Наверное, это случилось из-за того, что сестра уронила ритуальный кинжал острием в землю —  по крайней мере, такова была версия старейшин. Фанти же, который знал о своей сестре и о прародительнице в ее голове немного больше, чем остальные, считал, что все дело в том, что однажды сестра улучила минутку покоя и успела закрутить роман. Причиной ее скоропостижного замужества была именно беременность, и это же было реальной причиной, из-за которой Таль ушла из ее сознания на пару месяцев раньше, определенно чего-то испугавшись. Фанти подозревал, что сознание будущего ребенка перепуталось с сознанием Таль. И, хотя племяшка родилась  девочкой мудрой не по годам, пошла в шесть месяцев, Фанти это не сильно радовало; попробуй, обрадуйся чему-нибудь, когда в твоей голове буйствует нахальная и импульсивная тысячелетняя мелочь. Еще и загоревшаяся идеей получить официальное гражданство Талимании. Не для О —  для всех эльфисов вообще. Желания Фанти на пути к этой великой цели нисколько не учитывались.

Иногда на Таль снисходило просветление. Но в основном Фантаэль чувствовал себя плющевым медвежонком в руках не особо аккуратной девчонки. Его, образно говоря, слюнявили, колотили об землю и швырялись им в кошек. А еще пришивали про запас третий глаз-пуговицу вместо оторванной лапы; хоть какая-то польза от Таль — ее интуиция, которой она иногда делилась с носителем. Но даже это не могло компенсировать Фантаэлю его новое «имя»!

Фанти! Разве кто-то назовет так гордого эльфиса, потомка древних эльфов? Таль-прежняя ни за что бы такого не допустила даже в мыслях. Таль-настоящая же хотела сахарной ваты и немедленно.  А еще забывала слишком длинные слова. И плевала она на эльфисскую гордость. Точнее, не задумывалась о ее существовании. Она теперь вообще редко задумывалась, это-то Фанти слышал.

Времени на совершенствование у Фанти больше не было. Он носился как угорелый по тавернам Талимании, играл на площадях, и всеми силами пытался пробиться в какой-нибудь замок, чтобы там подружиться с нужными людьми. Таль сказала, что надо, а он понял, что лучше исполнять, чем мучиться мигренями. А Фанти было нетрудно: он любил музыку, и ему было все равно, кому играть.

Однажды ему почти удалось зацепить нужного человека. Жалко, эту операцию взяла под свой контроль Таль, и сорвала все что могла. Фанти почему-то казалось, хоть прямо, он, конечно, ничего даже не подумал, что если протянуть молодому графенку руку с кокетливым «давай дружить» графенок испугается этого странного мужика с подведенными глазами и множеством светлых косичек до пояса, и дружить не захочет. А захочет вызвать стражу, немного побить эльфиса ногами и немного выкинуть за ворота, запретив приближаться к своим владениям ближе, чем на десять километров не только Фанти, но и всем эльфисам вообще. Таль хорошо, тело-то не ее, а Фанти потом месяц отлеживался. Да и вожаки таборов, которым теперь пришлось делать огромный крюк на пути к Укенской ярмарке, выразили Фанти свою признательность весьма болезненно.

Таль вообще с удивительной тщательностью разрушала все, что Фанти достигал в порученном ему деле. Он играл для снобов, она заставляла его петь дурацкие народные песенки. Он играл для простонародья, а она раз! И начинала балладу о Наскаре или что-нибудь такое же занудное, почти классическое. Знатные дамы, которых иногда тянуло на экзотику, оказывали ему знаки внимания, а Таль начинала нотацию о нравственности и гордости, хотя незадолго до этого говорила, что надо плюнуть на гордость и пойти играть нищим под мостом, потому что они же попросили!

А уж эта ее привычка перехватывать управление телом в особо важные моменты! Это ее вечное требование подводить глаза и выглядеть «поромантичнее»… Фанти уже почти смирился с тем, что ему придется отмывать репутацию существа не той ориентации всю оставшуюся длинную эльфисскую жизнь, и только иногда, темной ночью, когда Таль, утомившись от дневных забот, наконец-то сворачивалась на периферии его сознания уютным комочком и засыпала, позволял себе подумать пару-тройку-четверку недовольных мыслей.

