Уже стоя у ворот, мама засыпала меня добрыми советами:

— Будь как можно любезней с тетушкой Юлианой, — сказала она под конец.

— Конечно, мама. Я постараюсь.

— И с дядюшкой Луи, ее мужем!

— Конечно.

— И со всеми, с кем познакомишься.

— Как прикажете.

— В Эннсе все вежливы и обходительны. Покажи, что ты хорошо воспитана. Может, когда-нибудь станешь там учительницей, так что уже теперь тебе надобно служить образцом. Не опозорь меня, моя Минка. Обещаешь?

— Обещаю.

Она испытующе взглянула на меня.

— У твоей тетушки нет детей. Не будь ей обузой. Она к этому не привыкла.

— Да, мама, я не стану ей обузой.

— И каждую неделю пиши мне по письму. С рисунком. У тебя это хорошо получается. Чтобы я все могла себе представить: твою комнату, мебель. И напиши большой портрет с моей дорогой Юлианы. Когда-то она была самой красивой женщиной в Эннсе. С поистине осиной талией — сорок пять сантиметров. Как у нашей императрицы. Мужчина мог бы обхватить ее двумя ладонями. Интересно, такова ли она теперь? Но сперва напиши большую акварель Главной площади с городской башней и сразу же отошли ее мне. Боже мой! Как бежит время! Восемнадцать лет назад я уехала из дому. Непостижимо… — Она задумчиво взглянула на меня. Потом достала свои золотые карманные часы. — Ну, а теперь серьезно, — сказала она, — пока я не забыла. Минка, моя любимая, сокровище мое, ты попадешь в новый город. В новый дом. Познакомишься с новыми людьми. Выслушай меня хорошенько. Жизнь частенько бурлит, словно океан, и порой так трудно на что-то решиться. Внимательно прислушивайся к себе и делай то, что важно. Только важное. Остальное уладится само собой.

— Да, мама, — я поцеловала ей руку и сделала глубокий книксен.

— Ты и впрямь меня поняла? — склонилась она ко мне.

— Я все поняла, мама. Я всегда буду делать то, что важно.

— Тогда с тобой в жизни ничего не случится. Храни тебя Господь, дитя мое! — Она поцеловала меня на прощание и обернулась к Эрмине. — Спасибо за все, — сказала она тихо, — я перед тобой в большом долгу. Не знаю, свидимся ли мы еще. Передай также мою покорнейшую благодарность… ну, ты знаешь, кому. Поцелуй его, пожалуйста, тысячу раз. И скажи ему, что я… что я счастлива. А тебе на будущее желаю всего самого доброго. Будь счастлива, дражайшая Эрмина. Вспоминай иногда обо мне.

Мы забрались в черно-желтый фиакр, который довез нас до вокзала. Дальше мы отправлялись поездом, как самые знатные путешественники. По Западной железной дороге имени императрицы Элизабет. И не третьим или четвертым классом, а первым. В отдельном купе.

Билеты стоили целое состояние. Кто их оплатил? Этого я не знала. Опять загадка. Уже восьмая.

Но я недолго ломала над этим голову, потому что в тот же вечер мы прибыли в Эннс.

И началась совершенно новая, неведомая мне жизнь, о которой я не могла мечтать даже во сне.

Я так радовалась Эннсу, что не могу выразить это словами. Я столько слышала об этом городе прямо-таки сказочных историй, не имея ни малейшей надежды увидеть все своими глазами. На отца Эннс действовал, как красная тряпка на быка. Название города никогда даже не упоминалось. Лишь однажды, много лет тому назад, отец произнес его в комнате матери. Была ночь. Между ними шел какой-то спор.

— Ты хочешь назад в Эннс, — шипел папа́, — в Эннс? Туда я не отпущу тебя никогда. Уже ничто тебе не поможет, Аманда. Веди себя как подобает приличной женщине, а не как вавилонская блудница.

Я не знала, что такое блудница, не говоря уже о Вавилоне, но поняла: Эннс — это табу. Вернувшись в свою теплую кроватку (я тайком подслушивала у дверей), решила забыть об этой истории.

Но не смогла.

После этой ночи с вавилонской блудницей я стала задавать целенаправленные вопросы. Мама охотно отвечала, если поблизости не было папа́. Эннс, как я выяснила, был гарнизонным городком. Самым элегантным в монархии.

