Глава 7

Галина с капитаном и управляющим по бокам стояла на широком каменном крыльце замка Харатон и смотрела, как отец и кузен едут к вратам.

— Хотырь меня побери, — пробормотала она, заметив мрачное лицо Вернарда и улыбку Валдрама.

— Спокойно, ваша светлость, — прошептала Филиппа.

— Один из нас умрет за эти две недели.

Прибыли король Вернард и кронпринц Налвики, несколько стражей и слуг, карета с сестрой Галины и ее тремя фрейлинами. Солдат было слишком мало для защиты короля, но ему пришлось оставить большую часть защитников за стенами замка Харатон.

Черный конь короля остановился, Галина и ее подданные поклонились, встав на колени. Она смотрела на отца исподлобья, его волосы поседели сильнее. Он спешился с легкостью, не вяжущейся с его возрастом, и прошел к ней. Король-медведь с широкой грудью и хмурый передал свои рыжие волосы, голубые глаза и упрямый нрав всем своим детям. Его черные сапоги поднимали пыль, солнце сияло на рубине на рукояти его меча, похожем на кровавый глаз. Король остановился, долго смотрел на нее и сказал:

— Встань, девица.

Галина поджала губы. Она подавила желание ответить.

— Не зови меня так, — она встала, король протянул руки. Она сжала его ладони и поклонилась, прижалась лбом к его костяшкам. Он склонился и поцеловал ее опущенную голову. Они выпрямились, и Галина сказала. — Мы приветствуем вас в Кхаре и замке Харатон, Ваше величество.

Вернард пронзил собравшихся взглядом, пока ее подданные поднимались.

— Где твой маг?

— Он не мой маг.

— Ты отослала его, когда получила мое послание?

— Он приходит и уходит, когда хочет, Ваше величество.

Он ухмыльнулся.

— Ссора любовников?

Галина склонилась ближе.

— Ты хочешь, чтобы тебя убили сегодня?

— Многие пытались и не смогли. С чего ты взяла, что преуспеешь?

— Потому что ты так думаешь.

Вернард пронзил ее взглядом. Валдрам за ним спешился. Король рявкнул:

— Поприветствуй своего кузена, а потом приходи в мои покои. Я поговорю с тобой наедине.

Его величество прошел поприветствовать Юджина, и Галина оказалась перед бледным врагом.

— Ваша светлость, — сказала она и склонила голову перед кронпринцем Налвики. Он не протянул руки. Она и не коснулась бы его.

Валдрам смотрел на нее хитрыми серебристыми глазами.

— Выглядишь опасно, Галина, — его голос барда привлекал внимание при дворе, его острое красивое лицо и острый разум удерживали то внимание.

— Ты-то знаешь.

Его улыбка стала шире.

— Верно. Ты оставила мне впечатляющие шрамы в Гурван-Сам.

— Хочешь больше?

Его улыбка осталась.

— Нет. Я задумал другое, дорогая кузина.

— Дочь, приходи ко мне, — крикнул король, шагая к дверям крепости. — Нужно обсудить твое будущее.

Галина выругалась под нос.

— Мой управляющий Юджин сопроводит вас, ваша светлость, — она прошла мимо Валдрама и догнала отца парой широких шагов.

Вернард нахмурился, глядя на ремонт в главном зале. Каменщики замерли и преклонились перед королем.

— Бардак ты натворила. Рад, что я тут ненадолго, — они вышли в восточный двор и пошли по саду роз к Погодной башне. Их сапоги стучали, звук отражался эхом от камня. — Ты снова поместила меня в старой затхлой комнате?

— Да. Я не дам тебе свои покои.

Король фыркнул, минуя по две ступеньки за шаг.

Они добрались до двойных дверей его покоев. Внутри Вернард снял перчатки и сказал:

— Мне нравилось, как ты боролась со мной, Галина. Только ты из моих детей отбивалась когтями и зубами. Но я всегда мог рассчитывать на твою верность. Я не сомневался, что для тебя Урсинум на первом месте.

Она поймала его взгляд.

— Так и есть.

Он налил медовуху из бутылки, которую слуги оставили в гостиной, и опустился на бордовый диван. Он осушил бокал и сказал:

— Хороший напиток, — и наполнил бокал снова. — Твой маг сделал?

— Гетен сделал, да, — она смотрела, как он пил. — Где деньги Кхары?

— Где маг?

— Серьезно, старик? В такую игру ты хочешь играть?

— Я не играю! — он ударил кулаком по подлокотнику дивана. — Хьялмер, Зелал и Арик-бок следят за Урсинумом с интересом, гадая, ошибся ли я, отправив тебя в Ранит, — он направил на нее палец, как кинжал. — Гадая, что задумали маркграфиня Кхары и маг солнца.

— Задумали? — она отмахнулась. — Глупости.

— Да? Наши отношения натянуты, все знали, Галина. Многие верят, что твоя близость с самым сильным магом в Кворегне дает тебе преимущество над твоим королем. И что его близость с тобой дает ему преимущество над всеми нами.

— О чем ты? Я не собираюсь идти против тебя, Ваше величество. И Гетен из Ранита служит всей Кворегне. У него нет повода использовать меня против Урсинума или других трех королевств. Кто продал тебе эту ложь?

