«Поехало», — подумал Шуракен.

При первых выстрелах население мгновенно ис­чезло в узких щелях между бараками и хижинами. Брошенная машина перекрыла дорогу.

Грохот установленного на крыше пулемета, виб­рация руля и корпуса «тойоты» вошли в голову и грудь Шуракена. Он увидел, как пулеметные очере­ди буквально режут на куски машину, загородившую

дорогу. Он утопил в пол педаль газа. Рванувшаяся вперед «тойота» протаранила обломки машины и раскидала их.

Случайные выстрелы вызвали обычную реак­цию. Женщины и дети исчезли. А мужчины забра­лись в свои насиженные гнезда, обложенные меш­ками с песком и вонючими тюфяками, похватали оружие и начали палить по машинам.

Под действием кхата и паров рома, бутылка с ко­торым передавалась из рук в руки, национальные гвардейцы были готовы завоевать Америку. Но как только над их головами засвистели пули, они попа­дали на дно кузова. «Форд», едва не опрокинувшись, развернулся поперек проспекта и исчез в облаке вых­лопных газов.

Боковым зрением Ставр видел этот «оперативный отрыв». Шуракен тоже видел его на мониторе, слу­жившем зеркалом заднего вида. На их со Ставром жаргоне такой маневр назывался «колеса отлетают». Но они здесь и не такое видели. При штурме повстан­ческого лагеря они в считаные секунды оказались в одиночестве против тридцати бандитов, а от взвода гвардейцев остались только пустые камуфляжи. Это моментальное испарение не было ничем сверхъесте­ственным, просто солдаты имели обыкновение но­сить под военным обмундированием гражданское тряпье. Если «колеса отлетают», быстрей всего они отлетают именно в таких ситуациях, поэтому спецы без эмоций отнеслись к отвалу прикрытия.

— На пол! Мордой вниз и молитесь Аллаху! — не оборачиваясь к Аль-Хаадату, заорал Шуракен.

Скорость — это шанс остаться в живых. Педаль газа влипла в пол.

Когда смотришь через прицельную планку пу­лемета, все, что ты видишь, становится «картинкой прицела». Так Ставр и воспринимал сейчас окружа­ющую действительность.

Заметив характерную вспышку, сизый дым и об­лако пыли, взметнувшееся от реактивного снаряда, Ставр всаживал очередь туда, где их засекал. Пля­шущие огни автоматов его мало волновали: обычные пули не пробивали корпус «тойоты». Но снаряд, пу­щенный из ручного противотанкового гранатомета, прожег бы ее броню огненным стержнем и разорвал­ся внутри, как шаровая молния.

В задачу Ставра не входило поливать огнем все живое, но человеку с базукой или гранатометом не стоило рассчитывать на его гуманность. Увидев, как прямо по курсу из-за угла выскочил бандит с трубой гранатомета на плече, Ставр поймал его в перекрес­тье прицела и нажал на спуск.

Очередь разорвала бандита пополам, но за мгно­вение до этого он все же успел выстрелить. Снаряд пронесся над головой Ставра и отправился дальше искать свою жертву.

Шуракен проскочил зону обстрела и вывел ма­шину из пригорода. Ставр подтянулся на руках и сел на край люка.

— Ты в порядке? — крикнул ему Шуракен.

— Кажется, да.

— Есть убитые?

— Могу подтвердить только одного. Черт! Это еще что такое?

— Похоже, разборка между бандитами.

На бешеной скорости «тойота» приближалась к кольцевой развязке. Вправо дорога вела на аэродром, влево — к резиденции генерала Агильеры. На раз­вязке нос к носу стояли две банды. При появлении «тойоты» они отвлеклись от своих дел и сейчас смот­рели, как она приближается. Вдруг, словно им кто-то свистнул, черные головорезы бросились под при­крытие машин и полуразрушенной каменной буд­ки. Они обладали исключительной, на уровне рефлекса, способностью объединяться при виде до­бычи.

Ставр услышал сухой треск — так трещит бро­шенный в костер валежник — и увидел желтые вспышки. Он обрушился в люк и схватился за пуле­мет.

Две машины, стоявшие в центре развязки, нача­ли разлетаться на куски. У одной из них рванул бен­зобак. Укрывшиеся за машинами бандиты попрыга­ли в придорожную канаву.

На огромной скорости «тойота» влетела в левый поворот. Ставра отбросило на край люка, и если бы не бронежилет, он бы сломал пару ребер. В пасса­жирском отсеке Аль-Хаадат, как кегля, закатился под сиденья.

