Я охотился за бандой, грабившей банки. И вскоре нашёл её логово, но бандитов оказалось больше, чем я думал (я видел только одного из них). Помню, как прикончил двоих, даже успел подумать: «Как всегда, пронесло!» - и как раз в этот миг прозвучал выстрел… В живот кольнула острая боль, а потом я почувствовал удар по голове. Сразу в глазах потемнело, ноги подкосились, - я рухнул на пол и перед тем, как потерять сознание, услышал, как кто-то выбежал из помещения…
Помню, я приоткрыл глаза и увидел смуглого человека, похожего на итальянца. Он сидел возле меня на корточках и, таинственно улыбаясь, говорил:
- Пуля прошла навылет. Я заштопал рану! Всё будет хорошо… Но знайте - время расплаты придёт! И я пошлю к вам своего помощника…
Он коснулся меня рукой, и снова всё вокруг поплыло перед глазами… Когда я пришёл в сознание, увидел трупы и вспомнил, что случилось. Я оглядел себя: рубашка была продырявлена и вся запятнана кровью, но раны на теле не оказалось… Это было чудо. Настоящее чудо!
- Сколько человек вы убили, стреляя без предупреждения? – осведомился Литвинов.
Стивенсон помрачнел и, опустив глаза, проговорил:
- Наши враги были жестокими и коварными. А я знал, что они задумали…
- Я себе это так представляю, - возразил Литвинов. - Вы казнили людей без суда и следствия. Даже чекисты НКВД ничего подобного не практиковали!
- Вам не довелось жить в Америке 30-х годов! - повысил голос Стивенсон.
- Я не жил в Америке 30-х годов, я родился позднее и в другой стране, в которой не твердили о правах личности, но чтили святость общности…
- Слова из рассказа не выкинешь, - да, это было так, но не вам судить меня, а одному лишь Богу!
- Ну, конечно, - хмыкнул Литвинов.
- Убитых преступников было больше, чем пойманных. Я попал в поле зрения отдела внутренних расследований, но за меня заступились. Я выпутался... А вскоре перебрался в Нью-Йорк, чтобы начать свою жизнь с чистого листа... Первым делом я надел перчатки и поступил на службу в городское полицейское управление…
- Не понимаю, как работает ваша способность, - прервал рассказчика Литвинов.
- Я по энергетическим отпечаткам людей определяю их место нахождения… Да будет вам известно! Человек – это сгусток энергии, и повсюду за ним тянется невидимый шлейф. Я касаюсь предмета, на котором запечатлён чей-то след, и нахожу его обладателя…
- А как насчёт покойников? – сказал Литвинов.
- Простите? - переспросил Стивенсон.
- Если след оставлен человеком, впоследствии умершим, что вы видите тогда? – полюбопытствовал Литвинов.
- Всё-таки вы, русские - любознательный народ! Американцу таких мыслей в голову не придёт, - улыбнулся Стивенсон. – Отвечаю на ваш вопрос: следы мертвеца исчезают, и я их не вижу… Но я продолжу. В Нью-Йоркском полицейском управлении я не был лучшим, но меня это не огорчало. Вскоре я встретил девушку своей мечты. Мэри… Моя несравненная Мэри! Она была из католической ирландской семьи, скромная, набожная и добрая. Такие девушки уже в те годы были редкостью, а в более позднее время - и подавно. Мы поженились… А вскоре она родила мне сына Вильяма. Это было лучшее время моей жизни! Между тем, в Европе началась новая война, а я был влюблён в свою жену и души не чаял в сыне. Остальное меня мало волновало: всегда в мире где-то стреляют, а люди умирают…
Однако после налёта японцев на Перл-Харбор Америка вступила в войну. Я состоял в резерве, и мне совсем не хотелось покидать дом, в котором я обрёл долгожданное счастье. Но год спустя я оказался в Касабланке…
После разгрома немцев и итальянцев в Тунисе батальон, где я служил, оставили в Африке. И пока бои шли в Италии, мы загорали на солнышке в Марокко. Потом нас перебросили в Англию… «День Д» 6 июня 1944 года4 я не забуду никогда…
Рассказчик остановился и покачал головой, глядя куда-то вдаль грустным взором.
- Помню, забрезжил рассвет. Море волновалось, на воду лёг туман, дым шёл с берега… Мы подходили к скалистым пляжам Франции, но отклонились от курса и попали под обстрел. Взрывом снаряда подняло столб воды слева от нашего борта. Лодки ткнулись в отмель, и мы прыгали в воду. Немцы открыли шквальный огонь... Пуля прожужжала и больно ужалила меня в плечо. Миномётным снарядом убило троих солдат из моего отряда. Я обернулся и увидел продырявленную каску и падающее в воду тело лейтенанта… Поредевшие ряды батальона ступили на горящий французский берег. Не стихал пулемётный огонь. Пули свистели не переставая. То тут, то там рвались снаряды, поднимая к небу груды песка и пыли. Попеременно раздавались пронзительные крики. Падали люди. Я видел истекающего кровью солдата, который, сидя на земле у горящей воронки, держал в руках и разглядывал свою оторванную миною ногу…
Я скатился в траншею и встретился глазами с немецким юношей. Подросток, мальчишка… У него, видимо, заклинило винтовку. Я хлестнул его по горлу штык-ножом. Кровь брызнула из разорванной артерии и залила мне лицо. Юноша рухнул на колени и повалился набок. Его перекошенный от страха взгляд я запомнил на всю жизнь. В тот день я не испытывал жалости к врагам, жажда мести преисполняла сердце моё… Я убивал, но чувствовал досаду. И только! В душе росла пустота…
- А вы знаете, - снова прервал рассказчика Литвинов, - что средняя продолжительность жизни солдата в Сталинграде была двадцать четыре часа, а погибло в этом городе советских людей больше, нежели потеряла Америка за все годы войны? Если бы вы осенью 42-го попали в разрушенный Сталинград, вы бы познали, что такое ад!
