— Ты не имеешь права требовать с нее объяснений, джоктский добряк, — буквально прорычал Лер, — тебя вообще тут быть не должно!

— Не слишком ли злобно для плода веселого и беззаботного времяпровождения?

— Повторяешься…

— Ты тоже.

Далька громко втянула носом воздух: больше всего это походило на предупредительный всхлип. Лер с Куцем как по команде закончили перепалку.

— Куц, — сказала я, набрав побольше воздуха, — это Фанти. Он хотел показать мне табор…

— Она, — хмуро сказал Фанти, — не я, а Прародительница. Таль. Хватит на меня все вешать. Она сидит у меня в голове, и за эту фразу я расплачусь мигренью. Но мне надоело, что за ее благие идеи приходится расплачиваться мне. Собственными и так треснутыми ребрами, прошу заметить.

Я немного обиделась. Значит, учить он меня тоже по указке собирался? А я-то было подумала, что обладаю абсолютным слухом и возгордилась…

— Голоса в голове нашего нового знакомого по имени… э-э-э… назовем его, как назвался, Фанти, попросили его показать тебе табор. Эльфисский. — Насмешливо сказал Куц. — и ты пошла вприпрыжку, темной ночью…

— Меня потащили! — возмутилась я.

— Тебя потащили. Ваше благоразумие просто восхитительно. Восхитительнее может быть только ваше умение выбирать друзей.

Я обиженно засопела. Я же правда не была виновата в этой странной ситуации! Я даже не знала где я и куда меня тащат! Я сделала все, что могла, ну почему я еще и должна оправдываться? Даже не так, я же принцесса, я вообще не должна оправдываться! Я должна делать, а все остальные — принимать как должное!

Далька вдруг рассмеялась. Звонко, громко, до слез, смеялась и смеялась, скорчившись на покрывале.

— Вы бы… себя… со стороны видели! — Кое-как выговорила она между приступами хохота, — Картина маслом просто! Но мне тоже интересно, что тут прои… происходит, вот!

— А мне еще интересно, зачем вы этого Фанти сюда притащили, — добавил Куц, — чтобы я на эту вытянутую морду полюбовался? Премного благодарен, но лучше бы вы его хорошенько поучили, и отправили куда подальше. А то еще кормить его придется; кто вообще может поручиться, что он не растреплет про принцессу? Про двух принцесс?

— Да на тебя вообще никто не рассчитывал, ты еще большее недоразумение, чем этот блаженный, — огрызнулся Лер, — оно само за нами потащилось.

— А дед твой тоже сказал бабке: «Прости дорогая, оно само так получилось»?

— Куц, — предостерегающе сказала я.

Если он забыл, то бабок было две. Тут же захотелось напомнить, что Леров дед — это и мой дед тоже, и, раз уж Куцу так понравилось прыгать именно на этой Леровой мозоли, то пускай уж прыгает, когда меня рядом нет.

Кстати, откуда он вообще узнал о Леровой незаконности и вообще —  о нашем родстве? Все-таки информация не самая распространенная… Все знают, но никто не скажет с уверенностью, потому что последние доказательства мама в свое время сожгла. Но вряд ли в Джокте ходят наши дворцовые сплетни —  у них есть свои.

— Циа, — раздраженно отмахнулся тот, — для тебя, милая, просто Циа.

Теперь понятно откуда узнал. Стоп!

— А? — глупо переспросила я, захлопав глазами, подобно предобморочной фрейлине — что ты сказал?

— Ты все отлично слышала.

Лер вскинулся было, но напоролся на суровый Далькин взгляд и снова замер.

— Ой, семейные разборки! Круто-круто-круто! А посуду бить будете? — захлопала в ладоши… наверное, Таль, почему-то подмигнув Дальке.

Далька сморщила носик:

— Да тут бить нечего, вот!

— Тише-тише-тише! — приложила к губам тонкий пальчик Таль, — не порти романтический момент! Тут встреча двух любящих сердец! Искры, искры! Фу-у-ух!

Я не слышала, что они еще там мололи, пытаясь разрядить обстановку. До меня наконец-то дошло. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. То, что я так долго не могла разглядеть в Куце Циа — просто непростительно. Он же давал мне кучу мелких подсказок, перед тем, как раскололся окончательно. Теперь-то, задним умом, я могла вспомнить и понять каждую.

