— Минами… — машинально поправил Парсонс и несколько растерянно взглянул на присутствующих.

— Какая разница, Нейл! Максимально осторожности и, если можно так сказать, такта. Не надо забывать, что это мы у них в гостях, это мы свалились им на голову, а не они нам!

— Пока, действительно, свалились мы. А вот на голову кому-то или нет — вопрос! — подал реплику Карел.

— Полностью согласен с Марко, — сказал Сомов. — Значит, так. Завтра на место отправляются… — он обвел взглядом экипаж. — Прыгунов, Парсонс, Капелли и Дефо. Всё! Всем, кроме вахтенных, отдыхать. Время пошло.

Вовка встал и устремился было в сторону Катрин, но тут ему кто-то больно наступил на ногу, и он чуть не упал.

— Извини, я не нарочно, — пробормотал Карел и, оставив растерянного Прыгунова, живо подплыл к Кэт и заговорил с ней.

Вовке оставалось только удивленно моргать глазами. Но тут, к его удовольствию, Кэт гордо вздернула носик, отвернулась от Карела и, подхватив под руку свою черноволосую подругу ботаника Марию Гонзалес, направилась в сторону жилых отсеков. Медленно удаляясь, девушки весело о чем-то щебетали.

Вовка не мог пустить все вот так, на самотек. Он подошел к понурому Карелу, дергающему себя за мочку уха.

— Ну что ж, сэр. Вы нарушили правила: подножка и блокировка. На первый раз штрафной с горчичником!

— Какой еще штрафной? — поморщился Карел.

— Уборка каюты, сэр, да-с!

Вовка с независимо-высокомерным видом заложил руки в карманы и скрылся в коридоре. Карел невесело посмотрел ему вслед, пожал плечами и зашагал в свою лабораторию.

Ричарда разбудил зуммер вызова внутренней связи. Командир спейсфлаера предлагал ему пройти в рубку, если он хочет посмотреть на приближение к Юпитеру. Ричард не мог пропустить подобное феерическое зрелище, хоть и летал уже и на Каллисто, и на Ио, где расположены земные научные станции.

Выйдя из каюты и пройдя по довольно узкому коридору межпланетника, он подошел к двери в рубку и по старинке постучал.

— Входите, мистер Сноу, прошу вас! — любезно обернулся к приоткрывшему герметичную дверь Ричи командир экипажа. — У нас тут немного тесновато… Присаживайтесь вот в этот ложемент — бортинженер сейчас отдыхает от вахты.

Сноу устроился в кресле, пристегнулся ремнями и стал жадно смотреть на основной обзорный голограмонитор рубки.

Юпитер уже занимал три четверти неба. Его холодная голубовато-серая поверхность довольно ярко светилась отраженным светом Солнца, которое выглядело с такого расстояния как небольшая золотая горошина. Знаменитое Красное пятно на поверхности планеты-гиганта, словно окуляр огромного объектива, безразлично и незаметно для глаза перемещалось по своей траектории примерно по экватору Юпитера. Если присмотреться, то чуть в стороне на фоне черноты космоса можно было заметить маленькую светящуюся точку.

— Ио, — пояснил капитан. — Большего без оптики не увидишь. Каллисто далеко, а Ганимед на линии горизонта заходит за диск Юпитера. А вот и наша красавица — Европа.

Спейсфлаер довернул левее и выше, и на экране показалась белоснежная сверкающая поверхность планеты. Во многих местах уже можно было различить темно-синие и желтоватые прожилки — трещины и спайки льда. Но смотреть было немного больно глазам — так ярко играли блики Солнца на гранях древнего первобытного льда.

— Сейчас небольшие перегрузочки будут, магнитное поле Юпитера не дает расслабляться, — предупредил капитан.

Межпланетник совершил несколько подходных маневров и выровнялся, видимо становясь на посадочную глиссаду. Сияющая поверхность приближалась, но вдруг резко померкла — это автоматика включила светофильтры.

— Говорит станция Европа три, Европа три! Вы вошли в нашу зону ответственности! Прошу идентифицироваться! — загремело из динамиков.

Сноу понимал, что по большей части этот странный радиообмен между диспетчерами и пилотами — лишь дань прошлому, ритуал, что ли. Ведь автоматика станции уже давно их вычислила, установила и тип корабля, и номер рейса, и многое другое. Но в глубине души он одобрял подобные «атавизмы», частенько это скрашивало монотонность работы, да и дисциплинировало.

