— Да, человек, который вооружается против ближнего и сознательно идет на истребление людей, подобен одержимому бесом. Он сам призывает свою судьбу, а вместе с ней и бесславный конец, — согласилась сестра Констанция.

— Я бы выстрелила, — глухо повторила Эй Джей, остекленело глядя в одну точку.

— Кто у вас погиб? — спросила ее проницательная монахиня.

— Мой супруг, — устало ответила Эй Джей.

— Как давно? — поинтересовалась монахиня, рассчитывая привести в чувство поникшую американку.

— Два года назад, - вяло добавила та.

— Как это произошло? — осторожно спросила сестра Констанция.

— Его застрелили, когда мы заехали в дежурный магазин. Молодчики решили ограбить кассу поздним вечером. Дэн понимал всю опасность ситуации и не стал бы оказывать сопротивление, хоть был далеко не труслив. Но у одного из грабителей, видно, не выдержали нервы, и он тупо пальнул в его сторону, удирая. Я видела, как Дэн падает на пол. Кровь хлестала из него. Он умер еще до прибытия «скорой помощи»... Но вы правы, сестра Констанция. Весь ужас в том, что, будь у меня в тот момент огнестрельное оружие, я, не раздумывая, застрелила бы того ублюдка, что посмел отнять жизнь моего супруга. Я сделала бы это, даже сознавая, что Дэна не вернешь. И это пугает меня, — искренне призналась Эй Джей.

— Мне очень жаль, моя дорогая. Искренне вам соболезную, — проговорила пожилая монахиня. — Но в вашем прошлом ключ к вашему будущему.

— Что вы хотите этим сказать? — удивилась Эй Джей.

— Я хочу сказать, что вы достоверно знаете великую цену жизни, равно как и то, сколь легко ее отнять или потерять. Вы также знаете о власти рокового мгновения, способного затмить сознание, помрачить рассудок, забыть все высшие побуждения, заглушить голос совести... Вы должны делать выводы, опираясь на собственный бесценный опыт. Но не запирайте при этом свое сердце, не то рискуете стать механическим существом, бездушной ханжой, черствой моралисткой, каких обычно ненавидят.

Эй Джей внимательно выслушала сестру Констанцию и разрыдалась.

— Простите... Простите меня, дитя мое, — жалостливо проговорила та, гладя ее по волосам. — Я не хотела вас расстраивать.

— Вы ни в чем не виноваты, сестра. Я полностью с вами согласна... Просто я очень не люблю плакать, — горько улыбнувшись сквозь слезы, призналась американка. — Вы совершенно правы. Эти два года я прожила словно в вакууме. Все, что я делала, — это заглушала ненависть к убившему моего супруга человеку. Я убеждала себя, что способна по-христиански простить его и жить для того, чтобы приносить людям пользу, продолжая дело мужа. А на поверку старалась подавить боль, обиду, гнев. Поэтому уехала из нашего городка туда, где все напоминало о его жизни, а не о смерти.

— Вы не смирились с тем, что мужа больше нет.

— Не думаю, что с этим можно смириться, — сухо заметила Эй Джей.

— Вы не верите в промысел Божий? — тихо спросила ее пожилая монахиня.

— Верю... Но...

— Но? — вопросительно произнесла та.

— ...не безоговорочно, — откровенно призналась Эй Джей.

— Считайте, что ваша задача — это преодолеть, — уверенно проговорила сестра Констанция.

— Каким образом? - недоверчиво поинтересовалась американка.

— Продолжайте свой путь, в конце которого обязательно уверитесь, что все было не напрасно.

— Вы так говорите из-за убеждения, что мое место рядом с Майклом? — вздохнув, спросила Эй Джей.

— Я знаю, что, сколько бы вы ни сомневались, он не отпустит вас от себя, — хитро улыбнувшись, ответила монахиня.

— О чем это вы так увлеченно беседуете? — Майкл подошел к ним в эту самую минуту.

Он присел на корточки возле Эй Джей и нежно коснулся своими губами ее рта.

— Мы не смущаем вас, сестра Констанция? — спросил он пожилую женщину.