-Вы зря думаете, что я не слышал о Сталинграде и беспримерном мужестве его защитников… А моим Сталинградом стал день начала операции «Оверлорд»!
Но вот война окончилась. Я вернулся к своей семье. Пять последующих лет были продолжением прерванного войною счастья. «Пусть будут преступники, гангстеры, погони, - думал я, - главное, чтобы войны больше не было!». В газетах писали, что Советы готовят нападение на США. А вскоре у вас появилось своё атомное оружие, и это известие всколыхнуло Америку! После выступления сенатора Маккарти все поверили, что повсюду советские шпионы. В душах американцев на долгие годы поселился страх. Началась «охота на ведьм», а противостояние в Корее грозило перерасти в новую мировую войну…
Тем временем, Мэри подарила мне второго сына, которого мы назвали Стивеном в честь её отца…
- Не могу не задать этот вопрос, - улыбнулся Литвинов. – Вы… лично вы ненавидели русских?
- А вы любите людей, которые нарушают покой вашего дома? Думаю, что нет! Мы боялись коммунистов как зло, которое посягает на наш образ жизни, на нашу свободу. Страх плавно перетекает в ненависть…
- Недурно вашему поколению промыли мозги, - усмехнулся Литвинов.
- В тот день, - продолжал Стивенсон, - Мэри с детьми уехала к своей матери в Бруклин. Раздался стук в дверь. Я пошёл открывать. На пороге стоял молодой незнакомец.
- Здравствуйте, мистер Стивенсон, - улыбнулся он. – Мы с вами встречались, но это было давно, даже, кажется, что в другой жизни…
Я недоумённо пожал плечами:
- Не припомню, где бы мог вас видеть?
- Может, вы помните человека по имени Брайан Адамс, дочь которого спасли от рук преступников?
- Вы его знали? – спросил я.
Незнакомец улыбнулся:
- Я и есть Брайан Адамс!
- Вы шутите, милейший? Брайан Адамс умер, будучи стариком!
- В это трудно поверить, но… Я вернулся…
Я подумал, что этот человек смеётся надо мной, и попытался закрыть дверь. Но он ногой помешал мне:
- Вы способны находить людей по энергетическим следам… Хотите, чтобы я всему миру поведал вашу тайну?
Я обомлел:
- Этого никто не может знать!
- Кроме того, кто побывал на том свете… - усмехнулся он.
- Я не могу в это поверить!
- А ты попробуй, Джеймс! Может, всё-таки впустишь меня в дом?
Он прошёл в гостиную и по-хозяйски сел на диван.
- Моё новое имя – Джеймс Кинг, теперь мы с тобой тёзки. И я никогда не забуду того, что ты сделал для моей Хелен…
- Неужели это и вправду вы?
- Невероятно, но факт! - он встал и обнял меня. - Джим, дружище, как я рад видеть тебя! Ты, конечно, хочешь знать, как это стало возможно… Я тебе вот что скажу: всё, что было в той жизни, мелко и ничтожно. У меня были деньги, которые я боялся потерять. Теперь всё изменилось, и началась настоящая жизнь… Я вошёл в круг людей, обладающих силой и властью, какие не снились и Рокфеллерам5 с их капиталами и могуществом.
- О ком вы говорите?
- Это планетарный интеллект, сила, управляющая миром! Джим, ты необычный человек. У тебя есть способность, что делает тебя особенным. Но отныне знай, что ты не одинок. Мы готовы принять тебя в свою дружную семью! Мы служим всеобщему благу, мы делаем жизнь на планете лучше, мы боремся с несправедливыми режимами, наши учёные находят лекарства от болезней, которые в прежние времена уносили миллионы жизней, мы ищем эликсир бессмертия. Мы движем науку вперёд и способствуем прогрессу экономики, чтобы на Земле не было голодающих. Мы просвещаем и учим людей быть свободными…
- Вы работаете на правительство?
- У нас одни цели с правительством США, - уклончиво отвечал он. – И одни враги! А враг номер один современной Америки – коммунизм… Ты сочувствуешь коммунистам, Джим?
- Что вы? – возмутился я. – Если бы я только мог помочь правительству в борьбе с ними!
- Тебе ещё представится такая возможность, - улыбнулся он. – Коммунизм – это зло, которое угрожает всему цивилизованному миру! А у тебя есть талант, который ты зарываешь в землю вместо того, чтобы обратить его на службу людям…
- Я служу людям… в полиции!
- Джим, я говорю тебе совсем о другом. Многим ты поможешь в своей полиции? Ты способен на великие дела в масштабах страны и всего мира… Главное, верь в себя! И пусть ненависть к Советам тебя вдохновит. Помоги нам в борьбе с коммунистами, а благодарить мы умеем! Да, кстати, тебе передавал привет тот, кто спас твою шкуру в Чикаго… А долг платежом красен!