Глава 1

Обстановка в доме была невыносимой. Жозе совершенно растерялся, оставшись один среди трёх девочек после отъезда Себастьена. Слава Богу, Бенедикт изо всех сил старалась разрядить тяжёлую атмосферу, которая давила не только на него, но и на всех обитателей некогда шумного, а сейчас тихого и мрачного, дома друзей.

Жозе не мог понять, почему всё вдруг пошло не так. Казалось, они с лёгким сердцем попрощались со своим другом Себастьеном, и вечером, собравшись за столом, непринуждённо беседовали. Лали, выглядела вполне спокойной, даже пыталась шутить, Аделина как обычно слегка подкалывала её, а Жозе чувствовал себя хозяином гарема.

— А что будет с группой? — осторожно поинтересовалась у жениха Бенедикт, в очередной раз украдкой бросив взгляд на Лали, но та, казалось, и бровью не повела.

— Не знаю, — Жозе пожал плечами, — мы потеряли басиста, а чтобы найти Себу достойную замену, нужно очень постараться. Поэтому пока мы решили взять паузу.

— Что ты имеешь в виду?

— Наши сладкие парочки Джимми и Синтия, Оливье и Натали решили уехать в отпуск. Они давно хотели съездить на море, но их держала группа. Сейчас, пока репетировать нет возможности, можно немного отдохнуть от музыки. Наверное, это нужно всем нам.

— А Линда? — поинтересовалась у Аделины Лали.

— Кажется, у неё начинается роман с нашим новым фотографом Стефаном, — девушка мельком взглянула на наручные часы, — и скоро они приземлятся в Лондоне. Сначала у них запланированы съёмки для журнала, а потом, как и ребята, они летят на море. Счастливые!

Раньше, услышав о новом парне одной из своих подруг, Лали забросала бы информатора вопросами, но сегодня, едва поинтересовавшись, тут же погрузилась в свои невесёлые мысли.

Переглянувшись, ребята безмолвно договорились не обсуждать судьбу группы при Лали, сменив тему. Бенедикт и Жозе заговорили о проблемах семьи девушки, а Аделина развлекала подругу рассказами о недавно законченных съёмках. Периодически все настороженно поглядывали на Лали, но всё равно пропустили момент, когда её вдруг накрыло отчаяние. Внезапно ребята увидели, что она, крепко обняв себя за плечи побелевшими от напряжения пальцами, сжалась в комок, её неудержимо трясло, да так, что дрожал стул, на котором она сидела. Сначала ребята решили, что Аделина своим ядовитым язычком довела Лали до такого состояния.

— Аделина! Что ты ей сказала?! — воскликнула Бенедикт. — Неужели нельзя было воздержаться от своих шуточек хотя бы сегодня?!

— Я ничего не говорила, — ошарашенная обвинением, Аделина широко распахнула глаза. — Мы болтали о тряпках, потом я на минуту отвлеклась, чтобы налить чаю, а потом увидела то же, что и ты!

Бенедикт быстро вскочила и бросилась к подруге.

— Лали! Лали! Ответь же, прошу тебя! — она попыталась обнять её, но та не реагировала, а только ещё сильнее сжалась. Она не плакала, но по телу постоянно пробегала лихорадочная дрожь.

— Нужно дать ей воды! — Аделина, молниеносно налила полный стакан, но не смогла влить в трепетавшую подругу ни капли.

Девушки суетились вокруг Лали, что-то говорили, но всё было напрасно — никакой ответной реакции.

— У неё шок! — в отчаянии произнесла Аделина. — Нужно вызвать врача! Жозе, звони доктору, быстрее!

Но тот, поражённый тем, что происходило с Лали, не мог даже пошевелиться. У него в груди вдруг защемило, запекло так, что казалось, он больше никогда не сможет ни говорить, ни дышать. На Жозе накатили отчаяние и боль, смешавшиеся с яростью, ненавистью к Себастьену. В висках отбойным молотком стучала только одна мысль: «Смотри, что ты сделал с ней, Себ. Ты уничтожил свою Лали в один миг. Это уже не она, это — её тень, и я ненавижу тебя за то, что ты сделал! Тебя и твою чёртову девку!»

Крик Бенедикт вывел его из ступора.

— Жозе! Да помоги же нам!

Он вскочил, одним прыжком оказавшись возле Лали, подхватил её на руки и, прижав к себе, опустился на стул и зашептал на ухо:

— Успокойся, девочка, это просто шок. Всё хорошо, мы рядом и никогда не оставим тебя! Скоро боль утихнет. А ты сильная и должна справиться.

