Заметил, что Харч свалил Шашапала… Бросился на выручку. Достал!

Харч волчком закрутился по земле, заходясь в крике.

По голове, по щекам, по телу, по рукам секли новые камни!

Подскочил Конус! Саданул кулаком под ложечку! Хрустнул, впиваясь в тело, край гипсового панциря!

Кто-то подсек крюком опорный костыль!

Падая, успел разглядеть кривогубую улыбку Щавы.

Внезапно Щаву снесло ударом в сторону! Головастые!.. Как с неба спикировали! Один башкой в живот Юрке врезался! Второй с Конусом сцепился!

Корчился у стены Щава.

Зажмурив глаза, лупил железной загогулиной по воздуху Шашапал.

Прихватив ржавый крюк, на Сергея двинулся Харч.

— Прекратить!! Прекратить!!

Из ворот вынесся однорукий домоуправ.

Внезапный страх захлестнул, погнал Сергея.

Парадное! Лестница!! Второй этаж!!! Дверь распахнулась! Отпрянули вспоротые тревогой девчоночьи глаза! Что-то громыхнуло за спиной… Дыхание оборвалось… Все замерло… Сергей влетел в темь квартиры.

Ничего не хотелось. Такой он был выжатый. Казалось, что и не дышит уже. Вязкая темень, приняв его в себя, пригасила, вобрала все страхи и желания Сергея.

Растворив, сделала Сергея незримой частью бесформенной, невесомой субстанции. И удивительное состояние полусна-полубытия было скорее приятным, чем удручающим…

Кто-то пробежал с верхнего этажа вниз, мимо захлопнувшейся невидимой двери.

Кто-то недовольно засопел. Совсем близко. Рядом с тем местом, где должны находиться ноги и костыли Сергея.

В ноздри стали протискиваться запахи. Удушливые и сладковатые — слежавшейся старушечьей байки, перепрелого плюша, недавно пролитого керосина.

Завершением перехода из ирреальности в земную жизнь явился просительный шепот Шашапала.

— Скажите, пожалуйста, а как у вас тут… можно пройти в уборную?

Щелкнул выключатель. Свет оказался неярким, но невольно заставил зажмуриться… Первой, кого увидел Сергей в незнакомой передней, была большеглазая девчонка.

Сделав несколько шагов, девчонка поднялась на мыски, с трудом дотянувшись, отвернула выключатель, чуть потянув на себя, приоткрыла дверь в туалет.

Прикрыв ладонью заплывший глаз, из-за высокого ящика для картошки выбрался один из головастых близнецов, попросил:

— А водички можно?

Девчонка молча кивнула, ушла на кухню.

На этот раз вся она умещалась в длинной черно-серой кофте, едва не касавшейся пола. Рукава кофты были закатаны до локтя. Пока в кухне лилась вода, Сергей увидел возле входной двери и второго близнеца. Привстав на колено, он зашнуровывал бульдожий ботинок. Правый рукав его куртки, от локтя до края, был разодран в мелкие, торчащие клочья. Сам Сергей влепился спиной под вешалку. С одной стороны его прикрывала тяжелая, пропитанная соляркой телогрейка, с другой — притискивали увесистые сумки с противогазами.

Судя по передней, квартиры в этом отсеке дома были меньше, чем у Сергея и Шашапала. Дверей в комнаты было две. Может быть, при кухне еще какая-нибудь каморка имеется?..

Вернулась девчонка, молча протянула близнецу с заплывшим глазом кружку с водой.

— Угу, — буркнул близнец и осторожно стал пить.

— Ты одна, что ли? — на всякий случай негромко спросил у девчонки второй близнец.

— Так на работе все, — виновато объяснила девчонка, принимая пустую кружку у первого близнеца.

— И мне принеси, — попросил второй, приободрившись после сообщения девчонки.

Едва опершись, Сергей почувствовал — что-то неладное было в правом костыле. Быстро выбравшись из-под вешалки, высвободил костыль, вынес на свет и увидел трещину, которая начиналась от верхней опоры и заканчивалась у первого болта. Еще и трех недель не прошло, как в драке с пришельцами с улицы Осипенко был вдребезги разбит костыль из его новой пары. Несколько дней Сергея в наказание продержали дома, пока отец подгонял и уравновешивал старый и новый костыли. И вот теперь такая трещина…

Сергей поднял голову, встретил понимающий взгляд второго близнеца.

— Не трухай. Изоляционной так перетяну — сто лет продержится.

