Игорь согласился, и друзья направились к Дятлову домой. «Если Казаков сообщил Соснину, то тот уже уверен, что Дятлов как-то причастен. Как причастен? Этот медведь и выяснять не будет, а просто…» – думал Игорь, молча шагая рядом с Дятловым.

Основным участником случившейся истории, несомненно, был Игорь, который теперь рвался между новым чувством и чувством неуверенности в нем, между надеждой и страхом, между зарождающейся любовью и привычным одиночеством. Он пытался избежать воспоминаний о той депрессии и нервном срыве, в порыве которого он совершил преступление и бесконечно винил себя за тот день, когда алкоголь и наркотики превратили его в необузданного безумца, напавшего на Соснина… Одних размышлений теперь было мало. Следовало что-то предпринять, чтобы отвести угрозу от Николая. Игорь находился в смятении и гнал от себя эти мысли дальше и дальше туда, где замерло его застывшее безумие. Спрятать в себе все переживания он не мог, и в первую очередь его беспокоил страх за Николая, который невольно стал подозреваемым по вине Ивана Павловича, рвение которого в поисках преступника опасно приблизило его к Дятлову. Пистолет надо было немедленно возвращать. Как? Подкинуть, передать через Казакова… как угодно, но оружие необходимо было вернуть, и это был единственный выход, который видел Игорь в сложившейся ситуации.

Сомнения терзали Игоря. Он уже не раз собирался поговорить с Николаем об этом инциденте, но не решился и в этот раз, так как ему следовало признаться в краже и нападении, а также в той лжи, которую он возвел вокруг себя. Правда повлияла бы на поведение Дятлова, и Игорь не мог предположить его реакции, а также дальнейших действий, которые тот мог предпринять, будучи осведомленным о преступлении.

«Черт, как все закрутилось!» – нервно размышлял Игорь, даже не представляя, что в историю вмешался Мазай и Худой с подельниками и теперь она приняла совершенно другой оборот, о котором ни Игорь, ни тем более Дятлов не догадывались.

Провозившись около часа с кронштейном и мешком, Игорь ушел домой, так и не обмолвившись с Николаем о пистолете. Вечер становился поздним и неприятным. Слепой Город окутывал Игоря темнотой переломанных улиц. Одинокие, продуваемые насквозь улочки, переулки и тупики, словно всеми ветрами гнали его прочь от этого места. Игорь периодически останавливался и смотрел на дом Николая, чувствуя странную тревогу за него. Недоброе предчувствие давило на Игоря, и он никак не мог отделаться от этой мысли. Подняв воротник кожаной куртки, он попытался спрятаться от ветра, но сделать этого не получилось. Ему хотелось бежать туда, где теперь его ожидало нечто новое и большое, а не оставаться здесь, где страх старого, прожитого держал его. Игорь испугался возвращения того сумрачного состояния, в котором он пребывал месяц назад, стоя на пороге сознания. Самочувствие его ухудшилось, и дрожь прошла по всему телу.

Игорь забежал в подъезд и, добравшись до своего этажа, не пошел к себе, а сразу позвонил в дверь к Федору Андреевичу.

– Игорь, здравствуй, – дверь открыл Федор Андреевич. – Ты чего такой…

– Лена дома? – не здороваясь, спросил Игорь. – Можно ее позвать.

– Можно, – ответил Федор Андреевич, – но лучше тебе зайти.

Игорь зашел в квартиру и, наспех раздевшись, прошел в комнату, где Лена читала книгу. Она сидела на кровати, ела печенье и была в белом халате и в белых шерстяных носках.

– Привет, – улыбнувшись, сказала Лена и тут же обратила внимание на волнение Игоря. – Я у тебя вот Пелевина стырила.

– Воришка, – Игорь взял из рук Лены книгу и крепко обнял ее холодными руками. – Я хотел увидеть тебя. Я скучал.

– Я тоже скучала, – ответила Лена и поцеловала Игоря.

В комнату постучал Федор Андреевич и после деликатной паузы открыл дверь.

– Пойдемте чай пить, друзья. Я заварил замечательный черный чай, и у нас есть торт.

Игорь с Леной переглянулись и приняли предложение Федора Андреевича. Лена выставила чашки и порезала торт. Вся компания уселась за стол.

– Ну, Игорек, как дела? – спросил Федор Андреевич, заметив странное поведение Игоря.

– Вроде все нормально, – скупо отвечал Игорь.

