…За несколько часов до нашего разговора утром того же дня хозяйственная машина корпусного разведбатальона мчалась по узкому проселку между стенами высокой, в человеческий рост, ржи. На прицепе машины была полевая кухня. Повара отстали от батальона. На одном из привалов они задержались с приготовлением обеда. Сейчас торопились догнать своих. На развилке дорог шофер остановил машину. Нужно было свериться с указателями.

Повариха, воспользовавшись остановкой, тоже выбралась из кабины, поднялась на приступок котла, чтобы Проверить, готова ли каша.

С кашей было все в порядке. Закрыв котел, повариха огляделась вокруг и мгновенно соскочила на землю. Подбежала к шоферу и, дернув его за рукав, прошептала:

— Немцы!

— Где?

— Во ржи сидят. Человек двадцать.

«Военный совет» продолжался несколько минут. Шофер, ехавшие в кузове два разведчика, писарь и кладовщик решили атаковать врага.

Взревел мотор. Автомашина, груженная бочками и ящиками с продовольствием, с огромной прокопченной кухней на прицепе врезалась в густую рожь. До места, где укрывались гитлеровцы, было двести метров. И вот пятеро солдат (ведь девушка-повариха тоже носила погоны рядового) с винтовками и автоматами в руках, стреляя на ходу, что есть силы закричали:

— Хенде хох!

Шофер резко развернул машину. Перед гитлеровцами мелькнуло что-то огромное, грохочущее. В ту же минуту наши солдаты подбежали к группе фашистов. Бой не состоялся. В примятой ржи, подняв руки, стояли гитлеровские офицеры.

— Понимаете, товарищ младший лейтенант, — сказал, заканчивая свой рассказ, плечистый разведчик, — когда привезли их сюда в деревню, в разведотдел корпуса, только тут разобрались, что среди пленных офицеров — генерал. Погоны свои он сорвал, «замаскироваться», видно, хотел.

— Генерала в плен взяли? — переспросил я и подумал: «Интересно бы принять участие в допросе. Ведь мне не то что допрашивать, видеть гитлеровских офицеров чином выше капитана еще не доводилось. Ну да ничего не сделаешь. В корпусе свой опытный переводчик есть — Валентин Малахов».

Попрощавшись с разведчиками, я собрался было забраться в кузов автомашины. Шофер уже пришел. Но тут за моей спиной раздался знакомый голос:

— Младший лейтенант Верников, идите сюда! Вы нам нужны!

Это говорил начальник разведотдела корпуса подполковник Рытов. Рядом с ним стоял его заместитель майор Мендражицкий.

Оказалось, что переводчика штаба корпуса лейтенанта Малахова нет, он где-то в части, а нужно было побыстрее допросить того самого генерала, что был утром взят в плен.

Предварительный допрос генерала уже провел командир корпуса. Ему переводил майор Мендражицкий.

— Но, — развел руками Мендражицкий, — для детального допроса моих знаний языка не хватает.

— Так что пойдем, поработаешь, — проговорил Рытов. Тут же, на ходу, майор Мендражицкий сказал мне, что допрашивать будем генерал-лейтенанта фон Траута, командира 78-й штурмовой дивизии. В последние дни он командовал остатками разбитых частей, сведенных в довольно сильную группу. В первых числах июля группа Траута пыталась прорваться на Дзержинск близ Минска, но была разгромлена войсками 49-й армии.

Не знал тогда и не мог сказать мне Мендражицкий о том, что генерал-лейтенант Траут — палач и убийца, что руки его обагрены кровью тысяч ни в чем не повинных советских людей. Это по приказу Траута 25 июня 1944 года был зверски убит солдат-герой Юрий Смирнов.

Тогда мы еще не знали ни об отваге Юрия Смирнова, ни о преступлениях фон Траута. Хотя бы коротко напоминаю читателю о подвиге гвардии рядового Юрия Смирнова. Только после этого можно будет продолжать рассказ о допросе генерала Траута.

…В самом начале летнего наступления советских войск в Белоруссии ожесточенные бои развернулись в районе восточнее Орши. Оборона противника была здесь особенно прочной, глубоко эшелонированной. Укрепления за укреплениями. В районе Орши оборонялись отборные войска противника, Среди них и 78-я штурмовая дивизия, которой командовал генерал-лейтенант фон Траут.

