Дворец был пустой-пустой. Какой-нибудь грабитель мог пройти с парадного входа до сокровищницы и не встретить на пути ни единого слуги. Наверное, это можно назвать счастливым случаем: в Талимании тогда не осталось здоровых грабителей.

Все, кто не заболел, разбежались, будто крысы. А те, кто не разбежался, заражался один за другим. Хидшах хорош, правда? Молчи, сама знаю, что в этом никто не виноват, и, в конце концов, Араза ответила не менее гнусно, хоть и в порядке самозащиты.

Заболела моя младшая сестренка и Лерова тетка. Его последняя родная кровь. И, когда я сидела и лила слезы, пришел Лер, и предложил выход. Он тоже боялся, но он придумал, что делать.

Он вычитал в каком-то талмуде про средство связи с Богами. Кересский Камень. Просители приходили, взывали к Близнецам и просили у них чего-нибудь. От всего сердца. И всем сердцем — как правильно? Как оказалось, платой и был кусок сердца, но я не хотела так буквально… То есть не совсем сердца, сердце мышечный орган, но он отлично подходит для аллегорий… в общем, прости, по порядку, ладно?

Нам показалось, это шанс. Мы все-таки были детьми, и верили в сказки, справедливых Богов и прочую чушь.

За нами никто не присматривал. Полным ходом велась эвакуация здоровых в Зимний Дворец, поэтому мы просто притворились перед проверявшими комнаты людьми больными. Мы, наверное, и были немножко больны… Лер был красный, как вареный рак, и рука у него была горячей-горячей…

Конечно, нас должны были обихаживать сиделки. Но с ног сбивались от усталости, и нашего исчезновения так никто и не заметил. Что им до двух детишек? Решили, что мы в Зимнем, а в Зимнем думали, что мы в Летнем…

Идти было далеко, идти было тяжело. Я была маленькая принцесса, никто не приучал меня к дальним походам, но уже к концу третьего дня я будто вырубилась и шагала, как метроном. Просто… если бы я осознавала происходящее, если бы анализировала, я бы просто свихнулась. Лер сказал, что нам надо поменять имена. Нас не раз спрашивали, кто мы, и мы отвечали, что мы Алка и Рел Рас, идем к тетке в деревню. Когда мою болезнь стало видно, мы стали идти по лесам…

Лер добывал одежду и пищу. Воровал, наверное. Если бы не он, никто бы не выжил, и я в том числе. Я не знаю, зачем он вообще взял меня с собой. То ли с самого начала догадывался, что королевская кровь в неразбавленном варианте позволит просить за всю страну, то ли просто боялся ко мне опоздать…

Знаешь, я же помню: маленькая охотничья хижина, где мы ночевали. Дверь распахнута, и Лер вытаскивает тело, чтобы не воняло. У него… его лицо… его не было. Кто-то обглодал… Пробрался в хижину и обглодал… Может, росомаха? Они умные… или одичавшая собака… или рысь…

Нет, все хорошо, я могу говорить, потому что должна говорить.

Мы к тому времени больше боялись диких зверей, чем трупов, такова правда. Слишком много трупов мы встретили на своем пути.

Это сейчас, когда эта сцена снится мне в кошмарах, она ужасает, потому что у меня есть силы ужасаться. А тогда мне было все равно.

Путь туда занял неделю. В конце Лер уже меня нес, я же была в горячке. И он, но он был крепче и болезнь проявлялась по другому, не так видно, знаешь же, две стадии…  Поэтому и общение с Близнецами я восприняла просто как продолжение кошмарного бреда…

Лер надрезал руку и положил на камень. И мою тоже. Сказал… я уже и не помню, что именно. Наверное, потом я потеряла сознание, и вернулась в него только когда нам ответили.

Я знаю, как выглядит Веда. Если, конечно, это все не мой болезненный бред, то совсем не так, как ее рисуют, вся эта царственность, мудрость… нет. Такая, знаешь, рыжая и конопатая девчонка. Чуть что морщит нос и тянет «коне-е-ечно». На вид — вреднее табака. Нет, не бойся, не заметит она, что я сейчас наговорю. Про меня она теперь ничего не ведает, потому что не хочет.