— А мне кусочек твоей изоляции можно? — вкрадчиво поинтересовался Шашапал.

— Запросто, — улыбнулся второй головастый.

— Домоуправ ушел, — тихо сообщила девчонка, принимая пустую кружку из рук второго близнеца.

— Откуда ты знаешь? — невольно вырвалось у Сергея.

— Из окна кухни глядела, — тихо ответила девчонка.

— Когда домоуправ крикнул, я почему-то подумал, что это ваш отец, — признался Сергей.

— Да вы отца не бойтесь. Он добрый. Скажи, Иг? А? — обратился второй близнец к брату.

— Законно, добрый, — подтвердил Иг. — Только драк не любит. И лицо у него…

— В танке горел. Он капитан танковых войск, — пояснил второй близнец.

— А на драки — бешеный, — подхватил Иг. — Когда к тетке Стеше за нами приехал… Там у нас психи подрались. И одному глаз выбили. При нем. Вот поэтому, когда драка…

— А вы в психической больнице были? — перебил Ига Шашапал.

— Да не мы, — усмехнулся второй головастый, — тетка наша медсестрой там работает. А мы при ней. Это даже и не больница, а лечебница такая в лесу. Домики с башенками. На крепости старинные похожи… Загородок никаких…

— И психи в большинстве тихие, — подхватил Иг. — Коробки всякие делают. Буйных там не бывает. А с нормальными психами и говорить, и в шахматы играть запросто можно… Есть очень душевные. Умных много.

— Приложи к глазу-то, — девчонка, успевшая шмыгнуть в комнату, протянула Игу здоровенную медную монету.

— Ух ты! — присвистнул Иг, принимая монету. — Посмотри, Ник!.. Вот это монетища!..

— Пятак времен Екатерины II, — пояснил Шашапал, — видишь, вензельное Е с латинским И переплетаются?

— Точно! — подтвердил Ник.

— Ты прикладывай. А то вовсе глаз заплывет, — напомнила девчонка.

— Думаешь, поможет? — прижимая монету к глазу, посмотрел на девчонку Иг.

— Уж как бог даст, — ответила девчонка.

— Ты монеты собираешь? — почтительно спросил у девчонки заметно посерьезневший Ник.

— Когда дают, беру, — вглядываясь в Ника, ответила малышка.

И опять Сергею почудилось, что глаза у девчонки как у пожилого, много бедовавшего человека. И живут сами по себе. Хотя ясные, усталой старости в них нет.

— У тебя коллекция? — из-за спины девчонки спросил Шашапал.

— Что это… коллекция? — не сразу отозвалась девчонка.

Теперь пришла очередь растеряться Шашапалу.

— Коллекция — это множество специально подобранных монет или марок… Из разных стран и времен, — пояснил Шашапал и вопросительно посмотрел на Сергея.

— Нет. Много у меня нет, — покачала головой девчонка. И, тихонько вздохнув, добавила: — Давай штаны зашью. Однако на тебе я не сумею.

Шашапал преспокойно стянул с себя брюки, демонстрируя всем крайне оригинальные подштанники в обтяжку из подкладочной полосатой ткани.

Едва девчонка с брюками Шашапала скрылась в комнате, Иг не выдержал и хохотнул.

— Где ж ты такие отхватил? Прямо из киносборника про Швейка.

Шашапал обезоруживающе улыбнулся в ответ, замахал руками.

— Похоже, похоже. А можно, я уточню? Ты — Иг. А ты — Ник. Правильно?

— Правильно, — одновременно ответили близнецы.

— Это у вас прозвища или имена? — поинтересовался Шашапал.

— Имена, имена, — заторопился с пояснениями Ник. — Иг — Игорь, а Ник — Николай… Коля меня зовут. Но Иг и Ник короче и веселей.

— Согласен, — охотно подтвердил Шашапал. — И теперь вы не такими одинаковыми кажетесь.

Шашапал был прав. Имена действительно как бы увеличивали едва различимые индивидуальные приметы братьев.

Глаза у Ника светлей, голова вытянута вверх, а у Ига — немного приплюснута.

Иг казался более притягательным, открытым. В Нике словно пряталась какая-то забота, которую он не хотел ни для кого открывать. Иг сразу всем нравился. Ник был застенчив и замкнут…

Начав было левым рукавом очищать со спины куртку брата (который, не отпуская екатерининского пятака от глаза, присел перед ящиком для картошки), Ник вдруг встрепенулся, задрал голову, пошевелив ноздрями, мечтательно сказал: