Он приподнял брови, но лишь на секунду. Ее обрадовало, что он сразу принял правила игры. Настолько, что не успела она опомниться, как оказалась в его объятиях. Поцелуй сразил ее, будто выстрел. Похоже, Макс не только подписал несколько десятков экземпляров, но и оставил свой автограф в сердце каждой романтически настроенной женщины. Наверняка сейчас его поклонницы чувствуют себя так, словно их мечты осуществились.

Дневной свет уже померк. Салли вышла на балкон и посмотрела на простиравшуюся перед ней фантастическую панораму. Внизу гудело огромное жерло, а в нем варилось какое-то грязное месиво, из которого на булькающей поверхности возникали странные, причудливые очертания. Сильный запах серы ударил им в ноздри еще в первые минуты по приезде в город. «Похоже, мы попали в химическую лабораторию Земли», — заметил Макс. Но теперь запах почему-то почти не ощущался. Наверное, ее обоняние успело к нему приспособиться.

Салли огляделась и увидела расстилающийся над землей пар, а поодаль между деревьями и кустарниками из гейзера вырывался настоящий фонтан пара. Он с ревом и как-то клочковато поднимался в воздух, подгоняемый легким ветерком, а там извивался и сердито разлетался в стороны, словно разгоняемый восходящей луной.

— Вам повезло, — услышала она за спиной голос Макса. — Похуту не часто демонстрирует туристам такую мощь и красоту. — Немного помолчав, он с явным нетерпением осведомился: — С кем это вы общались после лекции? Вы знаете этого парня?

Салли засмеялась.

— Насколько я могу судить, это ваш очень застенчивый поклонник. Я окликнула его и сказала, что вы с удовольствием подпишете ему книжку, но он бросился бежать, точно за ним погналось стадо слонов.

— Итак, вы уже начали налаживать связи? — В его словах улавливался сарказм, но их смягчала незлобивая интонация.

Он взял ее за плечи и повернул к себе, его пальцы пробежались по стройной фигурке Салли, задержались у бедер и скользнули вниз, в поисках эрогенных зон.

— В путеводителе говорится, — охрипшим от волнения голосом пролепетала она, ощущая от его замедленных и плавных движений огненные покалывания, — что Похуту самый знаменитый гейзер в Новой Зеландии.

Макс кивнул, но его взгляд был затуманен. Он крепко прижал Салли к себе за талию, и от этого широкий воротник ее костюма расстегнулся, обнажив бугорки грудей, освещенные взошедшей луной.

Медальон, как обычно, покоился в ложбинке, и Макс, отодвинув его в сторону, припал губами к нежной коже. От его поцелуя по всему ее телу разлилось тепло, и она перестала дрожать.

— Похуту своенравен, и никто не знает, когда он начнет действовать, — рассеянно говорил Макс, а его рука между тем поднималась все выше и наконец сжала ее грудь. Его нетерпение усилилось, ему мешала топорщившаяся ткань. Одно досадливое движение рук — и костюм соскользнул у Салли с плеч.

Теперь ее грудь была полностью обнажена и сверкала в полутьме молочной белизной. Она с легким стоном запрокинула голову, а его голова в эту минуту опустилась, и от прикосновения жарких мужских губ по всему ее телу пробежали дразнящие покалывания. У Салли пересохло во рту и перехватило дыхание.

— Обнимите меня, — приказал он. — Бог ты мой, — у него сверкнули глаза, казалось, терпение его на исходе, — неужели вы так сдержанны и со своим приятелем?

— Макс, мы... я... — прошептала она так тихо, что он вряд ли сумел расслышать, — я не...

— Не откликаетесь, когда он занимается с вами любовью? Неудивительно, что он позволил вам уехать одной! — Макс крепко прижал ее к себе, и она ощутила под рубашкой, надетой после душа, его разгоряченное тело. Влажные волосы коснулись ее лица. Он процедил сквозь зубы: — Неужели мне придется учить женщину, как вести себя в моих... — он осекся, а затем продолжил: —...в объятиях жениха?

— Но, Макс, — по-прежнему едва слышно отозвалась она, — вы никогда не говорили, что хотите этого от меня. Вспомните, ведь это неправда...

