Основываясь на своих знаниях о крови и времени, Риз понял, что она умерла всего час назад. Кирпично-красная кровь была разбрызгана по всему номеру этого захудалого отеля, создавая картину жуткой трагедии. Это важно для ушедшей жизни. Зло проникает повсюду, не сомневайтесь. Зло циклично. Добро побеждает не всегда. Люди, считающие иначе, лгут. В эту секунду Риз оглядел мертвое обнаженное тело девушки, изуродованное и холодное. Вот доказательство того, что зло победило. Он желал, чтобы его затопила грусть, желал почувствовать, как она разрывает его черное сердце. Но этого так и не произошло. Риз был уверен, что у него нет сердца. Больше нет. Может, никогда и не будет.

Еще сильнее, чем раньше, его одолевали противоречивые мысли. Разум Риза метался между прошлым, настоящим и той, которую он должен найти. И решить это можно только одним способом. Риз всегда отговаривал себя от этого, убеждая, что может насытить свои потребности за счет других, похожих на нее. Но сейчас он дошел до грани. Он опустошен. И это чувство появилось не столько из-за женщин, которых он брал, сколько из-за нее. Ощущения, необъяснимые для него, но он хотел этого. Ему нужно услышать из ее прекрасного маленького рта слова о том, что он ей небезразличен, что все будет хорошо. Ему нужно знать, что она понимает, почему он сделал то, что сделал.

В этот момент Риз окинул взглядом мертвую девушку: ее и так непривлекательное лицо было изуродовано ударами его кулаков. Но он быстро перестал замечать это, когда его мысли переметнулись к Рен. Как она выглядела бы сейчас? Со своими длинными черными волосами — волнистыми и мягкими, как шелк. Риз зарылся пальцами в волосы мертвой девушки. Какой безгрешной выглядела ее истерзанная плоть, покрытая кровью. И Риз представил, что это Рен. У него могла быть его Рен. Он мог бы заботиться о ней. И он будет делать это, если она даст ему шанс.

Он склонился к холодному мертвому телу и положил голову ей на грудь — уже безжизненную. Еще недавно она вздымалась при каждом вдохе, а теперь была неподвижной. Исчезли звуки биения сердца. Исчезли звуки ее дыхания. И вот именно теперь Риз словно почувствовал себя дома. Но это всего лишь вопрос времени, пока девушка, о которой он грезил, не заговорит с ним, не скажет тех слов, что не покидали его мыслей.

Все хорошо, Риз. Ты не плохой мальчик…

Рен никогда так не говорила. А ему очень этого хотелось. И до сих пор хочется — вот уже десять лет подряд. А в последние несколько дней душевная боль затягивала его все сильнее и угрожала лишить последних остатков воли к жизни, постепенно отнимая ощущение безгрешности. Он брал то, что ему было нужно, снова попадал во власть кошмаров прошлого, просыпался, чтобы ненадолго притвориться собой, пока его снова не охватывало безумие. И тогда, теряя последние остатки самого себя, он вновь погружался в ад.

Все в жизни, как и само зло, движется по кругу.

Риз вернулся к реальности, понимая, что он всего лишь отвратительное грязное животное. Он уставился на девушку, источающую запах смерти — едкий и кислый — а в сочетании с вонью от плесени… Нормального человека уже вывернуло бы наизнанку. Сделав это умозаключение, Риз понял, что, скорее всего, проспал больше, чем несколько часов. Брызги крови, покрывавшие ободранные обои в цветочек над изголовьем широкой кровати, стали темными. Они пока не черные, но еще немного времени, и борьба между жизнью и смертью будет закончена. Смерть всегда побеждает. И с этим не поспоришь. Когда в дело вступает смерть, надеяться не на что. С ней бессмысленно торговаться. Обратного пути нет. Второго шанса здесь не дается. Есть просто смерть. И все.

