На следующий день Зопир уже стучался в медные ворота Вавилона. Его впустили. Он сказал: «Я советовал Дарию снять осаду и отойти от Вавилона. Дарий за такой совет приказал меня избить и изуродовать. Но я клянусь, что уродство мое не останется неотомщенным! Все тайные планы персов известны мне, и я это докажу».

Вавилоняне поверили Зопиру: его окровавленное и обезображенное лицо было подтверждением его слов. Через девять дней он сделал вылазку и изрубил тысячу персов; через двадцать — две тысячи; через тридцать — четыре тысячи. После этого никто в городе не сомневался, что в Зопире — спасение Вавилона. Ему доверили начальство над всеми войсками и ключи от всех ворот. И когда через пятьдесят дней Дарий повел свои войска на общий приступ, лучшие его полки нашли перед собой открытые ворота. Город был взят, сто медных ворот — сбиты, могучие стены — срыты, триста знатнейших вавилонян — распяты на крестах. И все это сделала хитрость одного перса, который решился пожертвовать ради победы не жизнью, а тем, что дороже, чем жизнь, — честью.

Царь Дарий наградил Зопира величайшими наградами, дал ему в пожизненное управление взятый им Вавилон, говорил, что после великого Кира лучший из персов — Зопир. И все-таки не раз он признавался, что ради того, чтобы друг его не был обезображен так ужасно, он был бы рад отдать не один, а двадцать Вавилонов.

Поход Дария в Скифию: около 512 г. до н. э.

«По взятии Вавилона Дарий предпринял еще и поход на скифов. Дарий возымел желание наказать скифов за то, что некогда они вторглись в Мидию, в сражении разбили мидян и тем самым первые учинили обиду; а всего власти их над Азией было двадцать восемь лет…» — так начинает Геродот свой рассказ о скифах.

Египтяне называют себя и фригийцев самыми древними народами на земле. А самым молодым народом на земле себя называют скифы. Появился этот народ на свет, говорят, всего лишь тысячу лет назад, — пишет Геродот. А как он появился, о том есть три сказания.

Первый рассказ передают скифы. Они говорят, что первого человека в этой земле звали Таргитай. У него было три сына: Липоксай, Арпаксай и Колаксай. Однажды в поле они увидели, как упали с неба и врезались в землю четыре предмета, и все из чистого золота: плуг, ярмо, секира и чаша. Старший брат шагнул к ним, но золото полыхнуло жарким огнем и не подпустило его. Средний брат шагнул к золоту, и тоже не мог его коснуться. И только младшему брату дались в руки четыре божественных предмета. От этого младшего брата и пошел скифский царский род, а золото это и до сих пор хранится в этом роду. Хранят его нарочно приставленные люди; спать они должны не под открытым небом, а только в палатке с сокровищем. Кто из них заснет под открытым небом, тот дольше года не проживет; поэтому скифы его не наказывают, а, напротив, дают ему столько земли, сколько можно обскакать за день, чтобы последний свой год жил он в довольстве и счастии.

Второй рассказ передают греки, живущие на Черном море по соседству со скифами. Про золото, упавшее с неба, они ничего не говорят, а рассказывают, будто бы Геракл, возвращаясь из дальнего странствия, забрел в Скифию и здесь встретил удивительную женщину, которая выше пояса была женщина, а ниже пояса — змея. Женщина эта родила ему трех сыновей; а Геракл, уходя, оставил ей свой лук, приказав: кто из троих сможет натянуть этот лук, тому и властвовать над этой страной. Только младший брат и смог натянуть Гераклов лук; от него-то и пошел скифский народ. А от братьев его пошли народы соседние — агафирсы и гелоны.

