В основном, я думал, что ее связали, заткнули рот и бросили в подвале какого-то парня. Я даже пытался поговорить с ее братьями о том, чтобы пойти в полицию, но они с насмешкой сказали, что у нее все в порядке. Прямо перед тем, как начали футболить мою задницу.

Но я не поверил. Мне надо было убедиться самостоятельно. Сбитый с толку, я даже зашел в полицейский участок, но только для того, чтобы меня проинформировали, что только один из членов семьи может подать заявление о пропаже без вести.

Она была жива. Она была здесь. Она чертовски реальна.

На долю секунды я почувствовал себя ребенком в рождественское утро. Все мое тело ожило. Я был на грани того, чтобы подбежать к ней и схватить на руки. Пока я не вспомнил, какого черта она со мной сделала. Потребовалась вся моя концентрация, чтобы оставаться там, где я был. Чтобы заставить мои ноги развернуться в другом направлении. Уйти от нее подальше. От ее яда. От ее лжи.

Мой прекрасный ангел был замаскированным дьяволом. Тот факт, что она настолько меня одурачила, заставила меня так сильно и так быстро влюбиться в нее… от этого правда стала намного хуже.

Совершенная маленькая Кеннеди была идеальной маленькой сукой.

Я закрыл глаза, чувствуя себя идиотом. Я должен был бороться, чтобы оставаться там, где был. Я хотел вернуться и еще раз взглянуть на нее. Чтобы поцеловать или накричать на нее. Возможно, оба варианта.

Тогда я понял, что кто-то стоит за моей спиной. Я обернулся и увидел ее, стоящую там с еле заметной улыбкой на лице. Нервная, но не стыдящаяся себя, как должна была. Просто… поздороваться.

— Привет, Эндрю.

Просто так. Как будто она не бросала меня. Как будто она для меня не чертово привидение.

Она выглядела застенчивой, нервной и чертовски красивой. Я почувствовал, как сжались мои внутренности. Я хотел обнять ее и зацеловать сладкое личико. Мне пришлось спуститься с небес на землю.

Не верьте этому. Это иллюзия. Это змея. Она была похожа на проклятую змею в Эдемском саду.

Я просто смотрел на нее. Она была словно привидение. Сколько раз я умолял мать вернуться еще хотя бы раз после ее смерти? Сколько раз я просил Кеннеди вернуться?

Только Кеннеди была жива. Она могла бы вернуться. Но она этого не сделала. Тем не менее, я не смог сдержать пронизывающего меня облегчения. Я ненавидел себя за это. Но это было правдой. Я был рад, что она жива. Но мне, так или иначе, не хотелось об этом переживать, черт возьми.

Кеннеди застенчиво улыбнулась и продолжила говорить, как будто внутри меня не происходило битвы.

— Я собиралась поговорить с тобой… я имею в виду… что хотела… сказать тебе кое-что.

Я скрестил руки на груди. Заставил себя выглядеть безучастным. Правда была в том, что я до смерти хотел услышать то, что она хотела мне сказать.

— Что тебя остановило?

— Что?

— Что помешало открыть тебе мне этот большой секрет?

Она моргнула, явно теряясь в моменте.

— Я только… Я была не готова. Я нервничала.

Я почувствовал, как понемногу закручиваются мои внутренности, пока она юлила. Девушка выглядела нервной. Да пошло оно. Почему она, должна волноваться? Это она оставила меня.

Я пожал плечами, как будто мне было наплевать.

— Хорошо. Это, должно быть, важно.

Затем она заколебалась, а на ее лице появилось болезненное выражение. В этот момент я возненавидел себя. Тогда я напомнил себе, что милым и невинным был лишь ее облик.

На самом деле она была душераздирающей. Змея. Женщина, которая ела мужчин на завтрак. Именно поэтому я перестал сближаться с женщинами.

Но то, как она чувствовалась в моих руках…

— У меня нет на это времени, Кеннеди, мне нужно идти на работу. Выплюни уже.

Она моргнула и отвела взгляд. Не раньше, чем я увидел слезы на ее глазах. Я выругался и оттолкнулся от дерева.

— Если хочешь поговорить — говори. Мне надо идти.

И я отошел не оборачиваясь.