С Ведой мы бы как-нибудь договорились. Лер профессионально давил ей на совесть, рассказывал про гибнущие из-за трупной вони цветочки, я прямо восхищалась. На людей-то ей как-то плевать, тем более на Вефиевых, а вот цветочки-зверечки… Но тут примчался Вефий… а Вефий ничего не дает просто так. Ему надо пошутить посмешнее.

Тоже противный. Рыжий, длинноносый, и худой, прямо как Фанти. И вот такое высокомерное выражение на морде.

У меня он отобрал буквы. И качества. Получилось, что прежней меня никогда не было, а всегда была только трусливая незаметная, ни отваги, ни внутренней силы, ни умения повелевать… мне будто руки и ноги оторвали! Оставили одну осторожность, в насмешку…

А Лера определили меня охранять. Прямо как ты, верный песик, верный песик… сказали, это за то, что мы наши имена коверкали. Ну и плата, конечно, за то что они, Боги, сейчас пойдут разгребать последствия человечишками навороченного… Вроде как мы несем ответственность за всех и одаренные ими люди лишь подчинялись приказам таких же как мы, правителей. Приказывали они, но наказали нас. Мы… сами попросили, чтобы на нас все и остановилось.

Знаешь, сейчас бы я тоже пошла. Потому что свою часть уговора Близнецы выполнили безукоризненно. Когда мы вернулись, все, кто не успел умереть за ту неделю, что мы шли к Камню, были живы и здоровы. Даже Наводнение у вас отхлынуло. Аразе Вефий самолично явился во сне и устроил разбор полетов…

Только меня никто уже не помнил как милую проказливую принцессу, золотые локоны. Меня вообще мало кто припоминал. А Леру в первое время было очень трудно не превратиться в собаку.

Да и дедушка умер. Совсем. Не успели…

Куциан не знал, что делать. Лика плакала, горько, навзрыд. Он осторожно подошел и попытался приобнять ее. Лика уткнулась носом ему в плечо, и продолжила подвывать.

Она была теплой и живой, он мог почувствовать, как испуганно бьется ее сердце. Ее слезы намочили его рубашку. Она была в его руках и не делала попытки отстраниться и убежать.

Думать о сегодняшних проблемах Куциану больше не хотелось. Это все были такие мелочи!

Гораздо больше думалось о проблемах, начавшихся в далеком прошлом, после того как схлынуло наводнение и закончился Мор.

Хотя Куциан и понимал, что если не решит одних проблем, то и другие никуда не денутся, что тут нужен комплексный подход… и, да, пожалуй, без псины в помощниках он не разберется. Досадно, но что поделать — не Куциан эту кашу заварил, один не расхлебает…

А еще, наперекор досаде разрасталось в груди Куциана теплое чувство: Лика ему доверилась. Наконец-то доверилась. Ему. Может, сказала даже больше, чем сказала бы Леру.

— Лика, — сказал он просто, — Малаилика Хабрасо, я верну тебе твое имя, обещаю.

— Одно условие, — всхлипнула Лика ему в плечо, — ты не будешь платить за мое имя своим. Обещаешь?

Она отстранилась и внимательно посмотрела в его глаза.

— Обещаю. — Кивнул Куциан, незаметно отводя руку за спину.

И скрестил пальцы.

Глава 7, в которой Лер хранит тайны, как рыба, и защищает хозяйку, как пес, а Куц старательно налаживает отношения

Чувство эйфории потихоньку исчезало, растворялось, уходило в тень. Лика мирно посапывала на его кровати среди бела дня, вымотанная истерикой и постоянным страхом. Что привело ее сюда? Неужели то, на что он уже совсем было перестал надеяться?

Было бы глупо на это рассчитывать. Во многих вещах Лика ужасающе практична. Возможно, все эти рыдания вообще были спектаклем, чтобы смыть обиду; но даже если и так, он все равно хотел ей верить и будет верить. Куциан еще тогда, три года назад, отлично знал, что она в жизни и гроша ломаного за любовь не даст, что вся ее жизнь давно и до самой последней минуты измерена, записана и взвешена ей самой. Что она сама назначила себе цену — невысокую, но для Куциана заоблачную.

Не иначе как Вефий столкнул их в этой феевой гостинице. А кто еще — он же лягушками заведует… Обратился в веру… и зачем?

Куциан спустился по шаткой лестнице, чтоб позвать Лера. Конечно, весело было бы его позлить, но нервировать Лику еще больше не хотелось.