Третий рассказ передают как скифы, так и греки, и Геродоту он кажется самым правдоподобным. Говорят, что скифы издавна жили в Азии, рядом с массагетами, а у Черного моря жил тогда другой народ, киммерийцы. Потом массагеты потеснили скифов, а скифы потеснили киммерийцев, а киммерийцы бросились от них на юг, за Кавказ, в Малую Азию, а скифы бросились их преследовать, но сбились с пути и вместо Малой Азии вторглись в Мидию; вот за это-то и хотел отомстить им царь Дарий. Отправляясь преследовать киммерийцев, скифы оставили в захваченной стране только жен да рабов, а чтобы рабы не взбунтовались, всем им выкололи глаза. Но преследование затянулось на двадцать восемь лет; покинутые жены соскучились, взяли себе любовников из слепых рабов, родили от них сыновей, зрячих и сильных; и когда скифы вернулись из Мидии, эти юноши вышли против них и преградили им дорогу в свой край. Ни в конном, ни в пешем бою не удалось скифам одолеть своих соперников. Тогда один из скифов сказал: «Мы забыли, что перед нами не враги, а рабы и дети рабов. Отложим луки и копья, возьмем бичи и розги, и они побегут перед нами». Скифы поскакали вперед, размахивая бичами, и молодежь дрогнула перед ними, побежала и покорилась.

С тех пор скифы постоянно живут в степи над Черным морем, а живут они четырьмя племенами: скифы-пахари, которые сеют хлеб и едят хлеб; скифы-земледельцы, которые сеют хлеб, но не едят, а продают; скифы-кочевники, которые не сеют хлеба, а разводят скот, и царские скифы, которые властвуют над всеми.

Степь над Черным морем велика, и скифы кочуют по ней из конца в конец. У них нет ни городов, ни деревень, шатры их стоят на повозках, они снимаются с места, когда хотят, и останавливаются, где хотят. Они неуловимы. Царю Дарию вскоре пришлось это испытать.

Много или мало скифов скитается по степи? Их никто не считал. Однажды скифский царь захотел узнать, сколько у него подданных, и приказал, чтобы каждый скиф принес ему наконечник боевой стрелы. Перед царским шатром выросла груда бронзовых наконечников. Сосчитать их царь не смог. Тогда он приказал собрать их и отлить из них бронзовую чашу. Чаша получилась вместимостью в шесть амфор, а толщиной в шесть пальцев. Геродот сам видел, как она высится посреди степи между Днепром и Бугом.

Когда скифы делают привал, они жгут костры. Дров в степи нет. Скифы убивают быка, отделяют мясо от костей, вынимают желудок, наливают туда воды, кладут в воду мясо, из костей раскладывают костер и варят мясо в бычьем желудке над костром из бычьих костей.

Когда скифы устают, они дают телу отдых в бане. Бани у них не водяные, а паровые. Разбивают шатер, в шатер ставят котел, в котел бросают раскаленные камни, на камни сыплют зерна скифской конопли; поднимается такой дым и пар, что в шатре ничего не видно. «Скифы наслаждаются такой баней и вопят от удовольствия», — свидетельствует Геродот.

Главное занятие скифов — война. Воюют непрестанно и неустанно. Кто больше убил врагов, тому больше почета. Кто не убил ни одного врага, того обносят вином на пиру, и для скифа нет тяжелее позора. С убитых врагов снимают скальпы и вешают на уздечку лошади. Самым ненавистным из врагов разрубают голову и из черепа делают чашу для вина. Бедняки оправляют эти чаши в бычью кожу, а богачи — в золото.

Когда война кончена, племена заключают мир. У каждого народа свой обычай заключать договор. Мидяне разрезают друг другу руки и сосут друг у друга кровь. Арабы намазывают этой кровью семь камней перед собой. Скифы цедят кровь в вино, окунают в вино меч, стрелы, секиру и копье, а потом это вино пьют. При этом они молятся Зевсу, богу неба, и Гестии, богине очага. Гестию по-скифски зовут Табити, а Зевса — Папай: «и, по-моему, зовут совершенно правильно», — загадочно замечает Геродот.

Когда скифский царь заболевает, он зовет гадателей и спрашивает, кто наслал на него болезнь. Гадатели садятся у очага, раскладывают и перекладывают перед собою гадательные прутики, и наконец объявляют, что виноват такой-то человек, который-де дал ложную клятву, поклявшись здоровьем царя. Названного человека призывают; он отпирается; тогда зовут новых гадателей, числом вдвое больше; если они подтвердят обвинение, человека казнят, если нет, казнят первых гадателей.