— Как вам выступление Ленина, Александр Васильевич? — спросил он.

Адмирал неопределённо пожал плечами.

— А я, знаете, ему поверил! — горячо продолжил Главкомверх. — Поверил не столько в его идеи – некоторые из них меня, признаться, пугают. Поверил в то, что он сумеет увлечь за собой народ российский! И тут у нас с вами только два пути: быть с ними или уйти в сторону, поперёк дороги становиться не советую – сомнут!

Колчак печально улыбнулся.

— А вы, ваше высокопревосходительство, я вижу, со своим решением уже определились?

— Определился, ваше превосходительство, — в тон Колчаку ответил Брусилов. — И готов принять пост военного министра в правительстве Ленина, если таковой будет мне предложен. Вас, я слышал, прочат в министры морские? Советую согласиться! Засим позвольте откланяться. Честь имею!

Отшумел I Всероссийский съезд Советов. Ещё с утра в Таврическом дворце было людно. Избранный съездом Центральный исполнительный комитет Всероссийского Совета Народных Депутатов числом 320 человек (120 эсеров, 109 большевиков, 71 меньшевик и 20 представителей других партий) потребовал немедленной отставки Временного правительств. Делегат Керенский, объяснения которого съезд даже не захотел выслушать, прямо тут же подал в отставку. Делегаты немедленно утвердили новый состав Временного правительства и после торжественного закрытия съезда стали покидать Таврический дворец. Уже к двум часам пополудни об их присутствии напоминали лишь кучи мусора, в основном бумаги, возле которых суетился целый отряд уборщиков.

На плечо легла чья-то лёгкая рука. Не оборачиваясь, я накрыл своей ладонью узкую прозрачную ладошку и ласково погладил.

— А если бы это была не я? — раздался сзади весёлый голос председателя ВЦИК Марии Александровны Спиридоновой.

Я обернулся и прижался щекой к щеке моей наречённой. Маша ответила на ласку, потом отстранилась и с тревогой заглянула мне в глаза.

— Ты почему такой смурной?

— Просто устал, — соврал я.

Не мог же я ответить, что в угнетённое состояние меня вверг съезд Советов. Не итоги, разумеется, а некоторые его делегаты. До сего времени я находил себе сторонников среди людей активных, ясно, пусть и не всегда верно, мыслящих. А тут за несколько дней повидал немало людей настороженных, если не сказать боязливых, или откровенно недоверчивых. Об их твёрдые лбы можно было орехи колоть. И то, что они в массе своей проголосовали «за», означало вовсе не их согласие с нашей программой, а простое нежелание ссориться с будущей властью. Сколько же потребуется усилий, чтобы сделать таких – а их миллионы – хотя бы не врагами. Да, о том, что нам предстоит нелёгкая борьба за умы собственных союзников, я как-то раньше не думал.

— Езжай домой, отдохни, — участливо сказала Маша. — Здесь ты пока не нужен.

Поцеловала в щеку и энергичным шагом направилась вершить истинно великие дела. Вот кто не устрашится никаких трудностей!

На улице лил дождь. Летний питерский ливень. Одинокая фигура, стоящая под навесом чуть в стороне от главного входа, как и я, пережидала непогоду. Или дело не только в этом? Я подошёл и поздоровался:

— Здравствуйте, Александр Васильевич. Дождь пережидаете, или меня ждёте?

— Жду вас, Михаил Макарович, — ответил Колчак, пожимая мне руку. — Хотел сказать, что если ваше предложение остаётся в силе, то я готов его принять.

Я вошёл в комнату, где содержался Корнилов, испросил дозволения и присел на краешек кровати.

— Что-то это мне напоминает, — прищурился Лавр Георгиевич. — Никак, власть переменилась?

— Переменилась, — кивнул я. — Правительство Керенского ушло в небытие. По инициативе съезда Советов народных депутатов в России сформировано правительство во главе с Ульяновым-Лениным.

— Вот оно что… — протянул Корнилов. — И как это может отразиться на моей судьбе?

— Вы можете получить свободу, притом немедленно, если согласитесь выполнить ряд наших условий, которые я уполномочен вам предложить от имени нового военного министра, генерала Брусилова.

— Алексей Алексеевич министр? — удивился Корнилов. — А кто Главкомверх?

— Он же.

Корнилов покачал головой.

— Чудны дела твои, Господи.

Потом генерал взглянул на меня.

— А вы, Глеб Васильевич, я полагаю, тоже получили повышение.

— Я теперь командующий Красной Гвардией и товарищ военного министра.

— Поздравляю!

В голосе Корнилова я не уловил и тени иронии.

— Так что там за условия, согласившись на которые я могу получить свободу? — спросил генерал.

— Вы должны принять ответственный пост в военном министерстве.

Корнилов задумался, потом посмотрел мне в глаза.

— Чую подвох, но не могу понять, в чём он состоит. Ответьте честно, Глеб Васильевич, ваше правительство собирается продолжать боевые действия?

— Нет, Лавр Георгиевич. Мы твёрдо намерены добиваться на Восточном фронте прекращения боевых действий! — не отводя взгляда, ответил я.

— И я в числе других буду обязан готовить мир с немцами?

— Длительное перемирие, — поправил я Корнилова.

— Один чёрт! — отмахнулся генерал. — Как мне этого ни жаль, но я не могу принять ваших условий.

— А если ваше новое назначение не предусматривает участия в мирных переговорах? — спросил я.

— Это как? — удивился Корнилов.

— Видите ли, Лавр Георгиевич, мы действительно намерены добиваться перемирия на Восточном фронте. Но, одновременно, мы не намерены чинить препятствий тем солдатам и офицерам, которые в рядах Добровольческого корпуса захотят продолжить войну в составе армий союзников на Западном фронте.

Лицо Корнилова стало очень серьёзным.

— Продолжайте, — попросил он.

— В военном ведомстве нам нужен человек, который займётся формированием добровольческих частей и организует их отправку на Западный фронт, а также согласует с союзниками условия их участия в боевых действиях.

— И вы хотите, чтобы таким человеком стал я?

— Именно это, Лавр Георгиевич, мы и хотим вам предложить. Разумеется, поддержка ваших усилий с нашей стороны будет негласной. Официально вы будете отвечать в военном министерстве за тыловое обеспечение.

— Понятно, — кивнул Корнилов. — Я могу подумать?

Я кивнул.

— Суток, надеюсь, вам будет достаточно?

— Вполне.

На другой день Корнилов дал своё согласие.

Ёшкин каравай! Вроде и готовилась к переменам, а как грянули они, так голова всё одно крýгом идёт. После ухода Александровича в правительство мой муж принял командование над Красной Гвардией, что автоматически дало ему ещё и пост заместителя военного министра. А я теперь, подумать только, генеральша! Мишка сказал, что Ленин уже подписал бумагу о присвоении Глебу генеральского чина. Сам Мишка тоже генерал, только тайный – не понимаю, как это возможно, но верю ему на слово. Ёрш, Бокий и Кравченко теперь полковники. Так что недолго бывший жандарм оставался без чина.