— Ну что, вам понравилось? — спросила девушка, отсмеявшись.

— Честно говоря, было страшновато, но в то же время интересно.

— Зимой получается ещё интереснее. Сколько одёжек на себя ни надень, промерзаешь до костей, и тогда вдруг чувствуешь, что где-то внутри у тебя всё ещё теплится махонький, совсем махонький огонёк. — Выражения её лица было не разглядеть, только чёрная кожа куртки отливала глянцевитым блеском.

— Скажи, а в обычное время ты чем занимаешься?

Тон девушки мгновенно изменился.

— Какое вам дело? — воскликнула она. — Если вы струсили, я подброшу вас до ближайшей остановки. Автобусы ещё ходят.

— Нет, я хочу быть с тобой. Я больше не стану ни о чём спрашивать.

— Обещаете?

— Обещаю.

— Ну что ж, так-то оно лучше. Однажды, выбравшись из города, вы случайно забрели сюда и растерялись, не зная, куда идти и что делать. Без меня вам не обойтись. Мне нравятся мужчины, которые, прожив жизнь, вдруг понимают, что сбились с пути. Терпеть не могу сопляков, которые, не успев по-настоящему пожить на свете, с умным видом рассуждают о всяких материях. Так вы едете со мной?

— Да.

Сёдзо помнил о предостережении женщины-манекена, и, тем не менее, он сказал «да». Мотоциклистка прочла его подспудные мысли и нашла для них точное словесное выражение. Произнося «да», он отвечал не этой странной девушке, а себе самому. Себе настоящему.

— Тогда садитесь. Я покажу вам удивительное место. Но имейте в виду: сбежать с полдороги вам не удастся.

— Я готов ехать хоть на край света.

Если бы они находились в Токио, ему никогда не пришло бы в голову сказать нечто подобное. Он понимал, что произнести такие слова его заставила эта странная земля, возникшая из рваных сеток от жаровен и непарных детских туфелек, эта густая, плотная пустота, в которой сплетены воедино распад и рождение новой жизни, этот мрак, наполненный не поддающимися определению запахами. Здесь возрождаются выброшенные на свалку вещи, здесь циркулируют мощные силовые потоки. Как знать, возможно, здесь, в этом новом мире, оживают манекены…

Девушка гнала ещё быстрее, чем прежде. Сёдзо с самого начала сомкнул руки вокруг её живота и прижался лицом к её спине. До сих пор он был только пассажиром, теперь же у него появилось ощущение, будто он сам управляет мотоциклом. Случись что-нибудь, их выбросит на дорогу вместе, и он не разомкнёт объятия. А что, это было бы даже здорово!

Сёдзо казалось, что мотор тут ни при чём, что их мчит вперёд какая-то гораздо более могучая сила, и сам он — часть этой силы. Эта сила рвалась из него и в то же время была ему неподвластна. Удивительное ощущение!.. В какой-то миг ему почудилось, что они стоят на месте, а дорога движется сама по себе и перемещает их в пространстве. Вот так вращается Земля. И не та ли это сила, что пронизывает окружающий её космический мрак?

Он и не заметил, как они проехали до конца всю тринадцатую зону.

В мутном небе над Токио таяли последние красноватые отблески заката.

Мотоцикл миновал Прибрежную магистраль и помчался по берегу бухты. Когда асфальтовая дорога кончилась, он остановился. В темноте их ждал мальчик с вещами.

Девушка поставила мотоцикл у обочины, и, подхватив поклажу, они с мальчиком зашагали вперёд. Ни тот, ни другая не проронили ни слова. Сёдзо взял оставшуюся сумку и — тоже молча — устремился вслед за ними по смутно белевшей в траве узкой тропинке.

Постепенно тропинка пошла на подъём. Вскарабкавшись до самого верха, Сёдзо понял, что они находятся на территории, напоминающей окружённый земляной насыпью искусственный остров. В темноте было трудно что-либо различить, но, судя по всему, наполовину этот остров состоял из ровного, ничем не заполненного пространства, а остальную его часть занимал лес. Они двигались по насыпи. Внизу, с внешней стороны, колыхалось море, за которым виднелась сверкающая панорама центральной части города. Огнями иллюминации светилась Токийская башня. Золотистыми блёстками мерцали окна небоскрёбов.

