Не менее любопытна в этом отношении судьба Византия. Этот город входил в состав Афинского союза, и его гражданам пришлось в полной мере испытать все бедствия войны. Дважды Византий поднимал восстания против Афин и отделялся от них. Потом ему пришлось пережить гнет спартанской оккупации. Транзитная торговля через пролив, не только обогащавшая купцов и городскую казну, но и кормившая многих работавших в гавани рядовых граждан, замерла.

Восстало полузависимое от Византия окрестное фракийское население. Многие из граждан Византия разорились, потеряв свои торговые и ремесленные предприятия, земельные участки, работу в порту. Однако в столь бедственном положении Византий находился лишь в течение первого десятилетия IV века до н. э. В конце этого десятилетия, когда спартанская гегемония была сломлена, граждане Византия изгнали из своего города спартанского наместника, свергли посаженное спартиатами олигархическое правительство, восстановили демократический строй и возобновили старые торговые связи с Афинами.

Одновременно Византий наладил отношения и с рядом других торговых центров — Самосом, Эфесом, Книдом. Экономическая жизнь в городе с этого времени начинает быстро возрождаться. Через пролив снова пошел причерноморский хлеб и другие виды экспортируемых в Грецию товаров. Особенно большие выгоды принесли Византию торговые связи с Родосом — новым, быстро растущим торговым центром, который был чрезвычайно заинтересован в доставке своих товаров через Геллеспонт и расширении торговой деятельности в причерноморских странах.

О широких торговых связях Родоса с припонтийскими областями свидетельствуют многочисленные находки родосской керамики на всем побережье Черного моря. Количество родосских кораблей, приплывавших в Византий, значительно превышало количество кораблей, которые прибывали сюда из других торговых городов Греции.

Существенную роль в византийской торговле начинает играть и торговля рабами. Взимаемые Византием со всех провозимых через пролив товаров пошлины быстро пополнили его городскую казну. Сбор этих пошлин в Византии, как и в других греческих государствах, сдавался на откуп, что очень обогащало занимавшихся этими операциями византийских граждан. По всем имеющимся данным, в Византии получили широкое развитие всякого рода денежные, кредитные и ростовщические операции.

В IV веке до н. э. за счет захвата земель местного фракийского населения значительно расширилась принадлежавшая Византию территория. Эксплуатация этого населения также способствовала росту богатств верхнего слоя византийских граждан. Но обогащение отдельных торговцев, ростовщиков, крупных рабовладельцев и земледельцев сопровождалось здесь, как и всюду, обнищанием рядовых граждан.

Это вело к обострению социальных противоречий. Недаром побывавший в Византии Ксенофонт обратил внимание на то, что «византийцы не согласны между собой и смотрят друг на друга врагами».

Интересно сложилась судьба греческих полисов в Северном Причерноморье. Пелопоннесская война не только не принесла им опустошений и других бедствий военного времени, но в некотором отношении оказалась для них выгодной. Так, после сицилийской катастрофы повысился спрос на северочерноморский хлеб, который вывозился через эти города.

Обусловленные войной перерывы в торговых сношениях с Центральной Грецией способствовали развитию в северопонтийских городах собственного ремесленного производства, которое вскоре достигло значительных успехов. IV век, который для многих полисов Центральной Греции был веком кризиса и тяжелых потрясений, явился для северочерноморских городов временем максимального подъема экономической жизни, периодом расцвета.

Со времени колонизации в Северном Причерноморье сложились три главных эллинских центра — Ольвия, Херсонес и Пантикапей. Ольвия уже в V веке до н. э., когда ее посетил Геродот, была большим и процветающим городом. Часть ее жителей занималась на прилегающей к городу территории земледелием, но особенно была развита торговля.

Ольвийская керамика и надписи свидетельствуют о постоянных и прочных связях Ольвии с другими причерноморскими городами и средиземноморскими полисами. Значительная часть товаров, которые ввозились в Ольвию из Греции, перепродавалась местному населению или выменивалась на зерно и другие продукты. Жители Ольвии — ольвиополиты, в свою очередь, вывозили в Грецию хлеб, сырье и рабов.

О размахе торговых операций Ольвии свидетельствует и то обстоятельство, что Ольвия начинает регулярно выпускать свои денежные знаки со второй половины IV века до н. э., раньше многих других греческих колоний. К первой половине IV века до н. э. относится дошедший до нас декрет из Ольвии, который устанавливал определенные правила обмена монет других городов на ольвийские деньги и обеспечивал привилегированное положение ольвийской монете.

Экономические предпосылки для сношений Ольвии с окружавшим город населением создала постоянная потребность ольвиополитов в зерне и сырье для сбыта. На этой почве развивался процесс ассимиляции. Геродот называет ближайшее к Ольвии племя каллипидов эллино-скифами. Надписи последующего времени сообщают о миксэллинах — смешанных эллинах.

Об этом же процессе свидетельствуют археологические данные — раскопки ольвийского некрополя VI и V веков обнаружили наряду с погребениями греков значительное количество местных погребений; а также могилы, содержащие греческий и местный инвентарь. Яркий образ эллинизованного «варвара» из среды племенной знати встает в рассказе Геродота о скифском царе Скиле, который усвоил греческие обычаи и религию и по многу месяцев проживал в Ольвии в своем выстроенном на греческий лад доме.

Политическое устройство Ольвии было типично греческим. Здесь существовали народное собрание, совет и выборные должностные лица. Как и во всех рабовладельческих полисах, участвовавшие в этих органах управления граждане составляли в Ольвии привилегированное меньшинство. Ни проживавшие в Ольвии выходцы из других греческих городов, ни миксэллины не пользовались политическими правами. Исключение в этом отношении составляли граждане ольвийской метрополии Милета, которые на основе особого договора пользовались равными правами с ольвиополитами.

Херсонес был единственным в Северном Причерноморье дорийским полисом, основанном в конце V века выходцами из Гераклей Понтийской. В отличие от Ольвии основную роль в экономической жизни Херсонеса играла не столько торговля, сколько сельское хозяйство — хлебопашество и виноградарство.

Гераклейский полуостров, на котором находился Херсонес, был защищен от соседей-тавров целой системой укреплений, представлявших собой своеобразный тип усадеб-крепостей. Мощные стены и башни вокруг самого города свидетельствуют о том, что опасность нередко угрожала ему не только со стороны тавров, но и со стороны воинственных скифских племен степного Крыма.

Помимо Гераклейского полуострова Херсонесу принадлежали также земли на западном побережье Крыма, где находились подвластные ему Керкинитида и так называемая Прекрасная гавань. Все эти земли были собственностью либо граждан, обрабатывавших их с помощью рабов, либо государства. В последнем случае земли сдавались в аренду или на откуп.

Наряду с хлебопашеством и виноградарством в экономической жизни Херсонеса известную роль играли также животноводство, рыбный и соляной промыслы. Хозяйство Херсонеса в IV веке до н. э. уже имело черты товарного производства. Часть сельскохозяйственной продукции шла на рынок.

Так, из Херсонеса вывозились вино, соль и рыба, ввозились туда главным образом изделия художественного ремесла, оружие, ткани. Благодаря торговле у Херсонеса установились особенно прочные связи с его метрополией — Гераклеей, а также Родосом, Фасосом и рядом других торговых городов.

В результате археологических исследований на территории города были обнаружены различные виды херсонесского ремесла, которые свидетельствовали о наличии керамического и металлообрабатывающего производства, ткачества и пр. По своему политическому устройству Херсонес, как и Ольвия, представлял собой демократическую рабовладельческую республику с обычными для нее органами власти.