– Мама твоя звонила, спрашивала, как тут дела с квартирой. Сказала, что ты все-таки решил уехать, – Федор Андреевич произнес последние слова с разочарованием.

– Да, я хотел уже первого января освободить квартиру, по крайней мере от своих вещей, а уж там с мебелью будут продавать или нет, я не знаю. Мне кажется, начать новую жизнь первого января это символично, не правда ли?

– Да-а, – вздохнул Федор Андреевич и посмотрел на Лену, которая слушала Игоря и вновь не узнавала его. – Наверное, ты прав. А как с работой?

– Что мне эта работа. У моего нового «папы» несколько антикварных салонов, он предложил работать там, почему бы нет? Мне без разницы, кем работать, вы же знаете, – Игорь грел руки о чашку с чаем – Я не очень вижу смысл во всех этих работах, зарабатываниях, накоплениях, социальных статусах.

– Почему? – вдруг спросила Лена.

– Мне это не очень интересно, и потом деньги не истина, как ни крути.

– Не понимаю, – удивленно ответила Лена.

– Хорошо, скажу доступней. Деньги не смысл жизни, вернее, не смысл моей жизни.

– Какой смысл твоей жизни? – спросила Лена, резко посмотрев на Игоря, словно бросив ему вызов.

– Любовь, – спокойно ответил Игорь.

– Любимого человека ведь надо содержать.

– Содержать? – переспросил Игорь. – Содержат домашних животных, а с любимыми живут.

– Игорь, Лена, ну что вы в самом деле… – примиряющее произнес Федор Андреевич, – так и поругаться недолго.

– Не обращайте внимания, Федор Андреевич, милые бранятся – только тешатся.

– Игорь, – Лена с укором посмотрела на Игоря.

– Что ты так на меня смотришь? Я о нас Федору Андреевичу все рассказал. Он отнесся с пониманием, – Игорь натянуто улыбнулся. – Так ведь, Федор Андреевич?

– Лена, знаешь, – Федор Андреевич чувствовал себя неловко и смотрел на стол, разглаживая рукой старую клеенку. – Игорь заходил ко мне несколько дней назад и сказал, что ты будешь у него ближайшие два дня. Я думаю, он правильно сделал, иначе я бы волновался.

– Зачем ты все рассказал? Кто тебя просил? – Лена резко встала из-за стола и ушла в свою комнату, оставив Игоря и Федора Андреевича на кухне.

– Неловко получилось, – начал Федор Андреевич. – Игорь, надо пойти извиниться.

– Что я такого сказал? – возмутился Игорь.

– Игорь, не спорь, просто пойди и извинись.

– Хорошо, – с трудом согласился Игорь. – Сейчас извинюсь.

– Игорь, подожди секундочку, – Федор Андреевич принял самый серьезный вид. – Ты же дружишь с Николаем Дятловым?

– Да, дружу.

– Я тебя хотел кое о чем предупредить. Точнее, даже не тебя, а я тебя попрошу ему как-то аккуратно рассказать о том, что тебе сейчас скажу.

– Конечно, Федор Андреевич. Что-то случилось?

– Мы тут с Казаковым повздорили, да так крепко, – Федор Андреевич замялся, – он чуть с Сомовым в мордобой не ввязался, представляешь?

– Не очень.

– Казаков с этим Сосниным и пистолетом сам не свой. Он во всем подозревает Николая. Сомов его пытался вразумить, но вышла такая несуразица, что все переругались. Казаков хочет Соснину про Дятлова рассказать. Игорь, Николая надо предупредить. Я уверен, что он не замешан в этой глупости, но может случиться…

– Что?

– Лучше будет, если ты передашь ему мои слова. Он должен быть готов ко всему, и мы можем его проинформировать, а значит, вооружить, – Федор Андреевич улыбнулся, заметив волнение Игоря. – Не волнуйся, что может угрожать невинному человеку?

– Спасибо, Федор Андреевич, я обязательно ему скажу об этом.

– Хорошо, а сейчас иди, извинись перед Леной.

Игорь приоткрыл дверь в комнату. Лена сидела с книгой на кровати и насупившись молчала. Игорь вошел в комнату и посмотрел на Лену.

– Ты в гневе еще красивее. Прости меня, я свалял дурака. Наверное, не надо было говорить Федору Андреевичу о нас. Я не думал, что твоя реакция будет такой, – Игорь присел на край кровати.