— Нисколько, — с благосклонной улыбкой ответила та.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Следующие два часа, прошедшие в напряженном ожидании прибытия вертолета спасения, лейтенант Майкл Уэст, подчиненный ему сержант и несколько мужчин из эвакуировавшейся деревни занимались инспектированием подступов к месту привала и обходом импровизированного лагеря.

До них стали доноситься звуки беспорядочной стрельбы и разрывов снарядов. Можно было предположить, что линия огня, ведущегося между повстанческими группировками и правительственными войсками, вплотную приблизилась к покинутой деревне.

Мужчины успокаивали женщин и детей, уверяя, что причин опасаться чего бы то ни было нет. Но лица их выражали крайнюю обеспокоенность. Оставалось надеяться, что боевики не знают окрестных лесов и гор так, как их знают местные жители, выбравшие для стоянки и ожидания вертолета именно это плато.

Сеньор Паскуаль не давал себе передышки ни на минуту, постоянно обходя своих односельчан. Он лучше всех в этой общине знал, что может понадобиться тем или иным старикам, женщинам, детям. Его спокойствие и собранность действовали на всех ободряюще.

К досаде Майкла, радиосигнал был неуверенным в этой части гор.

Неуклонно приближалась темень. Никому не хотелось оставаться с детьми в джунглях на всю ночь. Но выбора не было. Приходилось основательно обустраиваться для ночлега.

Этим занялись местные мужчине, в то время как Майкл пытался выйти на связь со штабом и выяснить все относительно успехов правительственных сил по нейтрализации повстанцев и дальнейших планов обеспечения безопасности местных жителей.

— Ты видел Алису? — обеспокоенно спросил он своего сержанта, когда сумерки сгустились.

— Алису? — непонимающе произнес тот.

— Мисс Келлехар.

— А! — воскликнул сержант. — Эй Джей.

— Ее имя Элис Джин. Я зову ее Алисой, — пояснил Майкл своему подчиненному, который был ему, по сути, напарником.

— Значит, ваши отношения уже на... любопытной стадии, — предположил сержант.

— Я сделал ей предложение, — смущенно признался лейтенант Уэст.

От неожиданности сержант присвистнул.

— А ты прыток, Майки, — прокомментировал он. — Но хорошо, что ты вовремя об этом сказал, пока я не принялся расписывать, что она весьма лакомая девочка. Превратил спасательную операцию в свидание своей жизни. Может быть, дома ее ждет респектабельный джентльмен?

— Она вдова уже два года. Мужа застрелили. У нее предубеждение по отношению к вооруженным парням вроде меня.

— Но она приняла твое предложение?

— Никуда не денется, примет, — уверенно произнес Майкл Уэст. — Ну, так где она? Видел ты ее?

— Твоя красавица миссионерка пару минут назад попала в поле моего зрения. А ты знаешь, какой у меня наметанный глаз на такие прелестные ножки, как у твоей невесты. В общем, я не мог не заметить ее.

— Надеюсь, ты ей ничего не сказал, — сурово уточнил Майкл.

— Я имею некоторые представления о джентльменском поведении, лейтенант Уэст, — отчеканил сержант. — А зачем она тебе нужна? Давно не ворковали?

— Не твое дело, олух, — шутливо огрызнулся офицер.

— Позвольте вам напомнить, лейтенант Уэст, что вы при исполнении. И выбрали неподходящее время для устройства личной жизни, — уколол его младший по званию. — Однако, — тотчас смягчился сержант, — позволю себе неофициальное замечание, лейтенант. Уж слишком вы с нею напряжены. Мой тебе совет...

— Не нуждаюсь в каких бы то ни было советах, сержант, — резко перебил его Майкл.

— Так вот, — невозмутимо продолжал собеседник, — мой тебе совет: отведи ты ее в кусты или в какое-то иное уединенное место и скажи все, что тебя так терзает... Ты наверняка уже имел возможность убедиться, что она достойна зваться твоей женой. Она вцепилась в эту малышку в деревне и не выпускала ее из поля зрения весь день. Возможно, сама того не ведая, леди хочет понять, будет ли хорошей матерью. Так что, Майкл, ее согласие у тебя в кармане. Это я тебе говорю.

— Не сейчас. Это разговор не одной минуты. И я не хочу, чтобы нас прерывали. Мне лишь надо проверить, все ли с ней в порядке и не нужна ли моя помощь. Поэтому и ищу ее.