— Понимаю, — шепотом отозвалась Маргет. — Хорошо. Я подумаю над твоими словами. Пока ничего сказать не могу. С Рафолком это обсудить бы тоже не мешало.

Вэяра замедлилась:

— Хорошо. Буду ждать вашего решения.

Девушка не сомневалась: муж сестры поддержит ее затею. И не только из-за денег, которые сейчас ой как нужны. Все же им тоже вдвоем побыть хочется. А если удастся ее в замок на работу отправить да мальчишек в академию пристроить, то смогут они наконец и ребеночка заиметь.

А то слышала Вэяра, как шептались они ночью о том, что устала Маргет купленные у ведьмы травки пить. Что хочет она уже и дитятко понести.

Значит, все могло получиться.

В приподнятом настроении вернулась девушка домой, накормила и напоила скотину да и принялась ужин готовить. Ведь чем быстрее она со всеми делами по дому справится сегодня, тем быстрее на гуляния побежит. Может, хоть там мужчина, взявший ее сердце в плен, хотя бы на время отступит и перестанет перед внутренним взором мельтешить.

Пыталась она верить в эту мысль, да не выходило ничего толком. Раз за разом погружалась Вэяра в столь короткое, но не менее приятное от того воспоминание. Видела большие синие глаза, в которых отражалась заинтересованность, слышала мягкий обволакивающий голос и ловила себя на том, как горят от смущения щеки и дрожат руки.

Заполучив несколько ожогов, девушка наконец справилась с приготовлением пищи, оставила оба горшка в еще горячей печи и выскочила во двор.

Теплый ветер взъерошил волосы, выбившиеся из тугой косы, погладил по щеке и подтолкнул в спину. Будто бы намекал, что знает все, о чем думает Вэяра, и одобряет.

Но она пока никуда не спешила. Пройдя через весь двор к высокой бочке, девушка опустила туда руки и зачерпнула прохладную дождевую воду. Умылась, пригладила волосы и только после этого смогла спокойно выдохнуть.

— Матушка всегда говорила, что каждая из нас встретит свою судьбу, — прошептала она, глядя на копошащихся в пыли кур. — Того, кто полюбит меня так же сильно, как и я его. И пока я не посмотрю еще раз в глаза этому мужчине, не пойму, судьба он моя или наваждение.

Холодная вода во второй раз обожгла лицо, навязчивые мысли и образы отступили. Всего на мгновение.

Но этого времени хватило Вэяре, чтобы принять решение.

Она отправится в замок. Даже если сестра выступит против, даже если ее осудят все соседи. Хотя им не за что будет ее осуждать, ведь она не с одним из рыцарей поехала. Да и всегда можно с уверенностью солгать, что делает она это все только ради братьев, которым нужно оплатить обучение в военной академии.

Вскоре она зашла в дом. Все принятые решения будут осуществляться завтра, а на сегодня назначено гуляние — Ночь Священных Духов.

Считалось, что те, кто не спят в эту ночь, а гуляют, поют и веселятся, могут встретить одного из семи духов и загадать самое сокровенное желание. Но и выглядеть в эту ночь нужно было соответствующе.

Старшие поколения часто порицали гуляния на этот праздник, но молодых людей это нисколечко не заботило. Ведь верили они в силы, властвующие этой волшебной ночью, и закрывали глаза на все остальное.

Вэяра добралась до сундука с вещами, распахнула его и скептическим взглядом окинула содержимое. Затем щелкнула языком и одним ловким движением распустила косу.

Некогда русые, а теперь светло-пшеничные волосы рассыпались по плечам, упали на лицо. Девушка потянулась за гребнем из светлого дерева и провела им по слегка волнистым из-за прически прядям.

Всего несколько движений, и они вновь стали гладкими и блестящими, доходящими до поясницы.

Скинув простое светло-серое платье, девушка вытащила из сундука наряд, доставшийся ей в подарок от сестры. Маргет купила его на огромной ярмарке, которая приезжала к замку в прошлом году. Ох, сколько тогда диковинок насмотрелись местные жители. И звери дикие мифические по клеткам разгуливали, и из ракушек заморских ундины пели и даже перо феникса под стеклянным колпаком показывали и разрешали за медную монетку руки подле него погреть.

