В прошлом году в Париже на аукционе я случайно приобрел вещицу, достойную, как мне кажется, вашей коллекции.

С этими словами Аль-Хаадат поставил на круг­лую столешницу из оникса изящную хромированную статуэтку, предназначенную для установки на радиаторе автомобиля. Статуэтка олицетворяла бо­гиню Скорости. Изящная женщина с развевающи­мися волосами сжимала в руках шуракен — смерто­носное оружие ниндзя, представляющее собой ле­тящий с огромной скоростью диск с заточенными краями.

— Это богиня Скорости с радиатора «кадиллака» тридцать второго года, — важно пояснил Аль-Хаадат.

— Прекрасный экземпляр. — Советник взял ста­туэтку и принялся рассматривать как истинный це­нитель. — Однажды один коллекционер перехватил у меня такую, но она была в значительно худшем со­стоянии. Я ваш должник. Но как специалист я вам скажу: эта богиня не с «кадиллака». Это фигурка анг­лийского производства.

— Как вы это определили?

— Очень просто. Американская богиня Скорос­ти держит руль или развевающуюся шаль, а у анг­лийской в руках шуракен, как у этой.

Коллекционирование носовых фигурок с авто­мобилей было давним хобби Советника. Как прави­ло, эти талисманы дорогих автомобилей изобража­ли богов и животных, реже — абстрактные образы агрессивной целеустремленности вроде стрел. Совет­ника привлекали символы лидерства и победы.

Молодой слуга в белой полотняной куртке и та­ких же белых нитяных перчатках, скрывающих его черные руки, выкатил на лоджию бар-тележку и ос­тановился, ожидая дальнейших указаний. Советник сделал едва заметный знак, и он исчез.

Вилла, предоставленная президентом Агильерой под штаб-квартиру русской военной миссии, была красивым зданием, выстроенным в английском ко­лониальном стиле. По распоряжению Советника кофе и напитки подали на парадную лоджию, рас­положенную над главным входом. Полосатый тент защищал ее от палящих лучей солнца.

Аль-Хаадат подошел к бару-тележке. Он открыл серебряный термос со льдом, бросил в бокал не­сколько прозрачных кубиков и плеснул изрядную порцию неразбавленного виски.

— Я рассчитывал, что вы поедете вместе со мной, господин Ширяев. — Аль-Хаадат отпил немного виски. — Меня предупреждали, что генерал очень вспыльчивый и плохо прогнозируемый человек. Как видите, я рискнул прилететь сюда. Но я хочу иметь некоторые гарантии, прежде всего своей безопасно­сти и того, что сделка вообще состоится. Такой га­рантией может быть ваше участие в первой встрече. Естественно, ваши посреднические услуги будут со­ответствующим образом вознаграждены.

— Я не оказываю услуг в частных сделках, гос­подин Аль-Хаадат, и, кроме того, мое участие в ва­шем визите к генералу Агильере может вызвать не­нужные вопросы у службы госбезопасности прези­дента. Через час я должен быть на приеме у президента. Как видите, в любом случае я не смог бы с вами поехать.

Когда Аль-Хаадат смотрел в глаза Советника, у него возникало странное впечатление: он словно смотрел в зеркало и видел только свое отражение, но при этом появлялось чувство, что на него присталь­но смотрят из темной комнаты. Опытный делец, Аль-Хаадат подозревал, что роль русского в сделке гораздо важней, чем он хотел это представить, демонстрируя свою слабую заинтересованность. И действительно, чутье его не обманывало. С предложением купить в Сантильяне партию «Калашниковых» и РПГ-7 на Аль-Хаадата вышел агент Советника, человек, имеющий официальную лицензию на торговлю оружием. Ши­ряев устроил эту «свадьбу», но он не собирался держать свечу над брачным ложем. Без его согласия тут все рав­но ничего бы не сложилось.

