Все они под Мишкиным руководством включились в создание новой структуры под знакомым мне с детства названием ВЧК. Мишка объяснил, что эта ЧК не будет один в один с той ЧК столетней давности, а станет некой сборной солянкой, в которой будет кое-что даже от ЦРУ. «Они его (ЦРУ) ещё только через тридцать лет создадут, — смеётся Мишка, — А мы кое-что с него уже копируем!» Объяснить-то он объяснил, да я-то не всё поняла, особенно про ЧК столетней давности. Это откуда считать надо, а? Непонятно. А оно мне и не надо!

С новой Мишкиной должностью тоже не всё ясно. «Помощник председателя правительства по вопросам особой важности» – о, как! Фиг поймёшь, что это должно означать. Но раз Мишке дали генерала, пусть и тайного, значит должность ответственная.

Ведьма в своём репертуаре: намутила чёрт знает чего. Чтоб ты знала, Оленька, тайными бывают советники, да и то при царском режиме. А генералы бывают исключительно явные, только не все мундиры носят. Это как раз мой случай. Нечего в премьерском кабинете генеральскими лампасами светить. А бываю я теперь в кабинете Ильича часто. Ленин, конечно, далеко не всё делает по моей подсказке – и правильно, кстати, поступает – но сверять свои действия с действиями ТОГО Ленина любит. Хотя сверять пока особо нечего. Не был ТОТ Ленин во главе Временного правительства, а сидел в шалаше и писал письма в ЦК. А этот уже несколько дней руководит огромной страной, которая всё ещё держит тысячекилометровый фронт и не спешит пока нарушать союзнические договорённости. Оно и правильно. Куда спешить, в пекло Гражданской войны? До созыва Учредительного собрания права наши птичьи. Вот закрепим установление Советской власти законодательным путём, тогда и начнём потихоньку страну преобразовывать. А пока пусть вожди потренируются управлять страной во временном режиме, а мы продолжим расчищать место под новое строительство.

Начали с того, что давим контрреволюцию в зародыше, и не репрессиями, а речами сладкими. Пока получается. Брусилов и Колчак в правительстве, а Корнилов собирает под добровольческие знамёна наиболее одиозных вояк, но не для борьбы с нами, а для отправки любителей подраться на Западный фронт (А я добавлю: подальше от России!). Ногин с благословения Ленина успокаивает владельцев заводов, газет, пароходов. Не бойтесь, мол, большевики и эсеры добрые, всё не отнимут, что-то да оставят. Троцкий влез во фрак и созывает на рауты послов союзников. Крутится между ними, как лиса, метёт хвостом дорожку к пониманию того, что мир для нас не прихоть, а жестокая необходимость.

Передышка в войне действительно нужна измученной стране, как воздух. Получим её – сумеем провести частичную демобилизацию, освободим армию от тех, кто вконец устал воевать, пусть возвращаются к семьям, пашням, станкам. Начнём проводить реорганизацию – столько, сколько успеем. Когда же немцы и австрияки будут на грани капитуляции, нарушим перемирие и понесём свободу народам Восточной Европы. Но сейчас нам нужна передышка. Пока всякие переговоры бесполезны. Противник считает нас слабыми и много попросит взамен. Пусть лучше они нас зовут за стол переговоров, а не мы их. А для этого необходимо преподать им наглядный урок нашей силы.

Я раздал ребятам (Васичу и Ершу) по листу чистой бумаги и попросил обозначить место, где такой урок будет наиболее показателен. Написал сам. Собрал бумажки. Когда мы их раскрыли, на всех трёх было написано одно слово: «Моонзунд».

— Почему Моонзунд?

Ольга приподнялась на локте и заглянула мне в лицо.

— А тебе вообще это слово знакомо?

— Ну так… — неопределённо повела плечом моя восхитительная жёнушка.

— Понятно, — вздохнул я, — значит, Пикуля мы не читали и фильма не смотрели?

Ольга откинулась на подушку.

— Ты же знаешь, что я не люблю читать исторические романы. А фильм, …фильм я вроде видела, оттуда, наверное, мне и знакомо слово. Это ведь место такое, да?

