- А что там случилось? - спросила проходившая мимо открытой веранды кафе толстушка с младенцем.

- Одного из "единых" нашли утонувшим, - Наташа решила не пугать молодую мать известием об убийстве.

- Господи, помилуй! - ахнула женщина и заспешила на пляж.

- Вот любопытная Варвара, - усмехнулся Коган.

*

В ожидании вызова к следователю Наташа и Ефим сидели в своих номерах. Наташа открыла лэп-топ, но не смогла написать ни строчки. О какой вымышленной детективной интриге может идти речь, если рядом несколько часов назад произошло настоящее убийство? Да, скандалист успел многих достать еще в поезде, тут даже до рукоприкладства дошло, но кого-то он обозлил сильнее всех. Или влез в тайну, раскрытие которой опасно для жизни. А ведь еще только вчера в Краснодаре скандалист требовал немедленно доставить его в Саки и не желал пропускать без очереди за пирожками женщину с грудным ребенком. Сейчас он лежит на мокром песке у катамаранов и ему уже ничего не нужно, а вокруг суетятся местные полицейские и эксперты. Почти как в "Я, следователь" у Вайнеров - южный городок, убитый человек без документов и загадка, которую решает безымянный молодой следователь...

Наташа закрыла лэп-топ и прошлась по номеру. После чашечки эспрессо в кафе она зашла в медпункт, и ЛОР заверил: ангины у нее нет, но день-два ей нужно избегать переохлаждения и принимать "Колдрекс". Значит, купаться ей можно только в бассейне.

Отвлечься надолго не удалось. Мысли снова съехали на убийство скандалиста. Игра в загадку оказалась далеко не игрой. Загадка была на самом деле, и из-за нее человек уже расстался с жизнью.

И преступник, скорее всего, живет в их корпусе, со стороны моря, в соседстве с каким-то пожилым ловеласом, - вспомнила телефонный разговор на улице Наташа. "Три этажа, девять парадных. Три номера на площадке. Восемьдесят один номер в корпусе... И все выходят окнами на море. В скольких из них живут стареющие донжуаны в соседстве с туристом, приехавшим по путевке, мужчиной лет 30-45?" - по голосу собеседника скандалиста Наташа примерно так определила его возраст. Уже не юный, но и не в годах. "Карлссон, блин! Говорить ли об этом следователю? Если он начнет открыто проверять наш корпус, преступник поймет, что где-то засветился, и попробует вычислить того, кто его раскусил. И как знать, не попытается ли снова решить проблему наскоро? Нет уж, с этим я еще могу подождать лет шестьдесят, как Володя Шарапов!" - Наташа решила посоветоваться с Коганом, как построить беседу со следователем.

И тут в дверь постучали. Горничная, смуглая кудрявая южанка с легким акцентом, сообщила, что Наташу ждут в административном корпусе. Навицкая кивнула и взяла сумочку. Из своего номера вышел Ефим с барсеткой.

- Я слышал, - сказал он. - Спасибо. Мы идем.

*

Следователь Аверин, хмурый, замороченный брюнет лет сорока с небольшим, недоумевающе посмотрел на Ефима, вошедшего вслед за Наташей:

- Вас я потом вызову отдельно, а сейчас хотел бы поговорить с госпожой Навицкой.

- В данный момент я представляю интересы госпожи Навицкой, как ее личный адвокат, - Коган раскрыл удостоверение. - И моя клиентка желает, чтобы я присутствовал при ее разговоре с вами.

- Госпожу Навицкую пока никто ни в чем не обвиняет, - удивился следователь, - и не собирается ограничивать ее права.

- Наталья Викторовна - популярный писатель, автор серии "Детектив из ВДВ", - пояснил Коган. - И ей по статусу положено иметь персонального защитника.

- Это вы, что ли, про Катю Савскую пишете? - заинтересовался Аверин. - Здорово у вас получается и про армию все знаете. Не то что другие: "Он нажал на курок, и раздался выстрел; нож попал в сердце и поранил печень"... Тьфу! А у вас все как в жизни.

- Так я сама десять лет берцы носила, - улыбнулась Наташа.

- Мы с женой вечно из-за ваших книг ссоримся. Я люблю почитать на дежурстве, когда никуда не дергают, и жена тоже так коротает время в регистратуре в "тихие" часы...

"Хорошо, что я на всякий случай всегда ношу с собой две-три книги", - Наташа достала из объемистой сумки два томика "Тумана на Выборгском шоссе", своей новой книги, презентация которой была назначена на 14 октября в Питере. И ей очень повезло, что следователь оказался ее читателем.

Получив две книги с дарственными надписями для себя и жены, следователь уже не возражал против присутствия Ефима.

- Вы ведь уже знаете о трагедии, произошедшей ночью на территории пансионата? - спросил он, покосившись на Ефима, молча сидящего сбоку. Ну и свидетельницу пришлось опрашивать - известная писательница, петербурженка, да еще и с личным адвокатом явилась. И адвокат - не из простых. Одет очень просто - джинсы, футболка, сандалии - но лицо и руки холеные и взгляд царственный, сверху вниз - видно, в Питере все двери ногой открывает и со всеми "вась-вась". "Куда уж нам против такого льва! Как там его? Ефим Коган! Наслышаны. Фигура известная. Адвокат, который никогда не проигрывает!".

