— Вы вошли в свою роль, мистер Орральде, и в вас трудно узнать мальчика, которого я видел вместе с одним моим другом в Пуэрто с полгода назад. Повторяйте дифтонги — прошу вас, повторяйте их тщательнее... Так, так. Еще раз. Примите добрый совет, — продолжал он с улыбкой, — не настраивайте себя на то, что вы скоро окажетесь со своим старшим другом. Вы увидите его, но не очень скоро, мистер Орральде. Разве вам не хоте­лось бы помочь своему другу и многим своим друзьям, если удобный случай сделал вас компаньоном таких высокопоставленных лиц, как полковник Леон?

Мигэль резко сказал:

— О чем вы толкуете, сеньор? Вы путаете меня с кем-нибудь. И потом... Мы вам платим за дифтонги, а не за советы. Вот!

— Отлично, отлично, — засмеялся мистер Кенон. — Я еще раз убедился в том, что вы сумеете помочь своим друзьям. Что ж, если дифтонги вам так понравились, займемся ими.

Ночь была бессонная. Мигэль видел кошмары. То ме­рещилось, что мистер Кенон подослан Фоджером и сей­час докладывает американцу о своих наблюдениях. То он испытывал странное доверие к этому человеку, и тогда его бросало в жар: неужели его решили здесь оставить?

К утру у него созрел план действий, и он прохажи­вался по коридору, поджидая кельнера. Увидев его из­дали, сделал вид, что встретил случайно, и грубовато сказал:

— Эй, сеньор. Кого вы мне подсунули в учителя? Я вынужден буду сегодня пожаловаться майору Фоджеру на вашу бесцеремонность.

Кельнер взглянул на мальчика и прошел мимо. Лицо его побелело. Через несколько минут сеньора дежурная пригласила Мигэля в гостиную, где знатный приезжий ожидал своего ученика.

Кенон был взволнован, но голос его звучал еще бар­хатистее.

— Мистер Орральде, — укоризненно сказал он, — вы мною недовольны?

— Кельнер успел сообщить вам? — дерзко бросил мальчик. — Значит, вы и впрямь сговорились?

— Ты умница, — засмеялся Кенон, склонив голову набок. — Карлос зря боялся за тебя.

— Что вы говорите, мистер... мистер...

— Кенон, — подтвердил ученый. — Ты заставляешь меня разговориться... Меня, — подчеркнуто сказал он, — знатока пятидесяти четырех диалектов, шести язы­ков  двадцати стран земли...

— А в доме Орральде, — радостно вздохнул маль­чик и улыбнулся первый раз за несколько суток, — обу­чали всего трем языкам.

Цифры сходились!

— Значит, мы можем продолжать наши занятия? — предложил Кенон.

— Ого, еще как можем!

Понизив голос, Кенон шепнул:

— Скажи, а если бы они вздумали устроить тебе еще одну проверку?

— Я буду стоять на своем.

— Тогда запомни. Тебе собираются дать очную став­ку с приходским священником из фамильной церкви Орральде.

Вспоминая то, что услышал от Роситы, мальчик отве­тил:

— Хусто с трудом загоняли на молитву.

Кенон улыбнулся:

— Смотри, не отступи.

Группа Фоджера заканчивала последние приготовле­ния к отъезду: прекратились бесконечные совещания, перестал прибывать поток связных. Наконец офицеры начали сверять часы и чистить пистолеты.

И вдруг Мигэля пригласили к Фоджеру. Полковник Леон сказал, что пойдет вместе с мальчиком.

— Мы сейчас решим, что с тобой делать дальше, — хмуро пояснил полковник.

У Фоджера находился человек в черной сутане. Ми­гэль почувствовал себя, как на раскаленной сковородке: вспомнился разговор с Кеноном. Лихорадочно забилась мысль: падре оттуда. Но как мог узнать Кенон, что он здесь появится? Офицеры молчали, священник загадочно улыбался. И Мигэль решился:

— Здравствуйте, реверендо[21]  падре, — негромко на­чал он, — как приятно встретить хоть одного человека из родных мест!

И произошло чудо:

— Ты узнал меня, Хусто Мариа Орральде-и-Лопес? — мягко пропел падре. — Я не поверил бы в это, зная, что ты...

— Редко исповедывался? — засмеялся мнимый Хусто Мариа Орральде-и-Лопес. — Вы правы, падре. Тетка Франсиска меня часто драла за уши за то, что я вместо молитвы объезжал диких скакунов. Но зато я обещаю вам, как только вернусь в свой дом...

