Он подошел к стойке вплотную и прислонил ствол скорчера к голове Нуморана. Тот нехотя отложил газету и уставился на землянина с легкой укоризной.

— Хотел, — повторил Славин, — хотел… спросить. Зачем вы это делаете?

— Кто — «вы»? — не понял Нуморан, — здесь кроме тебя и меня…

— Вы — все. Вся ваша гребанная раса! — злобно перебил спецагент, — вся ваша гребанная планета! Зачем вы меня мучаете?

— Сны? Кошмары? — коротко и с ноткой сочувствия молвил хозяин гостиницы.

Славин кивнул, а Нуморан пояснил:

— Тогда ты сам виноват, дорогой гость. Никто тебя не мучает… кроме тебя самого.

— Только не надо этой софистики… или схоластики? — землянин осекся, — еще скажи, что я все это видел… и на Земле.

— Напротив, — вздохнул Нуморан, — и ты не один такой… насколько я слышал. Что-то с вашим братом происходит, когда к нам прилетаете… Какая-то несовместимость, что ли? Я не специалист, и вообще… эта тема сложная. Наверное, различия между нашими… расами не только внешние.

— И что? — спросил Славин, не особенно рассчитывая на полезный для себя ответ. Как оказалось — напрасно.

— Ясно что, — ответил лоранец, — здесь только один выход — сходить в Храм. Сходи… там помогут.

— Храм? — переспросил спецагент. И вспомнил купола и кресты на церквях в родной Москве; лики святых и служителей в рясах. Храм…

Храм Матери, — уточнил Нуморан, — есть в каждом поселении, включая наш город. Понимаю, вы, земляне, наверняка верите… во что-то другое. Но это не важно. Наша вера… открыта для всех.

Разумеется Славин и не думал спозаранку идти в местный храм — даром, что вход туда был открыт круглосуточно. Не собирался он приобщаться к местной вере и позднее. Вообще не собирался, если говорить начистоту. И все же разговор с Нумораном несколько охладил его разоблачительский пыл. Славин даже допустил мысль, что местные жители, будучи и впрямь мирными и гостеприимными, вовсе не причастны к исчезновению землян.

Тем более что по большому счету, все подозрения в адрес лоранцев были на совести земных журналистов, а также работников силовых ведомств. В головах и тех и других накрепко засел упоминавшийся уже стереотип. Согласно которому в любом происшествии хоть кто-то, но виноват. И этот «кто-то» непременно является разумным существом. Как заявил на какой-то пресс-конференции директор УГБ, «если есть преступление, значит есть и преступник».

Еще можно вспомнить весьма показательную историю с мелким астероидом, уничтожившим поселок землян на Марсе. Тогда выдвигались самые разнообразные версии — от теракта до начала инопланетного вторжения. Причем, в роли авторов этих версий выступали не только «акулы пера», но и весьма солидные, серьезные люди — военные, сотрудники УГБ и даже некоторые ученые.

Когда же обстановка вокруг уничтоженного поселка более-менее прояснилась, из Управления сделали «крайних» — сочтя тот случай величайшим позором в истории этого ведомства. Себе в оправдание работники Глобальной Безопасности могли ответить лишь одно: что предпочли преувеличить опасность, а не преуменьшить ее. А последнее, с их точки зрения, все-таки хуже.

Что касается Славина, то он, будучи одним из лучших сотрудников Управления, считал для себя недопустимым любой промах — хоть с «плюсом», хоть с «минусом». Другими словами, он по-прежнему был готов распутать это дело… но держаться за версию, казавшуюся все более сомнительной, не собирался.

Теперь Славин подозревал… саму планету, вернее, специфику здешних условий. К которым успели приспособиться аборигены — в отличие от землян, равно как и других пришельцев. Которым от этой специфики пришлось несладко — с непривычки, и просто в силу своей чужеродности для этой планеты.

Славину вспомнилась старинная фантастическая книжка, читанная им в школьные годы. В этой книжке на Землю напали инопланетяне, и, будучи более развитым, легко смогли ее захватить. После чего… вымерли от местных болезней, к которым у всего живого на Земле имелся врожденный иммунитет.