— Нет, это правда, мисс Дирлав, и между нами возникла прочная связь. — В его реплике проскользнул странный цинизм. — У вас мое кольцо. Я предложил вам свое покровительство. Все это, конечно, на время, но вы приняли условие. Помолвка продлится несколько месяцев, возможно, даже год, и если наши отношения будут развиваться в эмоционально просветленные дни, то срок окажется вполне достаточным. -- Последние слова он произнес с подчеркнутым сарказмом. — Итак, Сара Дирлав, действуйте смелей, поборите свою робость. Возьмите пример с меня. Я глубоко вошел в роль вашего будущего мужа и в лучших литературных традициях собираюсь придать ей черты своей индивидуальности, то есть добиться цели. Иными словами, лечь с вами в постель.

Чувство, которое он зажег в ней, напоминало смерч. Она уже не принадлежала себе. Вихрь подхватил ее, как бушующий вал в час прилива, лишив всех сил и воли к сопротивлению.

— Ты очаровала меня, колдунья, — тихо произнес Макс, и голос его звучал нежно и мягко. — Твои глаза полны вызова, но в них сквозит и растерянность. Мудрость мира смешана с детской непосредственностью. Что бы ни случилось между нами, как бы ни разошлись в будущем наши пути, я хочу тебя, и хочу немедленно.

Он приподнял Салли, а затем, не отрывая от нее взгляда, опустил — рядом с кроватью. Его подбородок был решительно выдвинут, а глаза лихорадочно блестели.

— Если ты изменишь мне, Сара, — произнес он голосом, от которого ей сделалось страшно до дрожи, — если я когда-нибудь узнаю, что ты обманула мое доверие, то, клянусь, я... — Его пальцы обхватили ее шею.

— Задушите меня? — закончила она фразу, попытавшись превратить в шутку мрачное предчувствие.

— Ты сама сказала это, малышка, — кивнул он, — да, ты это сказала... — Он медленно разжал пальцы и снова прильнул к ее рту, с жадностью проникая все глубже во влажную его глубину, пока она под нетерпеливым напором мужского тела не упала на мягкую постель.

Макс опустился на нее, едва не раздавив. Салли начала задыхаться. Руки ее обвили ему шею, а соски затвердели от соприкосновения с заросшей волосами грудью. Внезапно в ложбинку между грудями вонзилось что-то острое, и она сдавленно вскрикнула. Макс от неожиданности отпрянул и, привстав, зажег свет.

С удивлением и страхом глядел он на струйку крови, текущую по его груди.

— Господи, что это?..

— Мой медальон, — со вздохом пояснила Салли. Наверное, окончательно сломался, подумала она. — У него неисправная застежка, и он постоянно открывается. В меня впились зубцы. — Она села на кровати, зябко поеживаясь. — Мой... мой прия... — Что она такое говорит, в этой ситуации любые слова могут смутить и прозвучать неуместно, а уж такие... — Джералд починил ее, но, видимо, неудачно. — Тут Салли увидела кровавое пятно у него на коже. — Мне очень стыдно, дай-ка я...

— Забудь обо мне. Это тебе нужно протереть царапину.

Он снял с нее медальон, уложил ее на кровать и, взяв гигиеническую салфетку, промокнул ей рану.

Кровь наконец остановилась. У Салли покраснели щеки от неловкости, больше всего ей хотелось оправить сбившийся и расстегнувшийся костюм. Она нашла пластырь, и Макс заклеил им царапину.

Оправив наконец одежду, Салли поблагодарила Макса и, чтобы избавиться от смущения, занялась медальоном. Она с ужасом обнаружила, что содержимое медальона рассыпалось по полу, и в ожидании неизбежных вопросов наблюдала, как Макс взял одну из фотографий.

— Кто это?

— Я уже говорила тебе... — Салли молча прокляла своего настойчивого друга. — Джералд починил застежку... гм, решил, что починил... и подложил в медальон свое фото.

— И ты оставила его здесь? — Его тон заставил ее поежиться, словно в широко открытое окно ворвался холодный ночной воздух.

Она беззаботно пожала плечами, надеясь хоть как-то сгладить остроту ситуации. И, не кривя душой, сказала:

— Мне это было безразлично, и я не стала вынимать.

— Значит, ты все это время не расставалась с его портретом? И тем не менее позволила мне заниматься с тобой любовью, то есть почти разрешила пройти с тобой весь путь?