— Но что же делать?

— Вот этого я и не знаю. Вы спросили меня о чаше, и я поделился с вами своими знаниями и своими догадками. Дальше решать вам. Могу лишь повторить: сегодня редкая ночь. Она усиливает его мощь и его желания. Он торопился успеть провести ритуал именно в эту ночь, и он успел. Но если удастся нарушить его планы, можно остановить его и… скорее всего погибнуть. Соотношение сил в эту ночь помогает ему и будет направлено против вас. Только вам самим решать, как быть и что делать дальше, потому что речь идёт о вашей жизни и, возможно, о вашей душе. Это все, чем я могу вам помочь.

Расстроенный Петров поднялся с кресла и, тихо поблагодарив, направился к выходу. Я уходить не спешил.

— Вы мне вот что скажите, — спросил я Агасфера. — Этих тварей… Ну, тех, которых притащил с собой Жеводан… Их сложно уничтожить?

— Достаточно сложно. Особенно учитывая, что в данном случае они действуют сообща и повинуются чужой и очень мощной воле. Оружие против них известно с древних времен: заклинания, талисманы, серебро, соль… Смотря какую субстанцию они представляют. Не исключено, что они сотворены из разных материй. Учитывая, что сегодня «ночь гидры», их силы будут постоянно обновляться.

— Вам за свою жизнь наверняка приходилось сталкиваться с подобными мерзостями. Может быть, у вас завалялось какое-нибудь оружие? Серебряные пули, ножи какие-нибудь… заговоренные?

— Нет, ничего подобного я не держу. Я слишком мало «сижу на одном месте», чтобы обрастать скарбом. Хотя… Подождите, у меня где-то завалялась форма для отлива пуль. Если у вас есть серебро, это может вам пригодиться. Дать?

— Давайте хоть форму, — вздохнул я. — Опасно это или не опасно, но я туда пойду — это точно. Этот поганец подставил меня трижды: с зомби в моем кабинете, с этой белобрысой дворняжкой и… и ещё кое с чем. Три раза — это на три раза больше, чем нужно для того, чтобы меня разозлить… А я очень разозлился!

Агасфер долго копался в ящиках шкафов и расставленных по углам комнаты коробках, прежде чем протянул мне небольшую, но очень тяжелую форму для отливания пуль.

— Возьмите, — сказал он. — И молитесь, чтобы ваша вера укрепила ваши силы.

— Я не крещеный, — признался я. — И до сего дня был неверующим… Просто с этого часа, как я понимаю, у меня прибавилось работы. Кто-то, где-то, не интересуясь моим желанием, решил объявить меня «побочным эффектом светлых сил» и загрузить меня работой сразу на две ставки… Если этот «кто-то» при этом ещё и думает, что я испытываю от подобного поручения чувство восторга или хотя бы благодарности за оказанное доверие, то…

Не находя слов, я только многозначительно хмыкнул и направился вслед за Петровым.

— Зато и награда будет велика! — крикнул мне вслед Агасфер. — Вы будете входить в число тех счастливцев, которым суждено сражаться при Апокалипсисе…

— Очень приятная новость, — ворчал я, спускаясь на улицу. — За то, что меня валтузят здесь, я буду валтузить кого-то при Ал… Апок… Тьфу! Интересно, а как насчёт «отдохнуть» или хотя бы «спасибо»?..

— Что будем делать? — спросил меня поджидавший на улице Петров. — До того как стемнеет, остается часа два… Он приступит к началу обряда с наступлением темноты.

— Что ты будешь делать, я не знаю, — развел я руками. — А вот я намереваюсь пойти туда, набить ему физиономию, отнять эту посудину и отправить его лет на десять изучать магию в Сибирь. Пусть над телогрейками колдует.

— Ты все ещё не можешь осознать происходящее, — грустно сказал Петров. — Ты даже не представляешь, насколько все это серьёзно.

— А у меня с фантазией плохо, — парировал я. — Но «Возвращение воскресших мёртвецов» и «Кошмар на улице Вязов» я смотрел. Поэтому знаю точно — если какая-то из этих тварей попытается приблизиться ко мне больше, чем на три метра, я её убью. У меня священного ужаса перед ними не возникает, я по видику такие рожи разглядывал, что им и в кошмарных снах не снилось. Правило у меня одно: попытается кусить — убью!..