Отрабатывать эту версию Славин решил, что называется, «на свежую голову». И потому, после разговора с хозяином гостиницы, он присмирел, опустил свой скорчер и тихо возвратился в номер. Там он проспал еще несколько часов — глухо и без сновидений.

Проснувшись, умывшись и одевшись, землянин вручил Нуморану ключ от номера, а сам спешно направился за пределы городка. Там он связался с «Немезисом» и потребовал прислать ему побольше продовольствия. Именно «потребовал», а не попросил — в соответствии с приказом высшего командования ВВКС. Согласно этому приказу, от группировки ВВКС в системе Антареса требовалось «оказание всемерной поддержки специальному агенту УГБ». И наверняка эта «всемерная поддержка» включала в себя, в том числе, и снабжение провиантом.

Как оказалось, Славин не ошибся. Где-то через час у окраины лоранского городка приземлился малый грузовой модуль, полный консервных банок и продуктов в вакуумных упаковках. Там же, поверх всего этого «богатства», лежала большая, похожая на спортивную, сумка с эмблемой ВВКС.

Присланного провианта хватило бы, чтоб накормить роту десантников — причем, едва возвратившихся с боя и голодных как волки. И Славин, понятное дело, не собирался есть все, что ему прислали с орбиты. Земные продукты он надеялся использовать как заменитель денег — уверенный, что уж еда-то имеет ценность на любой планете.

По этой причине Славин отправил на «Немезис» сообщение — с благодарностью и просьбой «не спешить с возвращением бота». Мародерства со стороны местных жителей он не опасался. Во-первых, любой посадочный бот, даже малый и грузовой, закрывался герметичным люком. Открыть который не позволяла система распознавания «свой-чужой». А, во-вторых, преступление, даже мелкое, едва ли было свойственно миролюбивому нраву лоранцев.

Поблагодарив военных, Славин сложил часть продуктов в сумку и направился в городок. Там он надеялся найти какие-нибудь магазины (а лучше — рыночную площадь) и познакомиться с особенностями местной экономики. И, разумеется, выменять продукты на кое-какие другие полезные вещи. Так или иначе, снова орудовать шваброй землянину совсем не хотелось.

Рынок в городке и впрямь был; Славин узнал об этом от одного из прохожих. Этот прохожий, будучи словоохотлив, хотел даже подсказать дорогу, но спецагент мысленно счел это лишним. Ибо лоранское поселение было не столь велико, чтобы в нем можно было заблудиться.

По пути, при свете дня, спецагент смог получше рассмотреть поселение аборигенов. И заметить одну удивительную черту, присущую местной архитектуре. В отличие от Земли, где все постройки возводились по нескольким типовым проектам, здесь нельзя было встретить хотя бы пару одинаковых зданий. Каждый из домов отличался от своих собратьев — хоть количеством этажей, хоть шириной окон, хоть цветом покраски.

Тем не менее, во всем этом многообразии чувствовалась какая-то гармония; каждый дом, не будучи похожим на другой, казался частью чего-то целого. Некой общей картины — даром, что выполненной множеством красок.

На мгновение в сознание Славина врезалась другая картина — гротескная, зловещая и почему-то черно-белая. Ряды огромных и чудовищно однообразных сооружений, напоминающих гигантские, торчащие из земли, столбы. Эти столбы высились повсюду, насколько хватало глаз, и закрывали собой большую часть неба — тусклого и унылого.

От такого зрелища (даром, что кратковременного) Славина передернуло. Не будучи дураком, специальный агент сразу понял, что именно пытался донести до него неведомый живописец. Земные города, земная архитектура — в глазах лоранцев она бы выглядела именно так. Серо, тускло, уродливо и однообразно.

— И что? — не удержался и шепотом пробормотал Славин, — что с того? Да, я живу в мире однообразия… как его ни назови. Но это моя жизнь… в которой, кстати, есть не только плохое. Вас же, белобрысая братия, я с собой не зову…

— Не зовешь, — прозвучало (именно прозвучало) в его голове, — не зовешь — но и не принимаешь этот мир таким, какой он есть. Вместо этого пытаешься загнать его в рамки, разложить по полочкам, заменить примитивной карикатурой…