Тамила закончила с посудой и вытерев руки полотенцем, подхватила пустую корзину и отправилась на улицу.

Микель наблюдал за ней со стороны, ведьма ходила по саду: рвала целебные травы, затем ползала под яблонями выбирая более-менее хорошие, а не сгнившие плоды.

«Видать, снова будет печь пирог».

— Ты бы сходила и нарвала ягод, а то, есть одно и тоже быстро наскучивает! — он одернул ее, прислонившись к дверному косяку и щурясь от солнечных лучей.

Девушка нахохлилась, вжав голову в плечи и встала с земли:

— Ну так показывай где ягоды растут, а не стой столбом, — она уперла руки в бока, корзинка висела на изгибе локтя.

Сделав недовольное лицо, подошел к ней и взяв за руку, повел в противоположную от яблонь сторону. У самого забора, росли кусты со смородиной: черная, красная, здесь же был и крыжовник, малина.

— Чуть дальше пара грядок земляники и клубники, — оборотень ткнул в сторону.

Тамила оставила свою ношу на земле и вместо того чтобы собирать ягоды, стала их планомерно поглощать, пока не перепачкала все руки.

— Ты что, голодающая, никогда ягод не ела?

Вместо того чтобы ответить ему, девушка приложила к раскрытому рту оборотня ладонь с красной смородиной, заставив съесть. Микель был не против, напоследок облизнув ее пальцы, но Тамила не обратила на это внимание, хотя он видел, как на ее тонкой шее запульсировала вена, и она чаще задышала.

Дальше ведьма прилежно собирала ягоды для выпечки и к обеду было готово два смородиновых пирога. Один для домовых, а второй для них.

От похода в деревню, Тамила отказалась и на закате оборотень ушел один. Девушка бродила по четвертому этажу, но кроме очередных, запыленных комнат здесь ничего не было, и она поднялась в башню. Немного колдовства и вокруг чистота.

Эта спальня нравилась ей, она была высоко над землей и такая уютная, в отличие от той, в которой они с оборотнем ночевали. Из окна открывался потрясающий вид, но она знала, что с крыши он еще более захватывающий. Стоит как-нибудь наведаться туда.

«Я могу остаться ночевать здесь, тогда если этот несносный оборотень вернется навеселе, мне не придется терпеть его приставаний», так она и решила. Мотя принесла ей корзинку с творогом, баночкой джема, хлебом, яблоками и мисочкой малины. Чуть позже, они с домовихой сидели за круглым столиком у окна и пили чай.

Тодя присматривал за хозяином в подземелье.

— Мотя, а чья это спальня? — спросила ведьма.

— Раньше, она принадлежала сестре хозяина, хорошая была девушка. Жаль, что здоровье подвело ее, очень слабой родилась, умерла от болезни, бедняжка. Госпожа Лианора — свет в окошке, она одна могла справиться с капризами младшего брата — нашего хозяина. Они ведь оба рано осиротели, быть может поэтому, хозяину всегда хотелось наполнить такой большой дом гостями, блеском балов, шумом голосов. Их матушка скончалась вторыми родами, а отец сломал шею на охоте упав с лошади, когда молодой госпоже было пятнадцать лет. У нее и брата разница в возрасте десять или одиннадцать лет. Она его и воспитывала, когда сама не училась.

— А как же няни, гувернантки?

— О, те были, но рядом с мальчиком никто подолгу не задерживался. Уж не знаю почему, в детстве он был очень спокойным ребенком, рассудительным. Ходил за сестрой хвостиком, а потом, когда его сестры не стало, он и изменился. Восемнадцать лет — самый прекрасный возраст для молодого человека. В глубине сада, есть пышный розарий, там стоит беседка, за ней могила Лианоры, вся заросшая, неухоженная, — Мотя тяжело вздохнула. — Хозяин запретил к ней приближаться, заботиться. Иногда он во всем винит сестру, если бы она не умерла, его не настигло проклятье.

— Окружающим всегда проще обвинить другого, чем признать собственные ошибки, — кроме похода на крышу, она взяла себе на заметку поиск розария Тамила.

— Уже поздно, ложись отдыхать. Когда оборотень вернется, я скажу ему что ты ночуешь здесь.