— Эннс — это маленький Париж в Австро-Венгрии, — с гордостью заявила матушка. — У нас несут службу эрцгерцоги. Знаешь, что это значит? Это родственники Его Величества. Вся аристократическая молодежь приезжает в Эннс, сыновья магнатов из Венгрии, наследные принцы короны… Вот это жизнь! Не могу тебе описать. Нужно видеть собственными глазами.

— А что они делают в Эннсе? — спрашивала я с любопытством.

— Совершенствуют верховую езду. В Эннсе стоит кавалерия, драгунский полк Альбрехта Прусского. Они учатся защищать родину. Занимаются строевой подготовкой, обучаются сабельным приемам и ведению кавалерийской атаки с саблей наголо. Их учат, как пробуждать храбрость у воинов перед лицом врага.

— Это трудно?

— Да, очень! И знаешь, они носят мундиры, плотно облегающие фигуру. Без единой морщинки! И когда они скачут через весь город на плац в Эннсхаген, с военным оркестром впереди, это воодушевляет, да, воодушевляет! Девушки сразу влюбляются… Ах, глупости какие! — Она понизила голос. — Что я хочу сказать, Минка, дитя мое: у нас в Эннсе находится самая большая школа верховой езды и самая мощная кавалерийская казарма всей нашей огромной Габсбургской империи. А как тебе известно, мы самая большая страна в Европе. Больше, чем Германия, больше, чем Франция, Англия и Италия. Только Россия больше. А сразу за ней идет Австро-Венгрия. И мы гордимся этим.

— А где же живут все эти драгуны?

— Всюду. В казарме, на постоялом дворе, на частных квартирах. Кайзеровская родня в замке Эннсэг. В зависимости от доходов. Те, кто побогаче, живут у твоей тетушки в «Черном орле», бывают в Эннсе и правящие князья, — на лице ее появилось мечтательное выражение. — Они привозят своих поваров, слуг и музыкантов. И даже своих обезьянок и попугаев. Они остаются на три года. У них свои лошади, мебель. И они тратят несметные деньги в нашем городе. У перчаточника, у шорника, у портного, у ружейника, у сапожника. В кафе и ресторанах. Полк — это большое благо. В выигрыше оказываются все жители города.

— Драгуны так много зарабатывают? — спросила я изумленно.

— Они ничего не зарабатывают. Все оплачивается из личных сбережений. Офицеры получают нищенское жалованье, но играют в карты и азартные игры, заключают пари, как безбожники. Выигравший тут же устраивает пирушку для друзей, а возлюбленная получает бриллиантовый браслет. Пардон, я имею в виду невесту. Многие приезжают в Эннс уже обручившись. А невесту всегда богато одаривают.

— А что такое возлюбленная? — тут же задала я вопрос.

Маменька вздохнула.

— Как бы тебе объяснить. Свободная любовь. Вне брака. Строжайше запрещено. Но в Эннсе гораздо больше мужчин, чем женщин, а потому случается, что какой-нибудь драгун влюбляется в юную уроженку Эннса. И знаешь, что он тогда делает? Как настоящий кавалер? Он дарит ей изящный бриллиантовый крестик. На цепочке. Встретив в Эннсе девушку с бриллиантовым крестиком на шее, посвященный знает, что у нее уже есть благородный поклонник.

— А когда он выигрывает, она получает еще и бриллиантовый браслет?

— Да. Только… браслет имеет еще и другое значение, — она снова запнулась. — Браслет означает, что дело слажено. Если девушка носит бриллиантовый браслет с камнями в один ряд, которые по-настоящему искрятся, то это значит: руки прочь от этой девушки, иначе будет дуэль!

— Такой браслет, как… у вас? — взволнованно спросила я.

— Что? — возмутилась мама. — Мой браслет — это совсем другое! У моего застежка с рубином. Твой отец подарил мне его, когда ты родилась. Браслеты, которые я имею в виду, целиком белые. Белые бриллианты и застежка из белого золота.

— А разве драгунам можно влюбляться? Ведь любовь только для горничных…

— В теории, девочка моя, в теории, — поспешно перебила меня маменька, — в теории образованные люди выше любви. Но в жизни все не так… но для этого ты еще слишком мала. Не понимаю, зачем я тебе это рассказываю. Ты задаешь чересчур много вопросов. И не говори ни слова фройляйн фон Фришенбах. Обещаешь? И разумеется, ни слова папа́!