— Европа три, здесь спейсфлаер Спектр две двойки три, две двойки три! Прошу разрешения на посадку в районе Шахты девять бис.

— Посадку разрешаю, две двойки три, даю лазерную наводку. Температура на поверхности минус сто пять по Цельсию. Нам о вас уже сообщили. Добро пожаловать на Европу!

— Спасибо, лазер поймал!

— Крис, а ты привез, что я тебя просил в прошлый раз? — неожиданно с официального перешел на нормальный тон диспетчер Европы.

— Привез, привез, не волнуйся! — усмехнулся капитан и, обернувшись к Ричи пояснил: — Жак жить не может без устриц. Вот везу ему несколько ящиков. Нарушение, конечно, но такая мелочь!

Ричард пожал плечами, показывая, что не собирается в это никак вмешиваться.

— Спасибо, старина, век не забуду! — радостно выплеснулось из динамиков. — Давай скорей садись! Приглашаю на ужин ко мне! Мы с Сильви будем тебя ждать! У меня тут завалялась бутылочка отменного французского вина.

— Не получится, Жак, извини. Загружусь и сразу обратно… А Сильви привет!

— Вот как? Ну ладно. Но в следующий раз не отвертишься!

— Хорошо, хорошо…

Капитан сосредоточился на посадке. Корабль качнуло влево-вправо, картинка планеты на курсовом мониторе уплыла и вернулась, а Ричард почувствовал легкие перегрузки и небольшой дискомфорт в желудке. После этих маневров межпланетный спейсфлаер, окончательно попав в глиссаду, начал быстро снижаться, и ледовая поверхность, приближаясь, стала прорисовываться все новыми и новыми деталями и подробностями. В поле зрения попала пятерка раструбов, каждый диаметром метра по три-четыре, торчащих из ледовой корки. Над ними столбом поднимались в черное небо струи пара.

— Что это? — спросил Ричи.

— Что?.. А-а… Это побочный продукт переработки льда при проходке — кислород с примесями азота и еще чем-то. Не пропадать же добру. Глядишь, через несколько десятков лет на планете образуется подобие атмосферы, пригодной для дыхания.

— Ты оптимист, Крис, — вмешался в разговор навигатор. — За пятнадцать лет, что работают эти установки, плотность атмосферы повысилась всего на четыре процента.

— Но не сократилась же! — усмехнулся капитан.

Наконец, в последний раз взвыли посадочные двигатели, и межпланетник мягко, но весомо и ощутимо придавил своими шасси лед.

Резко, хлопком, выключились планетарные и маневровые двигатели. Сразу стало тихо, и лишь на грани слухового восприятия сипели вентиляторы системы кондиционирования воздуха. Ричард отстегнул, отбросил ремни безопасности и встал. Капитан и навигатор, тоже отстегнув ремни, вовсю щелкали тумблерами и переключателями, переводя межпланетник в режим стенд-бай. Сноу не стал дожидаться окончания процедуры и, кивнув экипажу, направился в шлюзовую камеру надевать пустотный скафандр.

Снаружи его уже ждала фигура в оранжевом скафандре.

— Здравствуйте, мистер Сноу, я командир базы майор Меллоун, прошу вас, — представился командир базы и сделал приглашающий жест рукой.

— Майор, подождите, мне надо вам кое-то сказать, — взял его за локоть Ричард. — Я попрошу вас сделать следующее…

После непродолжительного разговора, во время которого майор несколько раз недоуменно пожимал плечами, а в конце сокрушенно махнул рукой, мол, делайте, что хотите, они направилась к шахте. Через двадцать минут ходьбы-прыжков в условиях пониженной гравитации, они подошли к уже знакомому по демонстрации в кабинете Дон Кимуры колодцу.

— Всё готово, с учетом новой вводной? — спросил Меллоун у стоящего рядом с краем человека в скафандре.

— Да, — ответили ему.

— Тогда начали!

Спустя еще пятнадцать минут на поверхности лежал ледяной цилиндр с впаянным древним космонавтом. Тут же стояло четыре рабочих дроида, а метрах в пяти — квадратный гроб криокамеры.