В зеркале показался первый за достаточно долгое время автомобиль — полицейский «Форд Краун Виктория» приблизился к «Вольво» и замигал указателем поворота, намереваясь начать обгон.

— Элизабет… — услышала она и с удивлением огляделась, убавив громкость музыки.

Через пару секунд всё повторилось:

— Элизабет…

Было в этом голосе что-то манящее, несмотря на то, что он принадлежал женщине — в нём непонятным образом сочетались желание и приказ.

Повернув голову, она увидела стоящий в стороне от дороги одинокий дом, даже на расстоянии выглядевший запущенным. Растущий вокруг лес и небольшое унылое поле только подчёркивали создавшееся впечатление.

«Форд» пошёл на обгон.

— Элизабет… — снова раздался призывный стон.

Внезапно у женщины закружилась голова. Она помотала ею, надеясь избавиться от странного недуга, но это не помогло. Почти теряя сознание, она случайно вывернула руль «Вольво» как раз в сторону обгоняющего его «крейсера».

Реакция полицейского была мгновенной — «Краун Виктория» сместилась в сторону, выскочив на обочину. «Атаковавшая» же её машина резко завизжала шинами, оставляя на асфальте жирные чёрные полосы — Элизабет очнулась и надавила на тормоз, осознав, что едва не попала в новую аварию.

По-прежнему тяжело дыша, женщина посмотрела в зеркало на подъехавший «Форд», сердито мелькающий проблесковыми маячками. Из него вышел офицер, смерил оценивающим взглядом замерший в нелепом положении «Вольво», осторожно приблизился к нему и остановился позади водительской двери, на всякий случай держа руку у кобуры. Заглянув внутрь, он увидел очень даже симпатичную даму, но что-то в её внешности было не так. Какой-то странный у неё взгляд…

— Вы не могли бы выйти из машины? — кашлянув, произнёс полицейский, всё ещё чувствуя лёгкую дрожь в руках после лихого манёвра. Он знал, что камера в его «Форде» внимательно следит за происходящим.

Элизабет послушно покинула салон «Вольво» и облокотилась об автомобиль, глядя на служителя закона. Вернее, глаза её были направлены на мужчину, но он поймал себя на мысли, что она смотрит словно сквозь него.

«Не хватало только, чтобы она была «под кайфом». Чёрт побери, я и сам немного потерян — совсем забыл про процедуру…»

Ещё раз кашлянув, уже громче, он как можно твёрже произнёс фразу, которая должна была быть первой:

— Права и документы на машину, пожалуйста.

Наконец-то на лице женщины промелькнула тень осмысленности и тотчас же появилась странная смущённость, будто она была без одежды. Отвернувшись, она протиснулась в салон и принялась рыться в своей сумочке. Полицейский, сохраняя невозмутимое лицо, не без удовольствия смотрел на выставленный аппетитный зад.

«Хорошо, что она не спросила, почему я не потребовал документы перед тем, как просить её выйти. А, может, ей это даже на руку? Наверняка она надеется отделаться от меня таким нехитрым способом, — подумал он. — Эх, сколько раз я уже сталкивался с подобным поведением. Ну нет, крошка, меня так просто не проведёшь».

Элизабет вернулась в исходное положение, передавая ему пластиковую карточку.

— Райдер? — задумчиво проговорил он. — Мне знакома эта фамилия.

— О чём вы? Я вообще-то не местная.

— Я о том, мэм, что несколько часов назад был найден разбитый автомобиль, зарегистрированный на вашего мужа.

— Вот как? — вконец растерялась Элизабет.

— Именно так. Более того, ваш супруг сообщил, что вы взяли у него машину и уехали в неизвестном направлении.

— Разве это преступление?

— Нет. По крайней мере, пока вы официально замужем. Но ваш побег с места аварии кажется очень странным.

— Какой побег? Я никуда не убежала! Я просто… — она замялась. — Ну, бросила эту рухлядь и на попутке отправилась дальше. Я же не пострадала и никого не сбила — сама разбилась.

— Это верно. И, тем не менее, такое поведение нетипично. Почему вы не стали сообщать в полицию?

— Это машина мужа — пускай он и разбирается, — вернув голосу обычную уверенность, ответила она. — Единственное — мне нужно было сообщить ему, чтобы ваши люди не бросались на мои поиски.