Сама писательница - коренастая загорелая девушка с мальчишеской стрижкой - тоже выглядела очень простой, без звездного пафоса и понтов: узкие голубые джинсы, красная футболочка в рубчик. обтягивает умопомрачительную грудь. Она мало напоминала героинь светской хроники и "глянца", надменных селебритис, привыкших блистать экзотическими нарядами, шумно пиариться в скандалах и смотреть свысока на всех кроме собратьев по тусовке и вышестоящих лиц. Обычная девушка. Но в Навицкой чувствуются внутренняя сила и жесткий характер - при внешней кротости и добродушии она отнюдь не безответная овечка, есть у нее несгибаемый стальной стержень, и за себя она постоять умеет.

Следователь быстро заполнил "шапку" протокола, на ходу рассказывая:

- Сегодня, ориентировочно в 07.25, сотрудник пансионата при уборке территории пляжа обнаружил тело постояльца, заселившегося накануне в рамках размещения пассажиров с "единым билетом" в Крым на время действия режима чрезвычайной ситуации на паромной переправе Порт Кавказ - Порт Крым, Куропаткина Семена Ивановича, 1976 года рождения, гражданина поселка Лисий Нос Ленинградской области...

"Семен Куропаткин. А мы и не знали его имени. Ефим все называл его утырком, а я ограничивалась местоимениями. Из Лисьего Носа - это недалеко от Кронштадта, где раньше жила Белла. И он был моложе Фимы, а с виду и не скажешь - может, язвительный характер сказывался, а может и здоровье подкачивало..."

- Да, мы об этом слышали, - сказала она.

- Были ли у вас какие-то контакты с потерпевшим?

- Раньше - нет. Ехали в одном поезде, потом вместе оказались в Джамете.

Следователь дотошно расспрашивал о поездке, о целях путешествия Наташи и Ефима, о Краснодаре и отправке в Джамете, и наконец спросил, не было ли у Наташи конфликта с Куропаткиным.

- Он делал мне замечания из-за курения, - ответила девушка. - Это обычное дело, я уже привыкла: некурящие и те, кто бросил, неприязненно относятся к курильщикам.

Следователь кивнул. Да уж, тут возразить нечего. У них на работе одна сотрудница пару месяцев назад бросила курить, и из милой веселой дамы превратилась в вечно недовольную раздражительную особу. Проходя мимо курилки, она каждый раз нарочито-громко кашляла и морщила нос.

- Только это? - спросил он. - Больше у вас столкновений не было? Сотрудники пансионата уже поведали мне о том, что накануне ближе к вечеру произошел какой-то конфликт в столовой...

- Да. Видите ли, вчера столовую внепланово открыли дополнительно с 15 до 17 часов, чтобы накормить вновь прибывших...

Следователь кивнул: да, знаю.

- Мы расположились в номерах и пришли в столовую около половины пятого, а Куропаткин появился только минут через двадцать и стал требовать обед. Ему ответили, что время уже вышло, плиты выключены, и им надо прибраться и приготовить ужин, а он увидел нас и возмутился: почему нам подали обед, а ему отказывают.

- Вы были одна, или с господином Коганом?

- Вдвоем.

- А правда ли, что Ефим Захарович порывался ударить господина Куропаткина, а вы его остановили?

"Быстро работают... Уже и столовских работников опросили!".

- Куропаткин позволил себе оскорбительные высказывания в наш адрес, и Ефим действительно хотел догнать его и выяснить отношения, но я попросила не поддаваться на провокации, - ответила Наташа. Ефим еле заметно кивнул: "Правильно ответила. Умница".

- А что у вас произошло полутора часами позже? - следователь полистал бумаги. - Тут отчет работников службы безопасности пансионата и заявление самого господина Куропаткина о нападении на него.

- Думаю, у него было еще не одно заявление, - ответил за Наташу Коган, - и на него - тоже. Одна женщина едва не выцарапала ему глаза, когда он пригрозил утопить в море ее ребенка за игру в мяч под окнами корпуса. Потом он начал читать мораль целующейся парочке и еле ноги унес от обозленного парня.

- А я и не слышала, чтобы ему пытались глаза выцарапать, - вполголоса сказала Наташа.

- Ты как раз за воротами была, а я выходил из магазина и увидел. Картину "Приплыли", - хмыкнул Ефим. - Мальчишки играли в футбол на пятачке между двумя корпусами, а он выскочил и начал качать права: мол, отдохнуть не дают, орут, как резаные, мяч прямо перед окнами летает. Там была мать одного из мальчишек и заспорила: онижедети, имжескучно. Слово за слово, и он ей сказал, что таких детей надо в море топить с камнем на шее, а она "пошла на вы". Ледовое побоище, - Ефим еле удержал неуместный смешок. - Еле мы их растащили. Кстати, мяч он все-таки отобрал и проткнул. Родители тут же побежали жалобу на него писать, требовать компенсации, и он тоже дунул жаловаться на шум и нападение.

- А зачем вы выходили, Наталья Викторовна? - спросил Аверин.

- Позвонить маме. На территории пансионата плохой сигнал.