Я подавила желание бежать в другом направлении, пока наблюдала, как его широкая спина удаляется от меня. Увидеть его такое красивое лицо — это рвало меня изнутри на части. Я хотела поцеловать его. Поговорить с ним. Обнимать его. Но он больше не заботился обо мне, это было видно. Если он вообще когда-нибудь по-настоящему заботился.

Тем не менее, мне нужно было сказать ему, и Дрю облегчал мне эту задачу. Я поспешила за ним. Мне нужно было делать несколько шагов. Он был ростом выше шести футов, а я… нет.

Он выглядел таким красивым, что меня скручивало изнутри. Я хотела броситься в его объятия и молить о прощении за причиненную ему боль. Потому что на мгновение он выглядел обиженным.

Дрю выглядел жестким, но он показал мне свою мягкую сторону во время нашего с ним времяпрепровождения. Никто и никогда не обращался со мной так. Как будто я была дорога ему. Как будто он хотел всю меня и больше никого.

Как будто он лелеял меня.

Но теперь… он смотрел на меня, как будто я была хуже грязи. На самом деле, он вообще не смотрел на меня. Он игнорировал меня, как будто я была досадой. Комаром.

В моем рту пересохло, но я заставила себя говорить.

— Я думала, что мы можем быть… или мы…

Наконец, он посмотрел на меня, скривив в отвращении губы.

— Можем быть кем, Кеннеди?

— Друзьями.

— Действительно? Так ты это называешь? Когда ты исчезла, чтобы ни было все кончено.

Я сглотнула, и мой голос прозвучал, как писк.

— Так просто?

Он взглянул на меня, и его темно-золотые глаза были холодны как лед.

— Так просто.

— Причина, по которой я уехала. Мои братья… меня отослали… это было потому что…

— Что?

— Потому что я была беременна.

Наконец, Дрю остановился и уставился на меня. К счастью, мы были на тихой улице. Потому следующие слова вырвались у него до жути громко.

— О ЧЕМ ТЫ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ГОВОРИШЬ?

Я сделала глубокий вдох.

— Я уехала, потому что была беременна, и у нас есть ребенок.

Он прищурил глаза.

— Ты уверена, что он мой?

У меня отвисла челюсть. Он знал, что я была девственницей. Как он мог такое спросить? Я чувствовала, как ломаюсь внутри, как расходятся трещины. Я не могла скрыть слезы, которые начали катиться по щекам. Я вытерла их тыльной стороной ладони.

— Да, конечно.

Он просто смотрел на меня. Когда я шептала, мой голос звучал ломано. Просила его поверить мне, заглянув в глаза.

— Ты знаешь, что это правда.

Он отвернулся, и когда снова заговорил, его голос казался небрежным. Беспокойным.

— Чего ты хочешь от меня?

Я чувствовал, как сжимаюсь внутри.

— Ничего. Я ничего не жду. Денег… или просто. Я хотела тебе сказать… Я должна была сказать тебе раньше. Просто я…

Он обернулся и посмотрел на меня. Презрение читалось в его взгляде.

— Лгала?

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но не издала ни звука. Я сделала шаг назад.

— Мне нужно… идти, но я хотела, чтобы ты знал… на случай, если ты захочешь…

— Что, Кеннеди? Вновь пригласить вернуться тебя в мои объятья? Я думал, ты умерла.

Я покачала головой. Я не думала об этом. Я должна была позвонить. Или Джейми должна была дать ему понять, что я в порядке и буду на связи. Но я этого не сделала. Неудивительно, что он рассердился.

— Я просто хотела… если ты захочешь его увидеть... он… прекрасный ребенок и…

Теперь я открыто плакала. Я отвернулась, когда люди проходили мимо и смотрели.

— В любом случае, я останусь у Джейми, так что, если ты передумаешь, я там…

Я не смогла закончить фразу. Только покачала головой и ушла. Я чуть не споткнулась о свое унижение. Попыталась встать ровно, но не смогла. Я обняла себя руками, защищаясь

Затем наклонила голову и побежала домой.

— Язык проглотил?

Я пожал плечами, прикончив свою третью пинту пива. После двух шотов и пива мне было хорошо, но опьянение не наступало. Может, если бы я напился, то смог забыть выражение лица Кеннеди, когда я спросил, мой ли это ребенок.