О Гансе Юлиусе Трауте в гитлеровской армии говорили, что он «мастер обороны», «железный генерал». А сам Траут хвастливо заявлял: «Пока я под Оршей — Германия может быть спокойна». В траншеях 78-й штурмовой висели таблички: «Где стоит Траут — русские не пройдут».

Советские воины своими решительными действиями опровергли бахвальство Траута.

В ночь на 25 июня 1944 года двинулся в бой танковый десант, чтобы совершить рейд в глубину обороны врага.

В десанте участвовала и рота, в которой служил Юрий Смирнов. Внезапным ударом танкисты прорвали оборону врага на одном из участков 78-й штурмовой дивизии. Начался смелый рейд в тыл врага.

Во время боя вражеская пуля ранила Юрия Смирнова. Потеряв сознание, он упал с мчавшегося танка. Гитлеровцы схватили раненого солдата. Его немедленно доставили в штаб 78-й дивизии. Длительное время его допрашивали гитлеровские разведчики, командир дивизии фон Траут. Враги тщетно пытались узнать у Смирнова о целях так ошеломившего их танкового десанта.

Воин-комсомолец Юрий Смирнов не отвечал ни на один вопрос гитлеровцев. Тогда по приказу Траута фашисты начали жестоко избивать рядового Смирнова, колоть ножами. Но и подвергнутый таким пыткам, советский солдат не проронил ни слова. Молчание Юрия Смирнова привело озверевших гитлеровцев в бешенство. Они распяли комсомольца на досках в блиндаже.

Жестоко отомстили врагу советские воины за мученическую смерть Юрия Смирнова. Узнав о гибели солдата-героя, однополчане Смирнова дали клятву беспощадно бить ненавистного врага. Слово свое они сдержали с честью. 78-я штурмовая дивизия была наголову разгромлена под Оршей. Из-под Орши на юго-запад бежали жалкие остатки дивизии. Но и они вскоре были уничтожены. Немало гитлеровцев сдалось нам в плен. Оказался в плену и генерал фон Траут… Однако никто из тех, кому предстояло участвовать в тот июльский день в допросе Траута, не знал еще ничего о его злодеяниях.

…Итак, выслушав краткую информацию Мендражицкого, я вслед за ним и Рытовым направился к маленькому домику, стоявшему в глубине двора.

Мы вошли в небольшую светлую комнату. За письменным столом, спиной к окну, сидел начальник штаба нашего корпуса генерал-майор Иконников.

Об Иване Алексеевиче Иконникове я знал, что он в годы гражданской войны сражался против Краснова, Деникина, белополяков, банд Антонова на Тамбовщине. Во время Великой Отечественной войны участвовал в разработке и осуществлении ряда наступательных операций. И. А. Иконникову было поручено допросить Траута. Он пригласил для участия в допросе штабных офицеров, которые разместились на скамьях у стены.

Особняком, чуть в стороне от стола, сидел немецкий генерал. Форма на нем новая, но уже изрядно потрепанная. Как и говорили разведчики — погон нет. Небрит. На мундире не хватает пуговиц. Сапоги в пыли. Массивный, он сидел как-то весь съежившись. Будто пытался занять как можно меньше места на стуле и вообще в комнате.

Допрос начался. Наш генерал ставит самые обыкновенные вопросы, которые задают всем военнопленным. И тут началось то, чего я (да и, наверное, никто из присутствующих) не ожидал.

Траута словно прорвало. На спокойные, почти односложные вопросы он отвечает многословными монологами, пересыпанными цифровыми выкладками. Да, это свидетельствует о хорошей памяти и неплохой осведомленности Траута, много раз обласканного и награжденного Гитлером генерала.

Хорошо понимая, что ни 78-я штурмовая дивизия, ни группировка, которой он несколько дней командовал, — разгромленные и большей частью плененные, — не могут представлять интереса для советского командования, Траут рассказывает о самых последних по времени радиограммах из гитлеровской ставки, о резервах, находящихся на подходе.

Траут волнуется. Он стискивает и разжимает пальцы рук, лежащих на коленях. Глаза беспрестанно бегают от генерала к переводчику и обратно. Взглядом он пытается угадать, правильно ли переведены его показания и какое впечатление они производят.