Зиг представился хозяйке как граф Камани, и с неподражаемым итальянским акцентом попросил у нее позволения привести с собой родственницу, которую он не мог оставить дома одну. Хотя Лола Монтец и удивилась подобной просьбе, но дала графу свое позволение, ввиду того что он казался очень богатым человеком, пусть и со странностями. Она тотчас позвонила всем своим друзьям и позвала их на чай, что, собственно, должно было означать: «В честь чужестранца состоится крупная игра». И гости съехались со всех сторон.

Дамы были одеты великолепно — вероятно, желали покрасоваться перед новым графом. Хорфди после своего ареста пришел сюда впервые. При его появлении у Марии сжалось сердце и мурашки пробежали по телу. Зиг-Камани вскоре завязал с Хорфди разговор, в котором попросил посвятить его в тайны игры. Мария делала вид, что тоже интересуется этим. Мнимый граф, желая попытать счастья, ушел к зеленому столу, а Хорфди остался занимать Марию. У него был обычный разочарованно-отрешенный вид. И в то же время он думал про себя: как такая женщина попала в гостиную Лолы Монтец?

Зиг сыграл и выиграл. Он хотел выйти из игры, но все воспротивились этому. Тогда он сказал, что проводит свою родственницу домой и снова вернется. Это всех успокоило, и тайный агент полиции уехал с Марией.

— Ну что? Как все прошло? — спросил он свою спутницу на лестнице.

— Я поговорила с ним, как вы и хотели. Но где же я снова увижу его?

— Об этом не беспокойтесь, это я беру на себя, иначе незачем было бы и дело затевать.

— Но где? Я не желаю опять ехать в этот дом, в это отвратительное общество.

— Вам и не нужно.

— Но что вы придумали?

— Пока ничего, но обязательно что-нибудь придумаю, не волнуйтесь. Могу я задать вам один вопрос? Ваше убеждение в том, что Хорфди виновен, не пошатнулось после разговора с ним?

— Нет, не пошатнулось, но и не подтвердилось ничем.

Они спустились с лестницы и очутились на улице.

— Я вынужден снова вернуться к этой Монтец, — сказал Зиг.

— Пожалуйста, идите, только позовите извозчика и дайте ему мой адрес.

— Но, может быть, вы не хотите так поздно ехать одна? Проводить вас до дома?

— Нет, благодарю.

Мимо проехал экипаж, и Зиг, остановив его, усадил в него Марию.

— Я приеду к вам завтра, — произнес полицейский агент, — чтобы поговорить о том, что делать дальше.

— Я целый день буду дома, — ответила Мария.

С минуту Зиг смотрел вслед удалявшемуся экипажу, и на лице его появилось какое-то странное выражение, но он сейчас же провел рукой по лбу, как бы прогоняя навязчивые мысли. Агент выпрямился во весь свой маленький рост и снова направился к дому, из которого только что вышел.

Появление графа вызвало бурю восторга. Хорфди метал банк. Зиг понтировал против него с невозмутимым спокойствием. Этот напряженный поединок собрал немало зрителей. Хорфди, бледный, как платок, которым он отирал пот со лба, удваивал ставки и проигрывал. Он остановился, когда его проигрыш Камани составлял сорок тысяч марок. В глазах Зига блеснул огонек: он добился своего. Все облегченно вздохнули, когда игра закончилась. Было уже восемь часов утра. Зиг только теперь почувствовал, как он устал.

Когда мнимый Камани со всеми прощался, Хорфди подошел к нему и спросил:

— Куда мне прислать свой долг, граф?

— В «Палас-отель» на Потсдамской площади, — ответил полицейский агент, ни на минуту не задумываясь, так как он ждал этого вопроса.

Учтиво раскланявшись, они разошлись в разные стороны. Около полудня Зиг уже был у Марии. Он сообщил ей о том, что происходило у Монтец во вторую половину ночи, и рассказал, что следует делать дальше.

— Раз вы решили видеться с Хорфди, — произнес он, — вы не можете больше оставаться в этой квартире. Ему может прийти в голову мысль проследить за вами, тогда он узнает, кто вы, и все будет потеряно.

— Вы правы…

— В таком случае позвольте мне подыскать вам другую квартиру.

