О боже! Она приехала в Венецию с человеком, которого подозревают в убийстве! Что она наделала?

Сэма мучила бессонница. Он пил всю ночь. Еще не рассвело, когда он часу в шестом вышел из отеля и решил прогуляться вдоль канала. Пошел дождь, ледяные капли затекали за шиворот, холод пробирал до костей. Он поднял воротник, застегнул куртку и, не обращая внимания на дождь, пошел дальше. Светало.

Лодки с фруктами и овощами плыли с утра пораньше в сторону рынка Риальто. Впереди виднелся полицейский катер с мигающим синим маячком. На берегу собралась небольшая толпа. Сэм подошел ближе, пригляделся: полицейские что-то вытаскивали из воды.

— Наверное, какая-то туристка, — произнес по-английски кто-то из зевак. — Лодка, груженная рыбой, наткнулась на нее. Азиатка. Похоже, напилась и свалилась в воду. Бывает.

Сэм развернулся и пошел назад, не разбирая дороги, пока не оказался перед входом в кафе. Он встал у стойки рядом с другими мужчинами, судя по всему клерками, которые в одной руке держали сложенную газету, а в другой чашечку кофе. Сэм заказал двойной эспрессо, бросил в чашку сахар, выпил все почти залпом и заказал вторую чашку. Закурив сигарету, поморщился от горького привкуса во рту. Часам к восьми утра кофеин рассеял винные пары в его голове.

Вернувшись в отель, он остановился возле стойки портье и попросил забронировать одно место на рейс до Нью-Йорка. Поднявшись к себе в номер, он сразу позвонил Преш.

— Не слишком ли рано для первого звонка? — ледяным тоном спросила Преш.

— У меня есть кое-какие новости. Оденьтесь. Я буду у вас через пять минут.

Он положил трубку, скользнул взглядом по пустой бутылке из-под водки, затем перевел глаза на мини-бар. Нет, пора завязывать. У него есть дела поважнее.

Преш в джинсах и майке открыла дверь. Под глазами темные круги, вид усталый.

— Итак? — равнодушно спросила она.

Сэм сразу заметил в ее поведении непривычную холодность, даже отчужденность. Странно.

— Рано утром полиция нашла в канале тело женщины-азиатки. Полагаю, это Лили.

— Боже мой, — прошептала она. — Я так и знала. Я чувствовала что-то неладное. Она прищурилась: — А как вы узнали об этом?

— Так вышло, что сегодня рано утром я оказался там, где полиция доставала из канала тело.

— Вот это да! Неужели вы гуляли ночью именно там, где полиция нашла тело? Какое удивительное совпадение! Вы не могли найти свою жену, зато сразу нашли тело Лили. Что случилось с Лейлани, Сэм? Случайно не то же самое, что произошло с Лили?

Сэм пожал плечами. Теперь он понял причину ее внезапной неприязни.

— Вы, вероятно, слышали эту историю, к чему прошлое ворошить?

— Потому что я хочу услышать ее от вас.

Он помолчал, а потом сказал:

— Моя жена страдала от приступов депрессии. Она была очень болезненной, неуравновешенной и замкнутой. Той ночью она оставила меня, но сколько раз до этого она угрожала покончить с собой! Она не хотела больше доставлять мне «неприятности». «О каких неприятностях ты говоришь?» — спрашивал я ее и сердился, потому что она не понимала, как сильно я любил ее. Кроме того, Лейлани ненавидела океан. Он страшил ее. Именно поэтому она оставила Гавайи и переехала жить в Санта-Фе, а я, как эгоист, увез ее оттуда. Я не знаю, что произошло с Лейлани, но предполагаю, она осуществила то, что все время угрожала сделать. Оставила меня, чтобы не причинять больше «неприятностей». — Сэм поднял глаза на Преш. — Лейлани была очень замкнутой, а я не мог рассказать никому о ее страданиях. Иначе газетчики растрезвонили бы об этом повсюду. Так что я держал язык за зубами. В конце концов, я был всему виной. Я забрал ее оттуда, где ей было так хорошо, так спокойно, и перевез туда, где она сошла с ума.

Вопреки опасениям Преш, рассказ его звучал искренне и вызвал у нее сочувствие.

— Вы думаете, что она… — Преш не осмелилась сказать «покончила жизнь самоубийством».

