Раздался резкий стук в дверь.

«Нет на свете справедливости», — подумала Дженни.

— Ты очень бледная, — сказал Мэтт, как только она открыла дверь.

— Все хорошо, — запротестовала она. — Небольшое недомогание.

— Это часто случается?

«Только когда я знаю, что ты скоро придешь», — подумала она.

Она не хотела признавать, что у нее еще и сердце начинало биться чаще, и под ложечкой сосало всякий раз, когда он появлялся.

Она и до него видела красивых мужчин, очаровательных мужчин, щедрых мужчин... но никто не обладал такой внутренней энергией. Стоило ему посмотреть на нее своими восхитительными шоколадными глазами, и она теряла связь с действительностью. Весь мир исчезал.

— С тобой все в порядке?

— Что? — Дженни пришла в себя. Она не хотела возвращаться ни к реальности, ни к этому мужчине, который, судя по всему, собирался забрать ее ребенка.

— Ты стояла, пристально глядя на меня, потом покраснела и тут же стала белой как простыня. Мне показалось, что ты упадешь в обморок. Позволь мне войти. Тебе стоит полежать несколько минут.

— Нет. — Она не разрешит ему войти в ее дом, ее убежище, он и так пробрался во все остальные уголки ее жизни. — Со мной все в порядке. Пора идти, иначе мы опоздаем.

— К черту вечеринку. — Он взял ее за локоть. — Ты никуда не пойдешь, пока я не буду уверен, что с тобой все в порядке. Когда ты ела в последний раз?

Дженни высвободилась. Его беглое прикосновение обожгло ее.

— Как будто ты не знаешь. Повар пробыла всю эту неделю у нас в офисе, предлагая еду каждому, кто проходил мимо. А сегодня она еще и сюда пришла.

— Тебе не нравится еда, которую она готовит?

— Если я скажу «да», ты отошлешь ее назад?

— Я буду присылать других людей, пока ты не оставишь того, кто тебе понравится.

Дженни рассмеялась.

— Ты невозможен.

— А ты уже не так бледна. Готова идти?

— Только надену пальто.

Он поймал ее за руку.

— Подожди минуту.

Дженни нахмурилась.

— У меня есть кое-что для тебя. Попридержи возражения, пока не увидишь, что это.

Мэтт сделал шаг назад и взял длинную, узкую коробку, которую оставил на крыльце. Она была украшена огромным белым бантом. В таких обычно дарят длинные розы.

Ее руки потянулись к коробке прежде, чем она решила принять подарок. Он держал коробку, пока она развязывала бант дрожащими руками. Дженни подняла крышку и нашла не розы, а ткань цвета слоновой кости, мягкую и нежную, как мех.

Она посмотрела на Мэтта, смущенная содержимым коробки.

— Ты сказала, что не надо больше цветов.

— И ты услышал, — обрадовалась Дженни, глубоко вздохнув, не зная, разочарована она или нет.

— Тебе не нравится?

— Прости, Мэтт, но я не знаю что это.

— Разреши мне, — попросил он, осторожно вынул материю и развернул. Оказалось, что это накидка с капюшоном. Самая мягкая, самая красивая и, возможно, самая дорогая накидка, которую ей когда-либо приходилось видеть, достаточно длинная и широкая, чтобы укутать и согреть ее с малышом.

«Ты ему небезразлична, — сказал голосок внутри нее. — Не испорти этого, не ссорься из-за подарка».

— Спасибо, Мэтт. Она прекрасна.

Он улыбнулся ей, и это заставило ее сердце вздрогнуть. От такой улыбки менее решительная женщина потеряла бы голову.

Мэтт набросил накидку ей на плечи.

— Ты очень красива, — прошептал он, приближая губы к ее губам. Поцелуй был нежным, но требовательным. Он отличался от поцелуя в офисе, здесь никто не мог им помешать. Если бы не вечеринка, она могла бы всю жизнь стоять в открытых дверях и целовать его.

Должно быть, Мэтт тоже вспомнил об ужине. Он отстранился, продолжая дразнить ее улыбкой.

— Очень красива, — прошептал он.

Дженни закрыла глаза. Мэтт выиграл еще одно очко.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Итак, значит, это ты.