— Не обещай всевышнему то, в чем сам не уверен. — покачал головой падре. — А ты все такой же, только подрос немного. Мы не виделись полтора года...

Падре повернулся к Фоджеру:

— Да, это Хусто, майор. Я возвращаюсь в свой при­ход и могу захватить мальчика.

— Благодарю вас, падре, — ответил Фоджер. — Ху­сто решит этот вопрос с полковником. Он может поехать с вами или с нами, если пожелает.

Полковник Леон вышел с мальчиком и вздохнул:

— Фоджер никому не верит. Он помешался на про­верках. Но я рад, что он разрешил тебя взять в экспе­дицию. Поедешь или дождешься меня в столице?

— Не знаю, — сказал Мигэль. — Я хотел бы разы­скать отца...

Он оставлял себе лазейку для решения.

— Что ж, обдумай. Сегодня ты берешь последний урок, — мимоходом закончил полковник. — Передай это маленькое вознаграждение мистеру Кенону вместе с моей признательностью.

Кенон небрежно засунул пачку долларов в карман и выслушал сбивчивый рассказ Мигэля. Мигэль требовал, чтобы его забрали из этого логова. Еще одна рожа свя­тоши — и он может сболтнуть лишнее. А что, если бы падре оказался не таким подслеповатым?

— Падре отлично видит, — строго сказал Кенон. — Только он вовсе не падре, он наш человек. Мы хотим, чтобы тебе доверяли. Больше не задавай вопросов. Не отвечу.

Помолчали.

— Но я хочу быть с дядей Карлосом! — воскликнул Мигэль. — Со своими!

— А разве ты не со своими? Разве ты не делаешь с нами общее дело?

Кенон и Мигэль прогуливались по коридору, как бы дружески беседуя. Кенон не терпел бесед в номерах, где, по его словам, больше звукозаписывающих аппара­тов, чем воздуха.

— А если завтра появится в столице Орральде, — с вызовом бросил Мигэль, — он тоже узнает во мне Ху­сто?

— Орральде не появится в столице, — сухо сказал Кенон. — Он вообше не скоро где-нибудь появится. Ради тебя ему обещали сохранить жизнь, но полгода его про­держат у себя верные люди... Даже если отряд будет разбит.

— Разбит? Что вы говорите, мистер Кенон! Как это может быть? В лесу столько дорог...

— Сколько и стрелок на твоем плане.

Мигэль промолчал. Пришло отчаяние. «Не может быть, чтобы они не спаслись. Команданте, я же тебе как сын. Хосе, мы клялись на верность. А меня нет с вами».

— Подожди горевать, — тихо сказал Кенон. — Они еще живы и сильны. И, если они спасутся, они вспомнят и план, добытый Хусто, и все, что он узнал в этом отеле...

— Хусто, Хусто, — прошептал мальчик и неожиданно увидел перед собой другую опасность. — Но есть же на­стоящий Хусто. Он появится, и тогда...

— Настоящего Хусто нет в живых, мальчик. Это был сущий дьявол и, как две капли воды, походил на отца. Его последняя выходка разъярила лесорубов. Не вышел в свою смену сплавщик — младший Орральде поджег его хижину и спалил всю семью сплавщика... Ты мо­жешь не бояться встречи с Хусто.

— А родня?

— Она ненавидела обоих Орральде. Их не очень-то будут искать. Притом, все они далеки от столицы. Нако­нец, у тебя отличный покровитель, друг самого прези­дента.

— Значит, вы советуете мне поехать в столицу?

— Менее подозрительно поехать с полковником. Но боюсь, что это будет не по твоим силам, мальчик.

— У меня хватит сил.

— Увидеть останки отряда? И изобразить при этом радость на лице?

— Я многому научился за эти дни, — тихо сказал Мигэль. — Я вытерплю.

— Тогда лучше поезжай с ними... Последнее пре­достережение: избегай встречи с пленными, которых за­хватят каратели. Тебя могут назвать по имени.

— Мои друзья? Никогда!

Кенон шепнул:

— Но ведь ты помнишь, что Анхеля предали.

Навстречу шел полковник, и Кенон громко загово­рил:

— При произношении этого дифтонга губы склады­ваются в щель... Добрый день, мистер полковник. Я доволен вашим протеже, — как важно, когда с детства заложены прочные основы...