А тут эта авантюра с принцессой…

Еще неделю назад Таль с Фанти находились на границе, таскали в гитаре вино из Джокты и играли пограничникам обоих стран и скучающим женам офицеров. Фанти втянулся в эту жизнь. На границе было хорошо и привольно, вино было крепким и платили за него больше, чем за песни, Таль не особо пилила и капризничала, офицерская дочка с умопомрачительно большими глазами все чаще улыбалась…

А потом Фанти обнаружил себя бредущим по дороге в направлении столицы. Оказывается, Таль просчитала, что велика вероятность предсвадебного побега второй принцессы, и что ее обязательно надо успеть перехватить. И, конечно же, подружиться. Как зовут принцессу, она не помнила, зато помнила дату ее рождения. Фанти отнесся к этому философски: все равно не переспоришь.

Хорошо хоть Фанти смог увести коня, пока Таль спала. И то она закатила ему истерику. Как это так, он заставил ее проспать все самое интересное! А Фанти, в отличие от Таль, умел уводить коней, и знал, что Таль ему очень сильно помешает, потому что предыдущим носителям она это запрещала, опыта ей было набраться неоткуда, а командовать все равно попытается.

Коня он отпустил, с тетушкой Хос договорился об оплате и устроился менестрелем на три вечера. Откуда Таль знала, что девчонка появится  именно здесь?

Наверное, все-таки толика магии предков в ней осталась. Или доступная Фанти интуиция была лишь малой толикой доступной Таль интуиции. Иначе Фанти объяснить не мог.

Зато понял, наконец, зачем Таль заставляет его играть балладу о Наскаре. Благородные принцессы инкогнито — единственные, кто ее любит, оказывается. Ну, как-никак родной дедушка —  хоть и знатный гулена. Так они ее и вычислили.

Так-то Фанти в жизни бы не подумал, что эта бледная моль может быть принцессой. На портретах королевской семьи был порядком отредактированный вариант. Если бы не Таль, он бы вообще эту девчонку не заметил.

Но Таль сразу выцепила взглядом прямой нос Хабрасо. «Это все потому, что ты не видишь деталей, дурачок-дурачок-дурачок!» — заявила она.

Хорошо хоть в первый разговор почти не вмешивалась.

По правде говоря, фальшь в пении Фанти мог расслышать любой эльфис. Таль ведь тоже хотелось петь! Однако от чистокровного человека он такого не ожидал, поэтому предлагал учиться вполне серьезно. Он не умел дружить с людьми, а вот учить знатных детишек ему пару раз доводилось. В юности. Еще до Таль. Так что в этом у него было побольше опыта.

Второй неожиданностью для Фанти оказалось то, что вместо одной принцессы их там было две. Слишком много для одного несчастного эльфиса.

Маленькая принцесса была похожа на сестру только носом. Но Таль, стоило ей ее увидеть, буквально зарыла копытом землю. Алка распрощалась и сбежала, а Фанти пришлось выдержать крайне непростой мысленный разговор:

— Берем младшую! — решила Таль.

— Несовершеннолетних не ворую, — меланхолично отвечал Фанти.

— Мы пригласим! Только пригласим, а она согласится, обязательно согласится, согласится-согласится-согласится!

Про то, что вторая принцесса тоже еще не очень совершеннолетняя, она благоразумно промолчала.

— Ты ее сестру видела? — спросил Фанти, впервые решившись напрямую оспорить решение Таль.

Алка была дерганной, боялась каждого шороха и, будь у нее уши, как у Фанти, обязательно прижимала бы их к голове, стараясь казаться меньше и незаметнее. За весь разговор она хорошо если пару раз на эльфиса взглянула.

Однако рядом с сестрой что-то в ее лице дрогнуло. Она, казалось, получила силы перестать на некоторое время бояться Фанти, защитить, если что, сестру.

Связываться с разъяренными женщинами, которые нагонят и наваляют, Фанти не хотел. У него после графенка в дождливую погоду ребра ныли. А если учесть, что на следующий день прибудет ее друг, наверняка очень серьезный парень, у принцесс всегда очень серьезные друзья, злить Алку не хотелось.