Обед напоминал скорее завтрак, но Майкл смог подкрепить свои силы.

Он слушал музыку, в основном записи Сэми Дэвис, Эллы, Бобби Ди, Джоан Саммерс – он перестал слушать Синатру в Волкер-Лейн, во время вспышки ненависти к мафии – и снова впал в поток монотонности, которая была как нельзя кстати. До Спаркса движение было не очень оживленным. Несмотря на тяжелую поездку, Майкл почувствовал прилив сил, въехав в Рено, «самый большой маленький город в мире», и мчась по привычным окрестностям. Это ощущение только усилилось за получасовую поездку к северному берегу Тахо.

Сейчас Майкл изучал гараж Грейсов. Машин там не было. Майкл осторожно обошел вокруг деревянного дома – он набросил на рубашку спортивную куртку, чтобы спрятать пистолет за поясом, – и проверил окна. За пять минут он убедился, что дом пуст.

Поднявшись на деревянную террасу, Майкл оказался возле стеклянной двери в кухню, которая, со всеми атрибутами сельского домика, была как две капли воды похожа на кухни в тех домах, в которых жил Майкл. Он открыл дверь, сильно толкнув ее, – ему даже не пришлось разбивать стекло.

Интерьер дома был псевдодеревенским, начиная с кухни, обставленной сосновой мебелью, с ситцевыми обоями, бытовой техникой цвета авокадо, полками с кувшинами, купленными на блошином рынке, и окнами с разнообразными деревянными ложками, которые висели вертикально и горизонтально.

Раковина, полная грязной посуды, хранила остатки обеда, приготовленного на двоих. В полном мусорном ведре лежали пустые банки из-под «Таба» – любимого напитка его дочери. На большом календаре с фотографией моста в Новой Англии были жирные записи. В глаза Майклу бросилась строка, перечеркивающая пять дней, включая сегодняшний и завтрашний: «Боб, Джанет и Карибы!»

Значит, Боб и Джанет отправились в круиз и оставили выпускника Гэри – единственного из троих детей Грейсов который все еще жил с родителями – одного на несколько дней. А Гэри съездил за своей девушкой в Вегас, привез ее сюда, чтобы перекусить и сходить на выпускной…

Это предположение подтвердилось, когда Майкл вошел в комнату Гэри и обнаружил там двуспальную кровать, на которой недавно спали двое. В этой комнате с балочным потолком на деревянных стенах висели плакаты с изображением «Биттлз», идущих по Эбби-роуд, группы поддержки «Ковбоев из Далласа», Симпсона в форме, улыбающегося, с шлемом в руках, и Мохаммеда Али в боксерских трусах, с торжествующим видом поднявшего руку в перчатке.

Майкл почувствовал, как его охватывает негодование, когда он заметил на тумбочке, открытую пачку презервативов, небрежно брошенную, как пачка сигарет. Четыре открытых пакетика валялись здесь же, как обертки от жвачек. Но такая роскошь, как родительское неодобрение, была сейчас Майклу недоступна.

Он нашел чемодан Анны. Вся одежда была чистой – видимо, она постирала свои вещи, хотя посуду и не помыла. Но одного наряда явно не хватало: в чемодане не было сногсшибательного выпускного платья.

Это означало, что, хотя и было только без пятнадцати шесть, Анна уже оделась для выпускного бала, она уже ушла. В «Каль Нева»? Потом Майкл вспомнил: ученики школы Инклайн-Вилладж обычно обедали вместе перед выпускным. Значит, Анна и Гэри, вероятно, обедают где-нибудь на северном берегу Тахо.

Он вернулся к тумбочке, на которой раньше заметил только презервативы. Теперь он увидел телефон в форме футбольного мяча и небольшой блокнот.

В блокноте было написано:

Это означало, что Анна и ее кавалер, который пользуется резинками, были в ресторане в Рено, или уже возвращались назад, или отправились в «Каль Нева»…

Но в записке Гэри (это был не Аннин почерк) не было написано название ресторана…

Майкл присел на край кровати, но только на мгновение. Вскочив, как будто простыни были горячими, он оглянулся на смятую постель и содрогнулся. Покидая спальню Гэри, он окончательно убедился, что надежда увидеть их здесь, в доме Грейсов, перед выпускным, так же пуста, как те пакетики из-под презервативов.