— Ты. Твои письма говорили, что он был на стороне Бесеры против Урсинума, как он управлял твоим разумом, чтобы ты думала, что замерзаешь насмерть, как его призрак чуть не убил тебя, чтобы ему пришлось тебя спасти. Ты говорила мне, как он пронзил тебя, отправил в Пустоту и спас тебя снова, — он склонился, пронзая ее взглядом. — Ты говорила, что выйдешь только за него, отказываясь больше десяти лет от одной идеи о браке. И ты отказалась требовать для брака от него верность Урсинуму. С каких пор Красный клинок Ор-Хали отказывается от похоти многих ради внимания одного? С каких пор она выбрала одного мужчину выше королевства?

— С тех пор, как познала любовь. И разве моя любовь доказывает, что я затеваю против Кворегны, Урсинума и моего короля? Думаешь, я дура, отец, и влюбилась в ложь?

— Правда, ложь или любовь — не важно. Это бремя, — он провел пальцами по седой бороде. — Ты говоришь, что Урсинум для тебя выше всего, но ты запутала себя и меня, потому что маг солнца управляет тобой.

Она уперла руки в бока и посмотрела на него.

— Я есть и всегда буду верна Вашему величеству, гад ты или нет. Все это знают.

Вернард хмыкнул.

— Знания не всегда влияют на толпу. Это понимают те, кто используют неведение как преимущество, это понимает некромант, которого учили быть королем. Восприятие влияет на реальность, девица.

— И король влияет на восприятие.

— Как и маги.

— Я могу отличить правду от выдумки.

— О? — он приподнял густые брови. — Скажи, тот кузен, которого ты так презираешь… Думаешь, жестокость, от которой ты пострадала, была лишь в одну сторону?

— О чем ты? Жестокость Валдрама ко мне не вызывает сомнений.

— Да, но ты забыла о стае барсуков, которую ты и твои братья натравили на него.

— Он заслужил это.

— Уверена?

Она скрестила руки.

— Некоторые шрамы не угасают.

— Валдрам был младшим из пяти мальчиков, с ним были жестоки. Я забрал его в Татлис, чтобы купить его верность добротой. Но мои дети сделали его врагом.

— Тириус, Илькер и Галион защищали меня, когда я не могла отбиться.

— Может, Валдрам не знал лучшего, Галина. Он познал только жестокость от кузенов.

Она вместо ответа налила себе медовухи и прошла к окну. Король Вернард смотрел на нее, ждал, потягивая свое вино.

Король восхищался кронпринцем Налвики, когда он был мальчиком. Ему нравились амбиции Валдрама, и он говорил это, когда сообщили, что Валдрам поступил ужасно с Галиной — столкнул ее с Черной лестницы в Татлисе, сбил ее с лошади галопом, толкнул в подземную темницу. Вернард отмахивался и говорил:

— Он просто мальчишка. Он забывает о своей силе. Мальчики так делают. Девочкам лучше привыкнуть к такому, если она хочет быть солдатом.

Но Илькер всегда защищал ее, как и Галион и Тириусом. После случая с темницей, где она чуть не утонула, ее братья избили Валдрама так, что он кашлял кровью. Король Хьялмер злился из-за побоев сына, злился, что кронпринц не выстоял против трех мальчишек старше него. Галина жалела бы его, если бы он не использовал каждый шанс, чтобы ущипнуть ее, толкнуть, порезать, ранить, если бы он не был монстром.

Бурсуки поддерживали желание детей драться и жестокость с раннего возраста. Но сила и жестокость не должны были идти рука об руку, Гетен был доказательством этого. Он пострадал хуже от Шемела, чем Валдрам дома — ожоги, побои, кровопускание — но он был добрым, щедрым, целителем, хорошим в сердце. У него была сила вызывать мертвых, переходить от жизни к смерти и обратно, управлять духами. Но он отказывался забирать жизни людей и зверей, увеличивать свои силы. Валдрам не мог получить ее жалость.

Наконец, она спросила:

— Для чего эта печальная история, отец?

— Восприятие. Ты считаешь Валдрама монстром. Я вижу мужчину, на которого повлияло чудовищное обращение родни. Твое восприятие изменило твою реальность, но разве кронпринц Валдрам такой? — он пожал плечами и добавил. — Ты считаешь мага солнца своим союзником. Я вижу в нем растущую угрозу.

Галина смотрела на цитадель Ранит в окно, серую и грозную даже под летним солнцем. Она покачала головой.

— Твои требования ставят Гетена в невозможное положение, Ваше величество. Маги солнца и тени появились раньше Урсинума. Они всегда обитали в Раните на холме Хараян. Они служили только Скирону, — она повернулась к отцу. — Если Гетен уйдет в Татлис, другие короли решат, что у тебя больше власти, и это изменит их восприятие реальности, и они могут начать еще одну войну.

— Угроза войны идет только от сильного союза, которым я и мои товарищи-короли не управляем, между Красным клинком Ор-Хали и магом солнца. Тебя послали получить верность и доверие мага, а он завладел властью над твоим мечом и прикрыл свои действия любовью.

Она потрясенно смотрела на него.

— Любовь между мной и Гетеном — истина, отец. Сила ее не мотивирует. Власть друг над другом или Кворегной ее не мотивирует. Как еще я могу тебя убедить, что в нашем союзе нет угрозы?

Король сделал еще глоток медовухи, его тон был сухим, когда он сказал:

— Никак. Мое отвращение укрепилось из-за требований, которые ты отбросила, Галина. С каждым решением, которое ты приняла, не похожая на верную дочь, которую я знал. Маг солнца влияет на тебя. С ним твои мотивы уже не ясны для меня. И я против брачного контракта между тобой и лордом Ришем. И я согласился на условия с кронпринцем Валдрамом. Ты станешь третьей женой Валдрама и будущей королевой Налвики.