— Генерал просил меня позаботиться о вашей бе­зопасности, — сказал Советник. — Кроме взвода на­циональных гвардейцев вас будут сопровождать мои сотрудники. За местных я не поручусь, но мои пар­ни вытащат вас из любой заварушки.

— Кто эти люди?

— Сейчас увидите, — ответил Советник, услы­шав, как к вилле подъехала машина.

Аль-Хаадат подошел к перилам. Внизу он уви­дел светло-коричневую «тойоту» с низким, плоским кузовом, очень смахивающую на инкассаторский ав­томобиль. На ее борту была эмблема с надписью «Аntiterrorism security team». Из «тойты» вылезли двое белых парней.

Это были Ставр и Шуракен. Тропический камуф­ляж и экипировка делали их до черта похожими друг на друга.

— Такие машины, как эти парни, производятся по индивидуальным проектам, и любой из них сто-

ит не меньше танка, — заметил Советник, подойдя к ливийцу.

— Вот как? — Аль-Хаадат просканировал спецов цепким и опытным взглядом торгаша, оценивающе­го любой объект с точки зрения его стоимости. — Кстати, мои клиенты интересуются такими комман-дос. Им нужны инструкторы и военные советники в тренировочных лагерях.

— Я понимаю проблемы ваших клиентов, но я уже сказал, что не оказываю посреднических услуг и связей с торговцами наемниками у меня нет. — Ле­дяной тон Советника демонстрировал Аль-Хаадату, как неуместно и даже оскорбительно было предпо­лагать, что у него имеются контакты с вербовщика­ми. — Что же касается моих людей, то они российс­кие военнослужащие, а не солдаты удачи.

— О, конечно, конечно! Я не имел в виду.ничего подобного, — горячо заверил его Аль-Хаадат. — Но поймите меня правильно, в последнее время русские специалисты охотно остаются работать за границей, если им предлагают выгодные контракты.

— К сожалению, это так. Опытные профессио­налы становятся жертвами сокращения армии, ра­зочаровываются в будущем и соглашаются на любые предложения. Я надеюсь, что, когда политическая обстановка стабилизируется, правительство примет правильное решение. А пока я все же прошу вас не пытаться соблазнять моих людей нефтедолларами ваших клиентов, — усмехнулся Советник.

Он смотрел на стоящих возле бронированной «тойоты» спецов. Его отношение к ним было крайне неоднозначным. У Советника имелась масса воз­можностей использовать их в своих интересах. Но парни с самого начала заняли крайне жесткую и не­сговорчивую позицию. Если б они немного сбавили гонор, у Советника нашлось бы для них немало инте­ресных поручений и сотрудничество сложилось бы самым обоюдовыгодным образом. Но Ставр и Шуракен проигнорировали крайне осторожные на­меки своего шефа на то, что все услуги, выходящие за рамки их служебных обязанностей, будут хорошо оплачены. Независимость спецов, конечно, сильно действовала Советнику на нервы, но у него была и другая, гораздо более важная причина для особого отношения к ним. Он знал, что эти парни — сотруд­ники секретного подразделения с весьма широким спектром действия. Он подозревал, что их прислали в Сантильяну не столько обучать антитеррористи­ческую команду, сколько контролировать его само­го. Он долго проверял Ставра и Шуракена — для та­ких дел у Советника была своя, местная, агентура, — но не обнаружил никаких признаков того, что спе­цы «сели ему на хвост». Но то, что спецы, похоже, не интересовались ничем, кроме своих основных обя­занностей, не успокоило Советника на их счет. В лю­бой момент они могли получить закодированный приказ из Москвы и тут же вцепились бы ему в гор­ло как овчарки. При таком обороте дела Советник без особых усилий устроил бы мерзавцам по пуле в затылок во время очередной боевой операции. Но пока до этого не дошло, он предпочитал найти спо-соб использовать их в своих интересах, а не отчиты­ваться за два трупа.