Это была очень нехорошая ситуация. И не только потому, что я повела себя некрасиво, отдав в залог эти злосчастные колечки, в конце концов, кто знал, что я вообще кого-то в этой едальне нацелую. Да и не было у меня иного выхода. Лер не успел собрать денег, и должен был передать их потом. Нет, это была вынужденная мера.

Тут я поймала себя на том, что оправдываюсь. Даже в мыслях это звучало как-то жалко. Я попыталась успокоиться и рассудить здраво, чем мне все-таки это грозит.

Одну вещь надо было вытащить, перед тем как кошель отдавать. А я забегалась, забыла. Как-то вылетела у меня из головы вся эта романтика двухгодичной давности…

К тому же получалось, что я его бросила. И не дождалась. Хотя, наверное, обещала. Обещала ведь? Если честно, этого я уже не помнила. Да и зачем мне было что-то обещать сыну посла? Разве что в порыве романтического настроения…

Хотя… Я могла. Все-таки я была маленькая, почти бесстрашная… Мои эмоции тогда еще не были задавлены страхом, их было гораздо больше, и они влияли на мои поступки… я еще могла творить неразумные вещи.

Нет, не отделаться мне отступными…

Я съежилась на кровати, зажмурившись и прикрыв голову руками. Куцу надо было что-то сказать, но сказать что-то было страшно. Я опять отчаянно трусила, к горлу подступила тошнота, бешено заколотилось сердце. Руки тряслись мелко-мелко, противно вспотели ладони. Раньше я могла контролировать эмоции, раньше у меня было самообладание… но не теперь.

Побег будто подстегнул распухание моего проклятья, зря я надеялась, что будет иначе.

Некоторым в такие моменты помогает молитва, но не мне: моих мольб там никто слушать не будет. А значит — только я могла помочь себе преодолеть свои страхи. Извиниться. Что-то решить. Куциан вновь загнал меня в угол, но, на этот раз сам, наверное, этого не заметил.

Все эти мысли, наверное, хороводом отразились на моем лице. И сколько они этот хоровод водили — одной Веде известно.

— Э-э-э… — выдавила я наконец, открывая глаза и чувствуя, как отчаянно горят уши.

— Можешь не беспокоиться, — сказал Лер сухо, — Пока ты тут переживала, Куциан вышел. Сказал, пошел к себе… Про углы что-то болтал. Лика, что с тобой творится? Я чуть опять шкуру не сменил.

— Это, — робко встрял Фанти, — мне сегодня еще отработать надо. Я пойду?

И он юркой змейкой скользнул в дверь, только его и видели. Осталась я, Лер и Далька. Лер даже не обратил внимания на тактическое отступление Фанти.

— Почему ты вообще заговорила с этим эльфисом?

— Да.

— Чего да, ты понимаешь, что он мог пойти и донести?

— Да-да.

Я быстро-быстро закивала. На самом деле я его не слушала, и Лер решил не биться в стенку. Он тяжело вздохнул.

— Ладно, я понимаю, это бесполезно… просто не наделай глупостей, ладно? Я посадил во дворце Феску, она справится, но надолго я ее не оставлю. Ты же понимаешь, я не могу постоянно быть рядом? Здесь?

— Да-да.

— И надо что-то с этим делать. С нашими… проблемами, пока о тебе еще хоть кто-то помнит, а я не гоняюсь за собственным хвостом.

А что можно было бы сделать? Вернуться назад во времени и сказать тем малолетним идиотам, чтобы не шли к Кересскому Камню? Ха, будто бы они нас послушали бы… Даже если бы мы точно знали, чем все кончится — мы бы все равно пошли. Потому что, сколько я ни думала, ни искала его уже потом, но другого выхода у нас просто не было.

Я не могла найти иного решения даже на здоровую голову, после долгих и взвешенных размышлений в прохладе парковой беседки за чашечкой кофе, что уж говорить о тех детишках, что пытались спастись в горячечном бреду?

И Лер это прекрасно знал, и это его «надо что-то с этим делать» уже давно было просто присказкой, скорее высказанной вслух надеждой, чем руководством к действию.

Я пожала плечами. Ответа от меня не требовалось, но так и хотелось разрыдаться и выдать что-нибудь про то, что ему надо, так пускай он и думает, и меня не мучает. Он у нас голова, а я и вправду — Тусклая Принцесса. Таль все-таки поразительно точна в своих характеристиках. И ее детскость выглядит какой-то ну уж очень наигранной.