«Какая красота!» — подумал Сёдзо, но это зрелище не вызвало в нём того естественного внутреннего трепета, который он испытывал в подобные мгновения прежде. Он всё ещё пребывал во власти ощущений, навеянных мраком, сквозь который они мчались по искусственной земле. И этот мрак бесчисленными невидимыми усиками дотянулся до лежащего по ту сторону ночи царства света.

Засмотревшись, Сёдзо едва не потерял из вида своих вожатых. В конце концов он обнаружил их возле того места, где в насыпи зияла выемка: спустившись вниз по склону, они направлялись в сторону окутанного мглой леса. Неожиданно впереди вспыхнул огонёк. Видимо, кто-то из них зажёг карманный фонарик. Свет его мелькал между деревьями, устремляясь в глубь леса. Глаза Сёдзо уже полностью свыклись с темнотой, но идти по лесу было трудновато, он боялся оступиться.

Вдруг свет фонарика замер. Мальчик направил его под дерево, туда, где девушка ворошила ветки кустарника.

— Что вы там делаете? — спросил Сёдзо, но они даже не обернулись.

— Нашла! — наконец воскликнула девушка и вынесла из кустов объёмистый свёрток. — Держите, — серьёзным тоном сказала она Сёдзо и, взяв у него сумку, зашагала вперёд.

Судя по тому, с какой лёгкостью она ориентировалась в этом лесу, да ещё с поклажей в обеих руках, ей не раз приходилось проделывать этот путь. Несмотря на внушительные размеры, свёрток оказался не особенно тяжёлым, но поскольку под толстой тканью скрывались две довольно-таки длинные жерди, нести его было непросто.

Хорошо ещё, что мальчик сзади светил ему под ноги, однако, как только они вышли из леса, фонарик потух. С этой стороны в насыпи тоже имелась выемка, обеспечивающая выход на берег. Там находилась небольшая, выдающаяся в море пристань, о которую плескались волны.

Дойдя до пристани, они остановились. Мальчик взял у Сёдзо свёрток и стал проворно его разворачивать. Чувствовалось, что и он, и девушка находятся в сильном нервном напряжении. Сёдзо уже не задавал им вопросов. В отличие от искусственной бухты, возле которой он провёл несколько предвечерних часов, море здесь было неспокойным. Когда по широкой полосе залива, отделяющей этот берег от противоположного, проходило какое-нибудь судно, спустя некоторое время к берегу подкатывали высокие волны и с шумом разбивались о сваи причала.

Из свёртка было извлечено что-то чёрное и мягкое. Достав из сумки небольшой насос, мальчик принялся за работу. Несмотря на темноту, его движения были сноровисты и точны. Послышалось шипение сжатого воздуха, и чёрный предмет стал надуваться прямо на глазах.

— Всё в порядке? Она не прохудилась? — чуть слышно спросила девушка.

Это была резиновая лодка. Мальчик столкнул её на воду. Сперва они забросили в неё вещи, а потом забрались сами, цепляясь обеими руками за прибрежные валуны.

— Можно подумать, вы какие-то контрабандисты!.. — рассмеялся было Сёдзо, но девушка тихо приказала:

— Молчите и постарайтесь двигаться бесшумно.

Небольшая лодка едва вместила их троих вместе с поклажей. То, что Сёдзо принял вначале за две длинные палки, оказалось вёслами.

— Гребите, — скомандовала девушка.

Впереди виднелся маленький островок. До него было метров триста-четыреста, а может быть, даже больше. Прежде Сёдзо и не подозревал о его существовании.

— А почему до него нужно добираться таким способом?

— Потому что это запретная территория.

— Пока мы доплывём туда и вернёмся назад, будет уже глубокая ночь.

— Мы не вернёмся назад.

— Что за бред!..

— Вы же сами сказали, что готовы ехать хоть на край света, — хихикнула девушка.

Мальчик взялся за весло. Сёдзо последовал его примеру. В отличие от остроносой деревянной лодки эта резиновая посудина двигалась с черепашьей скоростью. Чёрная вода казалась тяжёлой и вязкой. У Сёдзо сразу же начала саднить ладонь, затекло плечо. Он обмотал ладонь носовым платком, сбросил куртку.