Допрос в полиции оказался не столь мучительным, как предполагала Преш. Мэтр Дешан объяснил, что Преш приехала в Венецию, чтобы встретиться со своей кузиной из Шанхая, в ответ капитан полиции любезно сказал, что не считает гибель женщины особо загадочной, туристы часто падают в канал и тонут — по всей видимости, погибшая слишком много выпила. Капитан поблагодарил обоих за сотрудничество и пообещал сообщить на другой день о результатах вскрытия.

Самолет, на котором летел Сэм Найт, совершал промежуточную посадку в Париже, вероятно поэтому салон был наполовину пуст. Пока лайнер пролетал над Альпами, Сэм сидел и пил виски, намеренно стараясь стереть из памяти события прошедших дней.

Оглядываясь по сторонам, он заметил в соседнем ряду азиатку с очень привлекательной внешностью — блестящими черными волосами и миндалевидными глазами цвета янтаря. Он невольно задал себе вопрос: что она могла делать в Венеции? Конечно, странно было бы рассчитывать на то, что она знала Лили Сун, тем не менее Сэм отметил совпадение.

Он оставил Рафферти по двум причинам. Он не мог позволить себе увязнуть в этом деле, кроме того, он больше ничем не мог ей помочь. Все кончилось. Или еще нет?

Он представил себе, как ее расспрашивают в полиции, как она вступает в права владения вещами Лили, оформляет документы для отправки тела на родину. Он опять заказал порцию виски, но даже сквозь окутанное спиртными парами сознание до него явственно доносился ее голос: «Вы ведь пойдете вместе со мной?» — и видел перед собой ее глаза цвета морской волны.

Самолет приземлился в расчищенном от сугробов парижском аэропорту. Сэм направился было к терминалу, чтобы зарегистрироваться на рейс до Нью-Йорка, как вдруг передумал и, пройдя к кассам «Чайна Пасифик», взял билет на рейс до Гонконга, чтобы оттуда перелететь в Шанхай.

Преш снился страшный сон: она видела, как тело утопленницы медленно уносит от нее течением. Вода струилась по ее запрокинутому лицу, женщина протягивала к ней руки, словно взывая о помощи.

Преш проснулась вся в поту и села в кровати. Взглянув на часы, она застонала. Полпятого утра. Сколько еще ждать, пока полиция установит личность погибшей? Вчера она думала, что ее попросят опознать ту женщину. В ее воображении возникла картина: холодный морг, покрытое клеенкой тело, прозектор приподнимает край клеенки… Она от страха зажмуривается. Нет, она должна сделать это, кроме нее некому.

Бессонная ночь тянулась бесконечно. Утром Преш зашла в номер своих тетушек, чтобы вместе с ними позавтракать, и тут как раз позвонил мэтр Дешан.

— Можете не волноваться, — сообщил он. — Полиция опознала труп без вашей помощи, по паспорту и отпечаткам пальцев. Сожалею, но это Лили Сун. По-видимому, она поскользнулась на мокрых камнях, свалилась в канал и утонула. В легких обнаружена вода. Скорее всего, это несчастный случай. Мой вам совет: отправьте тело на родину, пусть там ее похоронят, и забудьте о том, что она говорила по телефону.

— Ну, вот и все, — сказала Преш, кладя телефонную трубку. — Тело опознано, и его готовы передать родственникам. Теперь только надо оформить надлежащие бумаги и отправить Лили в Шанхай, чтобы ее похоронили.

— Но кто будет ее хоронить?

— Ее друзья. Были же у нее какие-нибудь друзья!

Преш вместе с тетушками прошла в номер Лили, которая не успела даже распаковать вещи. Перебирая одежду Лили, Преш подумала: какими заброшенными выглядят вещи, когда их хозяина уже нет в живых! Она почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

— Я обязана присутствовать на ее похоронах, — решительно заявила она.

— Я полечу вместе с тобой, — предложила тетя Гризельда.

Однако Преш понимала, насколько тяжелым будет подобное путешествие для пожилой дамы, как бы та ни храбрилась.

— В этом нет необходимости, — заверила тетю Преш. — На похоронах я буду представлять всех нас. Я обо всем позабочусь.