Бандиты вылезли из канавы и начали стрелять по колесам. Обе передние шины были пробиты. Но «тойота» неслась вперед, яростно шлепая по асфаль­ту лохмотьями разорванных покрышек.

Из багрового пламени и черного дыма, клубяще­гося над развязкой, выскочил «пикап». Над крышей кабины торчала какая-то здоровенная пушка. Ставр не мог определить, что это, но, судя по всему, она вполне была способна наделать дыр в их брониро­ванном панцире.

Ставр полез к задней двери машины. Он крепко выматерился, споткнувшись о жирную задницу Аль-Хаадата.

Гонясь за «тойотой», как за буйволом, бандиты с азартом диких охотников лупили по ней из автома­тического гранатомета. В конце концов они, навер­ное, подбили бы ее, если б могли заниматься этим увлекательным делом достаточно долго и безнака­занно.

Но Ставр открыл амбразуру в задней дверце и выдвинул в нее ствол тяжелого пулемета, снятого со штурмового вертолета Ми-24. Он дал первую при­стрелочную очередь, и бандиты моментально сооб­разили, что за этим последует. Они резко сбавили скорость и постарались набрать дистанцию, безопас­ную с их точки зрения. Они понимали силу и, полу­чив отпор, сразу теряли интерес к опасному против­нику.

Не снижая скорости, на ободах, машина влетела в открытые ворота резиденции.

У Аль-Хаадата тряслись колени. Он едва держал­ся на ногах, распространяя едкий, как от саранчи, запах перегоревшего виски и гормонов страха.

— Я знал, что здесь ад, но не представлял, что это так, — пробормотал он.

Лица Ставра и Шуракена одинаковым движени­ем повернулись к нему, и Аль-Хаадат увидел, что рус­ские спецы улыбаются. Коричневые от загара лица были прорезаны оскалом белых молодых зубов. Они вообще часто улыбались, только надо было правиль­но понимать их улыбки.

— Поигрались, а теперь придется немного пора­ботать, — сказал Шуракен.

Не обращая внимания на Аль-Хаадата, он от­крыл заднюю дверцу «тойоты» и выкатил два запас­ных колеса.

6

Сначала генерал Агильера не проявил особого ин­тереса к Аль-Хаадату. Ничего о нем не зная, он думал, что ливиец просто мелкий торговец оружием, не со­бирался особо утруждать себя из-за сделки в двести — триста тысяч долларов. Но когда Аль-Хаадат заявил о полномочиях вести переговоры о такой партии ору­жия, которой можно было вооружить небольшую ар­мию, генерал заволновался, как хозяйка борделя, по­чуявшая шанс пристроить всех своих девочек. И дей­ствительно, для того чтобы удовлетворить аппетит Аль-Хаадата, генералу пришлось бы подчистую вы­мести армейский склад на основной базе «Стюарт». Сделка тянула на семьдесят миллионов американс­ких долларов, в которых собственная доля генерала Агильеры составляла четвертую часть.

Генерал Агильера пригласил ливийца на ужин и предложил ему остаться в резиденции на ночь.

Назавтра он пообещал включить его автомобиль в состав сильного конвоя, который отклонится от своего маршрута, чтобы проводить ливийца на аэродром. Аль-Хаадат весьма церемонно поблаго­дарил генерала.

Вызвав начальника охраны, генерал Агильера приказал ему позаботиться о русских спецах, сопро­вождавших Аль-Хаадата.

— Устрой русских и следи, чтобы они не шлялись по дому и не совали носы куда не следует.

Спецам отвели комнату на первом этаже в пра­вом крыле виллы. Она была обставлена, как номер в гостинице среднего класса. В окно нельзя было уви­деть ничего, кроме зарослей одичалого парка и фан­тастической красоты дерева — с тонких гибких вет­вей до самой земли свисали гирлянды ярко-желтых цветов. Снаружи окно было забрано красивой кова­ной решеткой. Кондиционер продувал комнату ле­дяным сквозняком.

После жаркого дельца, в котором они сегодня по­бывали, Ставр и Шуракен не могли пожелать себе ни­чего лучше. Спецы содрали пропотевшую амуницию, оставшись в одних трусах. Шуракен растянулся на ди­ване, ноги положил на подлокотник и подсунул под них подушку, чтоб было повыше. Ставр оккупировал одно кресло и вытянул на второе свои сухие и строй­ные, как у теннисиста, ноги. Пощелкав пультом, спе­цы нашли подходящую англоязычную программу по телевизору. Через полчаса слуга принес жареное мясо с овощами, бутылку приличного джина и несколько запотевших бутылок минеральной воды.