Огладив на боках тонкую светло-зеленую ткань, Вэяра покрутилась, пытаясь понять, насколько хорошо оно на ней сидит, а потом махнула рукой и повязала на поясе широкую атласную ленту, темнее платья в несколько раз. Юбка слегка расширялась книзу, по подолу и длинным узким рукавам стелилась белоснежная вышивка с большими красными бусинами.

Порывшись в сундуке, девушка выудила из него еще одну зеленую ленту и повязала на голову, прикрывая уши.

Последним, что она с собой взяла, была небольшая соломенная куколка, перевязанная тонкими нитями. Ее Вэяра сделала еще в начале лета. Готовилась к гуляниям, будто бы знала, что появится к тому часу у нее сильное желание, которое из помощи Духов исполнить не удастся.

Со двора девушка вышла, когда солнце лениво ползло к западу, люди медленно возвращались с полей домой, а дневная духота сменялась вечерней прохладой.

У калитки Вэяру уже ждала Цуна, одетая в яркое голубое платье. На шее девушки переливались белые бусины, собранные в ожерелье. Издалека их можно было бы принять за жемчужины, но кое-где облезшая краска являла деревянные обтёсанные бока крупных бусин.

— Какая ты красивая, Верька, — воскликнула подруга, совершенно не преувеличивая и не кривя душой. — Загляденье просто! Если бы я не знала всего, то решила бы, что ты кому-то из наших понравиться решила.

Вэяра поджала губы и постаралась изобразить улыбку, но у нее это не получилось. Цуна прикусила язык, мысленно себя обругала и потащила подругу к центру деревни.

— Пойдем, все уже, наверное, собрались. Нехорошо опаздывать на такое празднество.

Вэяра была с ней полностью согласна, вот только перед внутренним взором опять стоял мужской лик, от которого замирало сердце. С одной стороны, она злилась на подружку за то, что та напомнила о принце Эгнороне, а с другой, не могла перестать о нем думать.

«Дура ты, Верька», — звучали слова Гашалы в ее ушах.

«Дура», — мысленно соглашалась с ней Вэяра, но ничего поделать не могла.

Мужской образ развеялся, когда девушки вышли на большую выложенную камнем площадь. В центре возвышался сложенный из хвороста костер, но пока еще никто не поднес к нему факел. По четырем углам площади было сложено еще по костру, но они оказались значительно меньше центрального.

В глазах рябило от пёстрых платьев и лент, звенело в ушах от смеха и перехватывало дыхание от предвкушения.

Цуна обхватила подругу за запястье и потянула за собой. Направлялась она к компании девушек, которые тихо что-то обсуждали и посмеивались. Во главе стояла Гашала, выряженная в лучшее свое платье ярко-желтого цвета. Распущенные темные волосы танцевали на ветру. И Вэяра не сомневалась, что именно она исполнит сегодня ежегодную песнь, что призывает Священных Духов.

Сжав в руках соломенную куколку, девушка приготовилась к насмешкам и подколкам, ведь не могла Гашалка не растрепать всем о том, свидетельницей чего стала.

Гашала и впрямь это рассказала, но не в том свете, в котором ожидала Вэяра. Потому и встретили ее в компании как обычно: со смехом, объятиями и первыми сплетнями. Обсуждали сегодня девушки, как и всегда, парней. Каждая закусывала пухлую губку и мечтала о том, чтобы ее избранник пришел поутру и попросил у представителя семейства ее руки. Ведь именно об этом они собрались просить у Священных Духов. Вот только Вэяра больше не думала о сыне старосты.

Не привлекал он ее.

Теперь понимала девушка, что все, произошедшее до той судьбоносной встречи, ненастоящее, лживое. Не было в тех чувствах, что она испытывала, счастья и томления. Только предвкушение разочарования и боли.

Тут же она не знала, чего ждать. Но и отступать не собиралась.

Впервые за свои восемнадцать лет Вэяра была готова нырнуть в омут с головой, не думая о последствиях, надеясь на лучший исход.

И вновь из тяжелых дум ее вырвала улыбающаяся Цуна.

Небо окрасилось в мягкий сиреневый цвет, блестели росинками первые яркие звезды, трещали поленьями и хворостом разожженные костры. Оранжевые языки пламени срывались с сухой древесины и устремлялись к облакам. Ветер гнал дым на север — к замку. А юноши замерли у центрального костра.