На ночном столике Гризельда обнаружила кожаную записную книжку Лили.

— Ого, книжка фирмы «Смитсон» на Бонд-Стрит в Лондоне. Твоя кузина знала толк в хороших вещах, — с одобрением заметила она.

— В дорогих, ты ведь это хотела сказать, тетя, — уточнила Преш, листая книжечку. В кармашке под обложкой лежало несколько визиток. Среди них была только одна на английском с именем Мэри-Лу, с тем же самым адресом, что и на визитке Лили, отличались только номера телефонов.

Предположив, что Мэри-Лу работает у Лили, Преш позвонила по указанному номеру, но никто ей не ответил. Преш не оставила сообщение о смерти Лили, решив, что будет лучше, если она позвонит еще раз.

Сэм справедливо рассудил, что тетя Гризельда не позволит своей племяннице остановиться в какой-нибудь третьеразрядной дыре, поэтому, прилетев в аэропорт Пудун, он начал поочередно звонить в отели с пятью звездами. Он не ошибся в своем предположении. В отеле «Четыре времени года» ему сообщили, что миссис Рафферти прибудет к ним завтра. Конечно, в отеле нашелся свободный номер и для него. Взяв такси, Сэм поехал в гостиницу.

Расположившись у себя в номере, он по телефону заказал цветы в номер Рафферти.

— Что-нибудь экзотическое, орхидеи или пионы, — попросил он флориста. — И сделайте надпись на карточке: «Добро пожаловать, Рафферти».

Затем Сэм прошел в паровую баню, чтобы привести себя в порядок. После бани он узнал у портье адрес и телефон антикварного магазина Лили Сун, его название значилось на посылке, которую он открывал в Париже, и он запомнил его. Взяв такси, Сэм поехал в магазин.

Бывший французский квартал представлял собой удивительное сочетание. Узкие улочки были застроены домиками с черепичными крышами, которые прятались за воротами под каменными арками. Сэм позвонил в ворота дома Лили. Как он и предполагал, никто не отозвался.

Он попросил водителя отвезти его на рынок.

Наступил вечер, на улицах было шумно, людно и душно. Из храмов доносился аромат благовоний, к которому примешивался прогорклый запах еды из придорожных кафе. Сэм с трудом пробирался сквозь толпу. Сверкали огни неоновых вывесок, со всех сторон его окружал гомон голосов, громко кричали дети, гулко звучали гонги и стучали барабаны. Перед колоннами восточного храма образовалось настоящее столпотворение: один поток людей устремлялся внутрь, другой плыл ему навстречу. Внутри храма в палатках сидели гадальщики и предсказатели будущего.

Сэм подошел поближе к тому месту, где мудрые провидцы будущего предсказывали судьбу, прочитал ряд объявлений на английском языке, специально вывешенных для туристов, а также выцветшие газетные вырезки, где приводились примеры удивительной прозорливости предсказателей. Повинуясь безотчетному порыву, Сэм раздвинул украшенные бисером занавески и вошел в одну из палаток.

Там за пустым столом сидел низенький, средних лет человек с узкими, как щелочки, глазами. Гадальщик махнул рукой Сэму, приглашая его сесть напротив.

Сэм ожидал, что он достанет колоду карт или по крайней мере хрустальный шар, но вместо этого предсказатель стал внимательно вглядываться в его лицо.

Сэм положил руку на стол и раскрыл ладонь, но гадальщик остановил его:

— Еще рано. Я изучаю форму вашего черепа.

Слегка смутившись, Сэм отвел взгляд в сторону.

Наконец предсказатель промолвил:

— Видно, что в детстве вы тяжело болели, чуть не умерли. По натуре вы творец. В жизни вы рано добились успеха. — Глазки гадальщика стали совсем узкими. — Но вас гложет чувство вины, оно преследует вас. Образы насилия и смерти омрачают ваши мысли. Они не оставляют вас в покое даже сейчас, когда вы находитесь вдали от дома.

Изумленный, Сэм замер. В детстве, когда ему было пять лет, он действительно очень тяжело болел.

Гадальщик взял его ладонь.

— У вас длинная линия жизни, но в двух местах она почти прерывается. В первый раз — это было в юности, а второй раз, — он сделал паузу, — прямо сейчас.