— Нет, ты всё же не понимаешь…

— И не хочу! — заявил я. — Я сейчас хочу одного: за те два часа, которые у меня есть, мне требуется стащить из сейфа Калинкина коллекцию серебряных монет, изъятых мной с кражи у Ватюшенко. И ты мне в этом деле поможешь.

— Каким образом?

— Необходимо вытащить Калинкина из кабинета хотя бы на час. У меня остался набор отмычек, изъятых у одного «деятеля»… Я попытаюсь вскрыть сейф и стащить монеты… Кража, конечно, но если выбирать между перспективами «получить по ушам» от Калинкина и возможностью стать разнообразием в меню этих тварей, то… То лучше не попадаться ни начальству, ни этим монстрам.

— Но как же я его вытащу из кабинета?

— Это твоё дело. Ты меня во все это втравил, вот и будь любезен участвовать. Ты как-то хвалился, что обладаешь «непомерными полномочиями», вот и добейся, чтобы его срочно вызвали в главк… Сможешь?

Петров кивнул и отошел к телефону-автомату, стоящему на углу улицы. Минут двадцать он созванивался с кем-то и что-то объяснял, потом вышел из будки и радостно кивнул мне:

— Готово.

— И куда ты его направил? — поинтересовался я.

— Как ты и советовал — в главк. Часа три его будут «песочить» за «неуспеваемость, плохую организацию работы, низкие показатели» и все такое подобное. Там это умеют. Там это даже любят. Был бы человек, а за что его…

— Умнее ничего придумать не мог? — хмуро спросил я. — Ты знаешь, что начнется, когда он вернется оттуда?! За эти «три часа» мы три месяца из-за бумаг да из засад вылезать не будем… Ух, удружил!.. Нет, откуда вас там, таких, набирают?! Всегда недолюбливал спецслужбы. Любое доброе дело так испохабят, что потом не знаешь, как к нему и подступиться… За это будешь стоять «на шухере». Стоял когда-нибудь?

Петров испуганно помотал головой.

— Ничего, — успокоил я, — все когда-нибудь начинали. Как только Калинкин за дверь, мы в отдел — и за работу. Мне потребуется минут двадцать, а то и тридцать. Я ведь тоже не специалист в этой области. Если кто-нибудь попытается войти — отвлеки. Все понял?

Петров так же испуганно покачал головой, только теперь уже сверху вниз. Я ещё раз оглядел тщедушную фигуру «уполномоченного по нечистой силе», горько вздохнул и сказал:

— Тогда — вперёд!..

— Готово, — сказал я, вставляя последнюю серебряную пулю в гильзу и зажимая её плоскогубцами. — Не «фонтан», конечно, но сойдет. С «Макаровым» все равно ничего не произойдет — его уже хуже не сделаешь, а порох волей-неволей, но взрываться будет. А раз он взрываться будет, значит, и пули вперёд полетят. А раз они вперёд полетят, значит, во что-то да упрутся. А раз во что-то упрутся, то этому «чему-то» сильно не повезет… Железная логика, не правда ли?.. Да что ты сидишь с таким видом, словно тебе через пятнадцать минут на электрический стул? Гляди веселей, ещё неизвестно, кто кого… Мне как-то раз в одиночку пришлось брать банду — вот это была заварушка так заварушка, а это что?.. Это — тьфу!

— Это не банда, — вздохнул Петров. — Это — силы, которые остановить практически невозможно. Твари лишь проявление этих сил, их «оружие». Но «сердце зла», управляющее этими силами, для нас недостижимо. Как можно бороться с теми, кто недостижим? Как ты представляешь схватку с мечом, который не держит ничья рука? Как ты собираешься остановить этот меч?..

— Смотри на жизнь проще, — посоветовал я, вставляя снаряженную обойму в рукоять пистолета и загоняя патрон в патронник. — Они кто? «Побочные эффекты». Будем устранять! Ох, слышал бы сейчас меня кто-нибудь! Иду брать «банду вурдалаков»… Даже самому приятно — звучит!

— А я — боюсь, — признался Петров. — Впервые за все время работы в этой области я боюсь… Есть вещи пострашнее смерти. И чтобы сражаться с этими тварями, нужно быть готовым к подобным вещам. А я не готов… Я не знаю, что делать, а ты не понимаешь всей сложности ситуации… Хороша пара «воителей». Мы не готовы, Серёжа, это точно! Эти пули для них могут оказаться как мёртвому припарки. А если и свалят кого-нибудь, то впереди нас будет ожидать Жеводан… Не представляю себе, как все это у нас получится… Как?!