Риз стиснул зубы и с трудом сглотнул — кислота из его урчащего голодного желудка почти выплеснулась наружу. Он не ел нормальной пищи целый день, а, может, и больше, но забота об аппетите — это последнее дело. Главное, он должен очиститься от грехов. Сделать неправильное правильным, и хотя это для него было загадкой, но являлось неотъемлемой частью процесса. Взять их. Сломить их. Подчинить себе, а затем подарить им Божью милость, которой они — Риз был в этом уверен — не заслуживали. Именно так он жил последние десять лет, но прекрасно знал, что придет время, и он сам станет жертвой на пути смерти. Все это время он просто ловко избегал ее. Но чувствовал ее неотвратимое дыхание. Ужасы, которые он любил ненавидеть, или, может, наоборот, ненавидел любить… Именно таким он был.

Он смахнул спутанную прядь волос с разбитого лба девушки — в его темном сердце не возникло ни капли сочувствия. Ризу хотелось, чтобы он мог поговорить с Богом, но там, где он родился, Бога не было. Там был заученный Бог. Бог был притворством. Риз поверил в него один-единственный раз и оказался брошенным. Запертым. Одиноким.

Со злом все было проще. Перейти на сторону тьмы оказалось легко. Лишать их жизни, делать их конец болезненным стало частью его безумия, началом чего-то ужасного и прекрасного одновременно. Того, к чему он никогда не будет готов.

Глаза девушки были по-прежнему открыты — они потухли и остекленели. Радужная оболочка стала неопределенного, почти серого, цвета. Губы, до этого бледные и тонкие, сейчас были распухшими от его издевательств. Нос свернут набок, что неудивительно, учитывая силу его кулаков. Риз был готов смыть следы порока с нее и с себя. Настало время все исправить. Он готов отпустить эту часть себя.

Риз встал с кровати, снял с себя окровавленную одежду и пошел по залитому кровью ковру в примыкающую к комнате ванную. Наклонившись, он включил воду и сунул под струю руку, проверяя температуру. Приятно удивившись, что она горячая, Риз позволил кипятку заполнить маленькую ванну. Потом взял кусочек мыла, любезно завернутый в бумажку с названием мотеля, и положил его на край ванны. Розовые капли упали на грязно-белый кафель — часть крови начала смываться с его рук. Риз встряхнул пальцами и вздохнул, жалея, что не может поговорить с ней. Найти свое успокоение. Свое прощение. Она могла бы спасти плохого человека, которым он стал.

Риз наступил босыми ногами на влажный, пропитанный кровью девушки ковер, и остановился с задумчивым видом, пытаясь понять, но не понимая, как он дошел до такой жизни.

О, глупый мальчик… разве ты не расслышал тогда? Ты был плохим. Тот день на качелях все изменил. Ты можешь представлять, что ходишь по воде, но это только вопрос времени. Настанет момент, и дьявол схватит тебя за ноги, утащит под воду и оставит там умирать. Как ты того и заслуживаешь.

Риз изо всех сил пытался избавить свой разум от воспоминаний того ужасного дня, убеждая свое подсознание послать их куда подальше, но в голове непроизвольно продолжали вращаться совершенно отвратительные мысли. Его взгляд метнулся к мертвой девушке. Чувства, которые почти захватили его, исчезли, и он снова действовал в режиме автопилота. Словно призрак, плывущий над обрывом, Риз подошел к девушке и просунул руки под ее безжизненное тело. Он легко приподнял его — для этого не потребовалось много усилий, ведь она весила едва ли больше сорока килограммов. Ее дерзкая, покрытая кровью грудь все еще торчала кверху, на коже повсюду красовались синяки и порезы.

— Ш-ш-ш-ш, моя дорогая. Настало время убедиться, существует ли рай на самом деле. Совместным омовением мы очистим друг друга от грехов. Отвергни зло и, погрузившись в вечный сон, убедись, действительно ли Бог, которому вы молитесь, спасет тебя даже в смерти.

Полунапевая, словно мурлыча, Риз продолжал нашептывать ей псалмы из своих излюбленных церковных песнопений. Когда он добрался до ванны, вода уже текла через край. Но Ризу то ли было все равно, то ли он настолько погрузился в транс, что ничего не замечал. Не обращая ни на что внимания, он перешагнул через край керамической ванны. Мертвое тело девушки было легким, как перышко, настолько невесомым, будто его и не было вовсе. Но не стоит обольщаться: призраки однажды содеянного всегда будут напоминать о себе — и сейчас, и потом.