В доме, который Майкл уже досконально изучил, перед тем как проверить спальню, – чтобы убедиться, что он действительно один, – были деревянные полы, мебель из узловатой сосны, тростниковые коврики и плетеные стулья. Вернувшись в кухню, он заметил несколько нераспечатанных писем, которые его заинтересовали. Среди многочисленных счетов он нашел счет от телефонной компании.

Через секунду Майкл уже изучал перечень телефонных звонков, сделанных Грейсами за месяц. Там было и десять междугородних звонков на номер Смитов в Таксоне (все за последние две недели). Сумма, указанная в счете, наверняка удивит родителей Гэри, когда они вернутся домой… если только телефонные счета на четыреста с лишним сотен долларов не были для них обычным делом.

Майкл угостился ветчиной из холодильника и запил ее баночкой «Таб». Потом собрал чемодан дочери и, неся его в левой руке, чтобы освободить правую для пистолета, если он потребуется, вернулся к «линкольну», стоявшему на подъездной дорожке, Майкл положил чемодан дочери в багажник рядом со своим чемоданом, из которого достал белую рубашку, темно-синий галстук и серую куртку. Он переоделся, сложил грязную одежду в чемодан и захлопнул его.

Устроившись на водительском сиденье, Майкл посмотрел на небо. На городок опустилась ночь, и все тот же чистый звездный гобелен с полной луной, который сопровождал его по дороге в пустыне, ждал его и возле озера Тахо. Майкл мысленно сказал небу: «Это не молитва. Но если Пат ошибалась и ты там, не мертвый, как говорят некоторые… Я буду рад любой помощи, которую ты можешь мне оказать, чтобы увезти Анну отсюда целой и невредимой».

Обойдясь без «аминь», но на этот раз по крайней мере не показав Богу средний палец, он покинул дом Грейсов и квартал Пайнвью и направился в Кристал-Бей. Майкл ехал по обрамленному соснами берегу озера Тахо. Привычные ослепительные неоновые надписи – «КЛУБ КРИСТАЛ-БЕЙ», «КОТТЕДЖ НЕВАДА», «БАР ТАБАРИН», «КАЛЬ НЕВА» – приветствовали его как старого знакомого, но казались нереальными – может, он все еще в пустыне, спит за рулем «линкольна», видит сны и вот-вот съедет с дороги?…

Стоянке. «Каль Нева» была заполнена шикарными машинами, но тут и там между покрытыми винилом моделями «эльдорадо» и «ривьер» ютились «шевроле шеви II», «плимут фьюри» и «ГТО» – верный признак того, что сегодня вечером в Индейской гостиной будет выпускной бал. Еще одним признаком этого был непрерывный поток парней в смокингах (красных, белых, светло-голубых, но не черных), в рубашках с оборками и «бабочках» размером с маленький самолет, под руку с девушками с покрытыми лаком волосами, в вычурных платьях пастельных тонов. Пары направлялись к крыльцу, над которым висел огромный плакат: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ВЫПУСКНОЙ-73!»

Стоявший возле входа «мерседес» завелся и уехал, и Майкл поставил «линкольн» на его место, получив идеальный свободный проход к двери. Потом он сидел в темноте, глядя, как идут молодые пары, и обдумывал свои следующие действия.

Если Анна и Гэри еще не вернулись из Рено, он может просто их подождать и перехватить девочку на входе в «Каль Нева». Но заказ в Рено был на пять, и дети могли поесть и вернуться в «Каль Нева» уже в полседьмого или в семь.

А сейчас было почти восемь…

Майкл с напускной небрежностью вышел из «линкольна», держа руку возле засунутого за пояс пистолета. Он прошелся возле здания, там, где деревья и тень скрывали его от входивших, прошел между пристройками, забрался по водосточной трубе на черепичную крышу и осторожно пробрался туда, где крыша выравнивалась.

Взору Майкла открылась самая грандиозная затея Синатры – площадка для вертолетов над Залом Славы, которая не использовалась с тех пор, как председатель правления в любое время дня и ночи привозил из Сакраменто Джона и Бобби Кеннеди, или Дино, или Мерилин, или сестер Макгуайр из Голливуда. Майкл, длинная тень которого перечеркивала крышу, бесшумно пробежал на каучуковых подошвах к двери, ведущей на лестницу.