— Спасибо.

Домовиха исчезла, а ведьма закрыла дверь на засов и села перед зеркальным столиком, неторопливо расчесывая волосы. Ночью в замке опять слышались грозные рыки, шум, но до башни в которой спала Тамила — это долетало воем ветра из приоткрытого окна. Она не боялась, нежась в кровати абсолютно одна и наслаждаясь этим одиночеством. Ей было неуютно спать рядом с оборотнем, всегда чувствовалось напряжение, страх что он может взять ее силой. Тамила боялась той боли, которую несет потеря невинности. Поэтому всячески оберегала свое личное пространство. Проснулась она в четыре утра, когда за окном только занимался рассвет.

В столе обнаружилась коробочка с нитками и иголками, вытащив из шкафа один из слишком пышных нарядов темно-вишневого цвета, приступила к работе. Отпорола все кружева, убрала лишние юбки для легкости и освежила с помощью магии. Избавилась от торчащих ниток и подшила разъеденные молью дыры.

Холодный атлас струился вдоль ее тела, юбку она укоротила до щиколоток, чтобы не подметать полы и землю.

«Пусть так ходят светские барышни, а я сделала по-своему», — она довольно улыбнулась, разглядывая себя в зеркале. Нижнее белье в кружевах, она тоже превратила в подобающее, по ее взгляду. Приложив ухо к двери, убедилась, что там тихо и осторожно отодвинула задвижку. В коридоре никого не было, полумрак освещался парой фонарей со свечами внутри.

Спустившись по лестнице, Тамила выбежала через кухню на улицу и помчалась туда, куда говорила Мотя — к розарию.

Место действительно оказалось заброшенным. Когда-то белоснежная беседка, пошла трещинами, между половиц были глубокие дыры, все оплетено плющом. От ее шагов, дерево скрипело и Тамила вернулась на траву, обойдя беседку встала перед густыми розовыми кустами. Среди них угадывались очертания статуи, но разглядеть больше не удалось.

— Ну ладно, работа есть работа, — закатала рукава и с помощью магии принялась прореживать кусты, убирать сорняки, пока не расчистила себе тропинку.

Перед ней предстала в полный рост статуя девушки в платье того времени, на шее было жемчужное ожерелье, вьющиеся волосы собраны на затылке, она прижимала руки к груди и улыбалась, устремив взгляд в небо.

«Словно молится за своего брата», — до начала шестого утра, ведьма колдовала в розарии, пока не была удовлетворена наведенным порядком. От усердной работы ее коса растрепалась, волосы прилипли к разгоряченной коже, на руках не было живого места. Она не могла тратить все силы на уборку, которую можно сделать руками.

«Пока я не прошла эту проклятую инициацию, приходится экономить магию, как монеты в кошельке», — ее не волновала боль в руках от колючих кустов. Тамила всегда получала искреннее удовольствие от работы в саду.

Беседкой она занялась в последнюю очередь и когда живот стало сводить от голода, отправилась в дом.

Сунув руки под холодную воду, с облегчением вздохнула. Прохлада остудила порезы и уколы.

— Не верю своим глазам, молодая госпожа ведьма. Ты вычистила могилу нашей покойной хозяйки леди Лианоры, — рядом с ней возник Тодя. В глазах домового стояли слезы, а губы дрожали.

— Это ведь могила, я не могла ее оставить.

— У тебя доброе и отзывчивое сердце, ты очень щедрая и светлая ведьма.

— Ты так говоришь, как будто до этого не встречал хороших, — выключила кран и поставила чайник на плиту.

— Вокруг замка бродило много разного темного народу, сюда наведывались молодые девушки корысти ради. Они думали, что если привлекут чудовище, он одарит их богатствами. Было много бесстыдниц, я разочаровался в людях, — Тодя поставил на стол корзинку с продуктами. — Земли за замком, деревня и множество плодородных полей с животиной, принадлежат хозяину. Его управляющий, наведывается сюда раз в три месяца, следит за тем что происходит в замке. Что обветшало или окончательно приходит в негодность тут же чинится. Мы этого сделать не можем, недостаточно сил. Немного прибираем, доставляем из деревни продукты. Ты не подумай молодая ведьма, но наш хозяин очень богатый чело…