Дженни подняла глаза и увидела красивую женщину, уставившуюся на нее. Спасибо Нэнси, она знала, что эта была небезызвестная Кристал Макдонах. Она удивила всех, придя с одним из членов правления фонда, который, как оказалось, был другом Мэтта.

— Простите?

— Маленькая мамочка. Небольшой промах Мэттью.

— Я вас знаю?

— Не шути со мной, дорогая. Ты знаешь, кто я, а я знаю, кто ты и что из себя представляешь.

— И что же именно я из себя представляю?

— Умная особа, пользующаяся положением, хитрая интриганка.

— Не такая, как ты. — Дженни тут же остановила себя. Банкет был неподходящим местом для ссоры, которую Кристал Макдонах явно хотела затеять.

— Одного я не могу понять: как ты заставила врача сделать это?

— Вы о чем, мисс Макдонах?

Кристал с отвращением посмотрела на живот Дженни: — Это.

— Это ребенок, мисс Макдонах, а не мутант из космоса.

— Это ребенок Мэттью Хенсона.

— Доказательств пока нет.

— Может быть. Но только потому, что Мэттью пока не нашел способа добыть их. Но он найдет. Не сомневайся.

— Это не важно. Мэтт Хенсон не мужчина моей жизни.

— Тогда почему он сегодня здесь?

— Потому что он не знает слова «нет». — Дженни не могла сдержать колкость. — А может, потому, что он узнал, что вы будете здесь.

— Возможно. — Кристал откинула свои золотистые волосы и приняла соблазнительную позу. — Его всегда тянуло ко мне, как мотылька к огню.

И он сгорел из-за своей страсти. Дженни почти жалела Мэтта.

— Ты должна быть благодарна мне, — заявила Кристал надменно. — Это я уговорила Мэттью сдать сперму. Если правильно сыграешь, будешь обеспечена на всю жизнь.

— Вы думаете, что, если бы я поверила, что это ребенок Мэтта, я бы вышла за него через минуту? — спросила Дженни, догадываясь, что Кристал не поймет сарказма. — Что я буду счастлива поймать такого, как он, красивого и умного, желающего стать отцом?

Кристал была ошеломлена. Ей, видимо, никогда не приходило в голову, что не все люди хотят жениться по расчету.

— Это на самом деле не имеет для вас никакого значения? — произнесла наконец женщина. — Мэттью верит, что ребенок его. Он хочет его, и он переступит через кого или что угодно, чтобы получить свое.

Кристал уплыла, по-видимому убежденная, что очень удачно выразилась. И хорошо, что она ушла. Если бы она сказала еще хоть слово, Дженни вцепилась бы в ее волосы.

Когда Мэтт трезво посмотрел на Кристал, то понял, что перепутал упаковку и содержание.

Он покачал головой, не веря самому себе. Он не влюбился и в Дженни Эймс. Она была прелестна, но ничего больше. Она лишь сосуд, носящий его ребенка. Они придут к соглашению, подпишут его и расстанутся друзьями. Они ведь смогут сделать это во благо ребенка?

Но если все идет гладко, почему он так беспокоится?

Он хотел, чтобы ужин поскорее начался, они бы поели, поблагодарили за прием и ушли. Он осматривал комнату в поисках Дженни, но Кристал помешала ему.

— Привет, Кристал, — сухо поприветствовал ее Мэтт. — Что привело тебя сюда?

— Праздное любопытство. Тебя ведь тоже обычно не встретишь в таких местах, Мэттью?

— Может быть, я начинаю смотреть на жизнь другими глазами.

— И виновата в этом Дженни Эймс?

— Мои отношения с Дженни тебя не касаются.

— Она говорит, что нет никаких отношений. Она говорит, что ты не мужчина ее мечты. Это означает, что ты и не мужчина ее постели?

— Это тоже тебя не касается.

— А почему тогда ты так... напряжен? — ее рука скользнула под распахнутую полу его пиджака. — Я могла бы помочь тебе снять напряжение, Мэттью.

Она наклонилась вперед и прижалась к нему своим тонким телом. Мэтт был ошеломлен.

Он не чувствовал ничего.

Женщина, считающаяся одной из самых красивых в мире, набросилась на него, как тигрица, а он ничего не ощутил.

Но стоило только Дженни Эймс посмотреть на него, задрав свой дерзкий носик, и сказать, чтобы он проваливал, он становился напорист и тверд, как итальянский мрамор, которым выложен пол в его офисе.