Зиг, никогда ни о чем не забывавший, прямо от Марии отправился к Медлеру, чтобы купить сундуки, но так как подержанных сундуков с заграничными штемпелями и таможенными отметками не оказалось, то он пошел в ломбард, и там ему посчастливилось найти то, что он искал. Затем агент накупил массу всяких безделушек: бумажники с гербами, туалетные принадлежности с графскими коронами, трость и множество самых модных рубашек и элегантных костюмов. Оставалось только переслать все это в отель, который он указал Хорфди. Туда Зиг и поехал.

В отеле полицейский агент не довольствовался какой-нибудь комнаткой на четвертом этаже, куда надо было подниматься на лифте, а нанял три комнаты за пятнадцать марок на первом этаже. Неужели граф Камани стал бы стеснять себя в чем-либо? С этого дня он сам себя не узнавал. Оставшись один, он удивленно посмотрел на себя в зеркало. Неужели это он, Зиг, разъезжает в каретах и живет на первом этаже «Палас-отеля»? Оценив свое отражение, он даже нашел, что похорошел.

После обеда он взял карету и поехал искать квартиру для Марии ван ден Кольб. Если бы Зиг заявил ей вечером, что занял для нее комнаты рядом со своими, она бы ничего не сказала: вдова думала только о мести! Она не считала Зига живым существом, он был лишь орудием мести. После долгих поисков он наконец нашел меблированную квартиру на Кляйстштрассе и снял ее на имя своей родственницы графини Камани.

Хозяину квартиры пришлось покинуть Берлин, и он сдавал ее через швейцара, чтобы выручить проценты за мебель. Больше всего Зигу понравилось то, что здесь было два входа: парадный и черный. Из гостиной маленькая дверца с матовым стеклом выходила в коридор и оттуда вела на лестницу.

Всегда предусмотрительный полицейский, оставшись в квартире один, не терял времени даром и хорошенько все изучил. Вынув из дверцы ключ, он слегка поцарапал поверхность матового стекла, чтобы можно было видеть, что происходит в гостиной.

За последние тридцать шесть часов Зиг почти не отдыхал. Он довольно рано вернулся домой и лег в кровать, но долго не мог уснуть, — может, оттого, что не привык к матрасу на пружинах и пуховым подушкам, а может, оттого, что странные мысли не давали ему покоя.

На следующий день, еще до завтрака, Зиг встретился с несколькими нужными ему людьми, после чего вернулся к себе и принялся ждать Хорфди. Карточные долги принято платить не позже чем через сутки, и агент смело мог рассчитывать на то, что вчерашний должник не замедлит явиться к нему. Единственное его опасение состояло в том, что Хорфди где-нибудь да раздобудет эти сорок тысяч марок и принесет их с собой. Эта щепетильность кого угодно привела бы в восторг, но не Зига: весь его план зиждился на том, что Хорфди останется его должником. Мысль о том, что он вовсе не заплатит свой долг или вообще не явится к нему, не приходила полицейскому в голову. Побывав в тюрьме, подозреваемый находился в двусмысленном положении: он должен был всего остерегаться и не компрометировать себя. Так что Зиг нисколько не сомневался в том, что если Хорфди и не заплатит сейчас своего долга, то во всяком случае непременно придет, чтобы попросить об отсрочке. Но, когда в час дня должник все еще не появился, полицейский забеспокоился.

«Вдруг он вздумает написать, вместо того чтобы прийти лично?» — думал он про себя.

Но в три часа лакей доложил, что какой-то господин желает видеть графа.

— Пусть войдет, — распорядился Зиг, сразу даже не сообразив, что граф — это он сам.

Как только Хорфди вошел, полицейский агент поспешил ему навстречу.

— Ах, это вы, дорогой синьор, — заговорил он с итальянским акцентом, — пожалуйста, входите, я очень рад вас видеть. Как вы поживаете? Я уверен, что вы все утро провалялись в постели, как и я. Я уже принял ванну и выпил за завтраком шампанского. Какое, кстати, здесь чудесное шампанское! Только из-за него одного стоит приехать в Берлин. Потом я опять лег и спал до сих пор, — закончил Зиг с улыбкой.

— Я спал меньше вас, граф, — сказал Хорфди, когда, наконец, и ему удалось вставить слово.