Жозе почувствовал, что дрожь всё реже пронзала Лали, и, взглянув на растерянных Бенедикт и Аделину, отрывисто бросил:

— Успокоительное, быстро!

И продолжил говорить с Лали, качая девушку на руках, как ребёнка. Она вздрагивала всё реже, и Жозе удалось расцепить её руки, с невероятной силой сжавшие его плечи, и уговорить выпить лекарство. Он, словно баюкая, шептал ободряющие слова, пока на глазах Лали не выступили слёзы, которые через мгновение переросли в бурные рыдания. Все вздохнули с некоторым облегчением.

— Наконец-то! Пусть поплачет, может, так ей станет легче, — шепнула Бенедикт Аделине.

Та кивнула в ответ и тут же спохватилась, так же тихо заговорив:

— Бене, я думаю, ей нельзя возвращаться в старую комнату — слишком много воспоминаний.

— Ты права, — кивнула та, — может, комната Элен подойдёт? Да, так и поступим. Пойдём, приготовим всё и заодно посмотрим, чтобы нигде не было фотографий Себастьена.

И девушки тихонько поднялись наверх.

Спустя полчаса Аделина вошла в кухню, где Жозе по-прежнему сидел с Лали, и увидела, что та немного успокоилась. Во всяком случае, она уже не плакала, а лишь изредка всхлипывала, уткнувшись в плечо парня. Аделина вопросительно посмотрела на Жозе, и он слегка кивнул, подтвердив, что всё более или менее нормально.

— Комната готова. Может, уложить её спать? — шёпотом спросила она.

Жозе с опаской пошевелился и тихо, с нежностью сказал, погладив подругу по голове:

— Тебе нужно отдохнуть. Девочки приготовили постель. Идём, я помогу подняться наверх.

Лали слабо кивнула, и Жозе, поддерживая за талию, повел её в спальню Элен.

Наверху, в небольшом коридоре, куда выходили двери всех комнат, их ждала Бенедикт. Проходя мимо их с Себастьеном бывшей комнаты, Лали вдруг подняла заплаканные глаза и увидела на двери фотографию, где были запечатлены они вдвоём, счастливые и влюблённые, во время их поездки в Рим, и слёзы вновь покатились по щекам. Жозе буквально испепелил Бенедикт яростным взглядом и быстро провёл плачущую подругу в соседнюю комнату, куда уже спешила Аделина с успокоительным.

— Как я могла забыть снять фотографию с двери?! — сокрушалась Бене, позже сидя на подушках в гостиной. — А вдруг у Лали опять случится истерика?!

— Слушай, я только что звонила доктору, чтобы проконсультироваться, и он посоветовал добавить в лекарство дозу снотворного, так что, думаю, она проспит всю ночь, — успокаивала подругу Аделина. — Сейчас Жозе спустится, и мы снимем все фотографии с Себом и повесим новые, чтобы их исчезновение было не так заметно. Но знаешь, меня очень испугала такая реакция Лали. Может быть, нам нужно убедить её обратиться к врачам? Всё-таки для неё это большой шок, и через нас специалисты не смогут ей помочь.

Бенедикт задумчиво пожала плечами.

— Я не знаю, как поступить правильно, ведь Лали ужасно боится врачей, и как бы обращение к ним не спровоцировало ещё больший невроз. Ей просто нужно больше заботы и внимания, и она поправится. Знаешь, — чуть помедлив, добавила она, — меня поразила реакция Жозе и его готовность броситься на помощь Лали, хотя они всегда жили как кошка с собакой! А сегодня — столько сочувствия с его стороны…

Она не успела договорить — сверху спустился Жозе. Он был совершенно поникший, словно отчаяние Лали передалось и ему, а её слёзы отзывались болью в его душе.

— Как она? — одновременно спросили девочки.

— Уснула, — задумчиво ответил он и поднял глаза, в которых ясно виделось опустошение и тягучая усталость, — я не ожидал, что Лали будет настолько тяжело. Думал, что после разговора с той девицей ей действительно стало легче!

— На самом деле, наша Лали очень ранимая девочка, — сказала Бене, — но мы должны помочь ей справиться. И, прежде всего, давайте займёмся фотографиями, ей не нужны лишние раздражители.

И, несмотря на довольно поздний час, друзья принялись за работу.