— Пролив у берегов Эстонии между материком и островами Моонзундского архипелага.

— Да, да, припоминаю… Там ещё была береговая батарея, ей командовал такой симпатичный актёр… Меньшиков!

— Ты про кино? — уточнил я. — Да, в фильме Артеньева играл Олег Меньшиков.

— А что там было на самом деле?

— Примерно то же, что в кино и в книге: одно из самых драматичных сражений Первой мировой войны, в котором русская армия и флот потерпели совсем не обязательное поражение.

— И вы теперь хотите это недоразумение исправить, — констатировала Ольга. — А когда это было?

— В октябре 1917 года.

— Так это уже очень скоро! — опять приподнялась на локте Ольга. — Вы успеете подготовиться?

— Так, чтобы нанести немцам сокрушительное поражение – конечно, нет. А вот не позволить германскому флоту хозяйничать в Рижском заливе и отстоять острова – это, я думаю, нам под силу!

— Выходит, немцам весь этот сыр-бор…

— Операция «Альбион», — подсказал я.

— Что? — не поняла Ольга.

— Сыр-бор, о котором ты говоришь, в ТОМ времени был назван германским командованием операция «Альбион». В ЭТОМ времени, — мне не удалось сдержать усмешку, — они вряд ли изобретут что-нибудь иное.

— Угу, — кивнула Ольга, которая теперь сидела в постели, — орднунг, и всё такое… Но я не об этом хотела спросить, а ты меня сбил…

— Ну извини.

— На первый раз прощаю. Скажи, немцам нужна Рига?

— Как воздух, — подтвердил я. — Но операция «Альбион» тут ни при чём. Вернее, в ТОМ времени была ни при чём, тогда Рига и так была у них.

— Тогда я ничего не понимаю, — повертела головой Ольга.

— Если бы ты одна, — усмехнулся я. — В нашем времени историки до сих пор спорят – зачем? Ведь немцы тогда с «Альбиона» ничего путнего не поимели.

— Ну и на хрена им всё это было надо?

— Скорее всего, их тогдашней целью было: А – «проветрить» застоявшийся флот. Ты у меня человек военный, знаешь, как расслабляет безделье, особенно когда по умам елозят агитаторы. Б – Показать союзникам, что Флот открытого моря на Балтике ещё жив. В – надавить на Временное правительство и принудить его к сепаратному миру.

— А каковы их цели теперь? — спросила Ольга.

— Практически те же, плюс захват Риги.

— А наши цели?

— Чувствительно щёлкнуть немцев по носу и заставить их сесть за стол переговоров, не имея на руках козырей.

В детали контр-операции, которую после придания ей официального статуса мы намеревались назвать «Контр Страйк», я Ольгу, разумеется, не посвятил. Вы удивитесь, но подготовку к ней мы (Макарыч и К^о) ведём уже второй месяц, правда, без привязки к конкретному месту и времени. В мою зону ответственности входит созданная на берегу Финского залива секретная база по подготовке морских пехотинцев. За инструкторов там несколько спецназовцев из тех, что успела подготовить Ольга, а командовать «чёрными бушлатами» – не было пока беретов – мы поставили кавторанга Шишко.

Эту фамилию вспомнил Ёрш – наша ходячая энциклопедия – когда мы разговаривали про «ударников» и «батальоны смерти». Отыскать этого отчаянного вояку оказалось сложнее, чем подбить на участие в подготовке головорезов в тельняшках.

Павел Оттонович рьяно взялся за дело. По моим чертежам построил полосу препятствий, другие тренажёры (некоторые придумал сам) и гоняет себя и подчинённых, невзирая на день недели и погоду, до усмерти (в воскресенье до полусмерти) не давая спуску и инструкторам. Я у него на днях побывал с инспекцией – результат потрясающий! Можно считать, что один полк морской пехоты у нас уже есть. Оставим на базе роту для примера, и будем переводить морпехов в Кронштадт, чтобы затерялись среди моряков. На их место уже подобрано пополнение, с которым Шишко за месяц с гаком что-нибудь да сделает!

Ёрш усиленно работает над усовершенствованием морских мин – будет немецким морячкам сюрприз!