— Да, это было бы очень разумно, мэм, — кивнул офицер, после чего нахмурился: — А что это за автомобиль и где документы на него?

— Видите ли, — замялась Элизабет. — Он не мой.

— Вот как? — вскинул брови полицейский. — А чей же тогда?

— Я сейчас всё объясню, — снова сбивчивым тоном заговорила она. — Один мой друг предложил мне взять машину у его друга, потому что мне срочно надо в Розберг.

Мужчина нахмурился, явно не удовлётворённый таким пространным ответом. Прекрасно понимая это, Элизабет поспешила добавить:

— Быть может, вы знаете. В Гринсборо есть автомастерская, там работает… Рэй Дженсон — так, кажется, его зовут. Так вот именно он мне одолжил этот «Вольво».

— Да, я знаю его. Однако я не помню, чтобы у него был пункт проката. И этот «Вольво» официально принадлежит не ему.

— Ну да — он так и сказал… — понимая, что шансы отделаться от полицейского стремительно тают, выдавила из себя она, заодно прокляв Марка с его дурацкой идеей — ехала бы сейчас на автобусе и ни о чём не заботилась.

Неожиданно офицер перевёл взгляд на дом, который незадолго до этого привлёк внимание Элизабет. С полминуты он так и стоял, а затем повернулся к женщине, с надеждой смотрящей на него.

— Ладно, — сказал он. — Можете ехать, но впредь будьте осторожны.

И двинулся к своему автомобилю.

— Спасибо, что поверили мне, — с неожиданным приливом благодарности произнесла она.

— Не за что, мэм, — полицейский сел в «Форд», выключил «мигалки» и неспешно покатил дальше по шоссе.

Элизабет проводила его взглядом, немного удивлённая столь резким «отступлением», а потом повернулась к дому.

«Чёрт возьми, что со мной? — думала она. — С чего это мне чудятся какие-то голоса?»

Тем не менее, она решила проверить странное строение. Почему-то женщина чувствовала, что должна это сделать.

Вернувшись в «Вольво», она направила его прямо по полю. Не прошло и минуты, как автомобиль добрался до цели.

Здание было двухэтажное, с красной треугольной черепичной крышей, из которой торчала кирпичная дымовая труба; с белыми стенами, покрытыми аккуратными досками; с симпатичными окнами, тоже красными, как и крыша, и просто романтическим крыльцом… нет, пожалуй, настоящей верандой — причудливые колонны поддерживали широкий плоский навес, под которым размещалось уютное гнёздышко, где наверняка можно было неплохо проводить время, наслаждаясь теплом солнечных лучей, или смотреть на дождь, не боясь попасть под него. Довершали картину простенькие, но приятные на вид перила.

Вот только на самом деле ничего романтического или красивого здесь не было. Дом целиком, а также все его мельчайшие детали — всё выглядело на редкость удручающе.

Крыша вовсе не красная, а бледно-розовая, много черепиц отсутствует; дымовая труба буквально скрыта под толстым слоем копоти и сажи, словно работала круглые сутки в течение многих лет; стены тоже давно отнюдь не белые, а грязно-серые, и во многих местах ободранные до каркаса; окна почти все со стёклами, но настолько мутными и пыльными, что даже если прижаться к ним вплотную, разглядеть что-либо существенное внутри будет сложно; навес над крыльцом сильно провис, а само оно засыпано пожухлыми листьями, травой и прочим мусором, что замёл сюда ветер…

«Ну и убожество», — подумала Элизабет, заглушив машину и выйдя из неё. Бросив ключи в сумочку, она закинула её на плечо и огляделась.

Чуть в стороне от дома она увидела потрёпанный временем и непогодой огромный, как яхта, «Кадиллак», на поверку оказавшийся катафалком.

«Вот уж Марк и его дружок обрадовались бы, увидев сие «чудо»», — усмехнулась она, однако не решилась подойти поближе к чёрной и немного зловещей громадине. Вместо этого женщина поднялась по скрипучим ступеням крыльца и, толкнув дверь, которая свободно болталась на ветру, вошла внутрь.

Элизабет находилась в довольно большом холле, погружённом в полумрак из-за запылённых окон. На полу лежал когда-то яркий, а нынче совсем тусклый ковёр странной формы — он покрывал весь пол, аккуратно огибая углы. Можно было подумать, что какой-то чудак специально заказал огромный ковёр, с тем, чтобы застелить весь первый этаж.