— Я так не думаю, — резко возразил Сэм. — По крайней мере пытаюсь не думать. Днем удается лучше.

Преш поняла, что он хотел сказать. Ночью, когда лежишь один в темноте, тебя вновь одолевают вопросы: почему, как, зачем.

— Я понимаю, — сказала она, веря и не веря ему одновременно.

— В самом деле? — спросил он холодно, однако подошел к ней и сел рядом. — Нам надо поговорить о Лили. Вам следует позвонить в полицию и сообщить, что вы собирались встретиться здесь с вашей кузиной. — Его взгляд встретился с ее взглядом. — Они захотят, чтобы вы опознали тело.

Преш в ужасе тихо вскрикнула:

— Как же я могу опознать ее, ведь я ни разу ее не видела. Я даже не знаю, как она выглядит.

— Ее паспорт должен быть у портье или в ее номере.

Дрожащими руками Преш налила себе стакан воды из пластиковой бутылки. Вода была теплой и безвкусной.

— Они не будут тянуть со вскрытием. Затем тело покажут вам. — Сэм взглянул на часы. — Пора кончать со всем этим.

— Вы ведь пойдете вместе со мной?

— Я не могу, — тихо ответил он.

Пораженная, она уставилась на него. Нет, он не может вот так просто взять и уйти, оставив ее разбираться в этом запутанном деле.

— Нечего смотреть на меня такими глазами, я уже испытал нечто подобное. И мне совсем не хочется проходить через все это опять. Вы знаете обо мне достаточно, так что понять меня не трудно. Я улетаю в Нью-Йорк, Рафферти. Прошу меня извинить.

Они постояли, молча глядя друг на друга. Затем он кивнул на прощание и вышел.

Взяв себя в руки, Преш позвонила тете Гризельде и рассказала о том, что стряслось.

— Ничего без нас не предпринимай, — посоветовала ей испуганная тетя. — Мими и я срочно вылетаем к тебе вместе с адвокатом.

Преш металась по номеру, снова и снова мысленно возвращаясь к словам Сэма. Конечно, она понимала его: человека, которого подозревают в убийстве, вполне могут заподозрить еще в одном. В который раз она задавала себе один и тот же вопрос: ради чего он впутался не в свое дело? Может, ему что-то было известно о Беннете? Кому понадобилось убивать Лили?

Как бы ей хотелось никогда в жизни не слышать ни о Лили Сун, ни о Сэме Найте, чье прошлое было не менее мрачным и загадочным, чем прошлое Лили. Он был возле канала, когда вытаскивали тело. Он возможный свидетель и не имел права покидать город.

Тетя Гризельда, как и обещала, прилетела вместе с адвокатом на частном самолете.

— Неважно выглядишь, дорогая, — первое, что сказала тетя, пытаясь успокоить племянницу. — А где же наш доблестный рыцарь Сэм Найт?

— Мне так тяжело, — призналась Преш. — Найт оставил меня одну отвечать за свои поступки. Но я не виню его, — еле слышно вымолвила она. — Он уже прошел через подобное, когда бесследно исчезла его жена.

— Что? — вскрикнула Мими, а тетя Гризельда ойкнула от удивления.

Преш вкратце рассказала им все, что было ей известно о Сэме и его жене.

— Как вы понимаете, — подытожила она, — он первый подозреваемый в деле об исчезновении его жены.

— Такой приятный мужчина, кто бы мог подумать! — удивилась Мими.

Однако Гризельда, фыркнув, заметила: насколько ей известно, все мужчины одинаковы, и никому из них нельзя доверять.

— За исключением мэтра Дешана, — спохватившись, прибавила она и сладко улыбнулась прибывшему с ними адвокату. Это был высокий седовласый француз, за плечами которого сорок лет адвокатской практики.

— Благодарю вас, графиня, — ответил адвокат. — А теперь позвольте мне вместе с мисс Рафферти проследовать в полицейский участок.

Тут мэтр Дешан строго взглянул на свою подзащитную и добавил:

— А вы, моя дорогая, обещайте, что не откроете рот до конца нашей встречи. За вас буду говорить я.

Преш пообещала держать язык за зубами. Мэтр Дешан предупредил Гризельду и Мими, что никого из них не возьмет с собой, потому что на собственном опыте убедился, что Гризельда порой забывается и несет невесть что.