Рельефы библиотеки царского дворца в Кальху (Древней Ниневии) подробно изображали все стадии ритуальной охоты: подготовку, торжественный выезд, сватки с хищниками, гибель зверей. Наиболее интересна сцена, где показано, как правитель поражает своих грозных противников стрелами, стоя на влекомой несущимися во весь опор лошадьми колеснице. Церемониальная охота шла не на равных: заранее пойманных львов выпускали из клеток по одному навстречу вооруженному луком царю, в чьем распоряжении были два телохранителя с длинными копьями (их можно видеть на повозке) и быстроногие кони, уносившие в минуту наибольшей опасности повелителя от разъяренного зверя. Большая львиная охота Ашшурбанапала предстает перед зрителем как динамичное, исполненное глубоко драматизма действие, в котором естественность поз и движений сочетается с точным и внимательным воспроизведением мельчайших деталей. Великолепная композиция и мастерский рисунок рельефа позволяют скульптору объединить в рамках одного сюжета множество разных мотивов и составить эмоционально насыщенный и подробный рассказ легко читаемым и понятным.

В сценах «Большой львиной охоты», украшающих залы Ниневийской библиотеки, наиболее замечательны образы зверей. Мастер с удивительной зоркостью подметил естественные позы и повадки львов, которых ассирийцы почитали священными животными богов Ашшура, Нергала, Нинурты и Иштар. В отличие от представленных на рельефе людей, согласно древней традиции сохраняющих полную невозмутимость и бесстрастие, образы хищников поражают глубоким драматизмом и яркой эмоциональностью. Талантливый скульптор сочувствует прекрасным сильным животным, смело смотрящим в глаза смерти и отчаянно сопротивляющимся безжалостным охотникам. К лучшим созданиям ассирийской пластики относятся изображения мертвых и погибающих зверей.

Непревзойденным шедевром является образ умирающей львицы. Стрелы, вонзившиеся в ее тело, перебили позвоночник, и задние лапы животного уже парализованы. Опираясь на передние, оно воет в предсмертной агонии. Историк искусства М. В. Алпатов писал: «В этом рельефе бросается в глаза точная, мягкая лепка, прекрасная передача костяка могучего зверя, контраст между мощью передней части его тела и бессилием пораженных стрелами ног. Но особенно замечательно в этой львице выражение глубокого страдания, ощутимость того глухого стона, который словно несется из полураскрытой пасти зверя».

Золотые предметы Амударьинского клада, щедрый дар сэра Огастеса Уоллестона Фрэнкса (1897), — самое крупное из сохранившихся собраний золотых и серебряных изделий, относящихся к ахеменидскому периоду в Иране. Коллекция насчитывает 177 предметов, созданных в V–IV веках до н. э, когда власть персидских царей распространялась на огромную территорию от Египта на западе до индийских границ на востоке. Все золотые вещи, условно названные Амударьинским кладом и «сокровищем Окса» по месту их находки в 1887 у брода на реке Амударья (на латинском — «Oxus») в Таджикистане, в древности хранились в неизвестном ныне храме, где их долго накапливали и берегли.

В кладе — 1300 монет IV–II веков до н. э., посуда, посвятительные таблички, ножны, поручни, печати, кольца и другие украшения из драгоценных металлов. Некоторые предметы уникальны, к их числу принадлежит миниатюрная золотая колесница. Наверное, эта дорогая и искусно сделанная вещь, как и многие другие, являлась вотивной (посвятительной), то есть ее некогда принесли в дар богам. Модель точно копирует настоящую боевую колесницу, какие в V–IV веках до н. э. были на вооружении персидской армии. Их изображения можно видеть, к примеру, на цилиндрических печатях царя Дария (одна из них имеется в собрании Британского музея в Лондоне). Небольшая скульптурная группа из «сокровища Окса» представляет легкую двухколесную повозку, запряженную четырьмя небольшими, смирно выстроившимися в ряд лошадками. На колеснице стоят два человека в одежде воинов Древней Мидии. Один из них, возничий, держит поводья, а другой отвернулся и внимательно смотрит в противоположную сторону. Может быть, второй человек — военачальник или офицер, потому что он значительно крупнее первого. Фронтальную часть колесницы украшает рельеф с изображением египетского божка Бэса, считавшегося на Древнем Востоке покровителем в житейских делах и существом, приносящим удачу. Хрупкие, условно трактованные фигурки людей и животных, ювелирная точность в изображении деталей и декоративное изящество композиции отличают придворный стиль декоративно-прикладного искусства эпохи Ахеменидов.

Скульптурная голова, изображающая юношу, происходит из знаменитого Амударьинского клада. Она, как и все другие произведения искусства этой обширной коллекции, относится к ахеменидскому периоду в Иране, то есть к V–IV векам до н. э. Однако в отличие от большинства предметов клада, выполненных в столичном, придворном стиле, этот памятник гораздо архаичнее и, как полагают, был произведен мастерами одной из школ Центральной Азии.

Голова, умело выкованная из цельного листа золота, представляет молодого человека с пронзительными, немного раскосыми глазами и весьма условно трактованными, хотя и сохраняющими неповторимость индивидуальной характеристики, чертами лица. Скульптор, моделируя форму, работает большими плоскостями, почти не детализируя изображение. Выражение лица модели не интересует мастера, оно замкнуто и неподвижно. Скорее всего, скульптурная голова — это часть какой-то неизвестной статуи, выполненной из более дешевого материала, например из дерева. Возможно также, что скульптура имела утерянные ныне дополнительные детали — парик, головной убор, украшения — и изображала местного правителя, знатного юношу или даже божество. Вероятно и то, что она могла являться, как и другие вещи из Амударьинского клада, посвятительной и была пожертвована в храм, где хранился клад, как дар за благодеяние богов по отношению к конкретному человеку или как подношение просителей за него.

Эллинская цивилизация создала богатую культуру керамического производства. В VI–V веках до н. э. в Древней Греции изготавливали стройные амфоры — сосуды для вина и масла, широкие чаши для питья — килики, вместительные кратеры для смешивания напитков, огромные гидрии и пифосы для хранения соответственно воды и зерна. Всего около 130 видов сосудов, большая часть которых украшалась росписью. Гончар очищал глину от примесей и подкрашивал охрой, чтобы после обжига она дала ровный рыжевато-красный тон. Затем готовую вазу сушили на солнце и наконец расписывали так называемым черным лаком (глазурью, секрет которой не разгадан до сих пор). В Афинах был обычай запечатлевать на керамическом сосуде имя гончара или художника. Первый писал рядом со своим именем «сделал», другой — «расписал».