Тяжелый колокол звонил не переставая. И прямо от вечевой площади мужи новгородские становились в строй: кузнецы, кожемяки, плотники, пахари, каменщики. Уже к полудню войско было готово к походу. Ожидали князя.
А князь Александр тем временем слезно молился в соборном храме Святой Софии, упав на колени пред алтарем:
– Боже всемогущий и праведный! Боже великий и крепкий! Боже превечный, сотворивый небо и землю и поставивый пределы языком, и жити повелевый, не преступая в чужие части… Слыши словеса гордого варвара сего, похваляющагося разорити святую веру православную и пролити хотяща кровь христианскую, призри с небесе и виждь и посети нас, винограда Своего, и суди обидящих мя, и возбрани борющимся со мною, и прийми оружие и щит, и стани в помощь мне, да не рекут врази наши, где есть Бог их? Ты бо еси Бог наш и на Тя уповаем!
Князь Александр перекрестился, поднялся с колен, принял благословение архиепископа Спиридона и вышел к дружине своей.
– Братья! Не в силе Бог, но в правде! – произнес он знаменитые свои слова. – Не убоимся врага и супостата, яко с нами Бог!
Одобрительно зашумели новгородские воины, принимая княжеское напутствие. У всех появилась уверенность в торжестве правого дела. Бог не оставит без помощи Своей благочестивого князя. Держись теперь, дерзкий Биргер!Пока войско по лесным дорогам спешило навстречу шведам, ижорский старшина Пелгусий, во святом крещении Филипп, выставил дозорных. Ночи стояли теплые и светлые. Дозорные схоронились в прибрежных кустах и, не смыкая глаз, несли ночную стражу.
Вдруг видит Пелгусий в предрассветном тумане ладью. А посреди ладьи – положив руки на плечи друг другу, стоят святые князья мученики Борис и Глеб.
Может быть, и подумал бы Пелгусий, что видит сон, но вдруг ясно слышит голос:
– Брат мой Глеб, вели грести быстрее, чтобы успели мы помочь нашему сроднику – князю Александру Ярославичу.
Возрадовался Пелгусий радостью великою. Как только князь Александр подошел к Ижоре с войском, рассказал ему о чудесном видении:
– А главное – свет. Какой-то необычный, как бы неземной свет исходил от плывущей по реке ладьи! Огней на борту не было, а что-то все же светилось! Или сама ладья вся светилась едва заметным сиянием?..
– Божие благословение на нас, – облегченно выдохнул князь. – Но я прошу тебя, Пелгусий, не говорить об этом никому, пока не увидим славы Божией.Шведы, бросившие якоря в устье Ижоры, известной своими крутыми, обрывистыми берегами, спокойно отдыхали после дальнего плавания. По всему побережью белели шатры, среди которых возвышался златоверхий – Биргера. Сытно вечером поужинав, рыцари спали беззаботно, кто-то даже сны видел о том, как Господин Великий Новгород распахивает перед крестоносным воинством свои тяжелые ворота. Как вдруг на рассвете 15 июля 1240 года, в день памяти святого равноапостольного князя Владимира, возле реки, дремлющей под млечным пологом, появились новгородские дружины. У этого воинства было как бы два крыла – конное устремилось в сторону Ижоры, а пешее торопилось к Неве.
Князь так задумал: пешцы [7] по невскому берегу шведов отрежут от шнеков, а конница тем временем по ижорскому берегу нападет на главную ставку Биргера. Шведы и опомниться не успели, как на них, будто Божия гроза, обрушились русские воины. Впереди всех на резвом скакуне, в сверкающем шлеме и ярко-красном плаще, развевающемся на ветру, несся сквозь стан врагов князь Александр. Увидав среди шведских рыцарей громадного воина на вороном коне, князь Александр верно решил, что это и есть Биргер.
Заметил князя Александра и знаменитый полководец, с головы до ног закованный в тяжелую броню, направил на него своего коня.
Острие копья князя Александра, скользнув по доспехам, ударило Биргера по лицу. От такого удара рухнул со своего великолепного скакуна королевский зять. И если бы не рыцари, заслонившие его собственными телами, не сносить бы шведу головы.Суматоха воцарилась в лагере противника: многие видели, как конунг [8] Александр поразил Биргера. А русские еще более приободрились, яростно замахали палицами и мечами. Новгородец Михей, вставший во главе пешего войска, первым подобрался к неприятельским кораблям, куда побежали спасаться растерявшиеся от неожиданности и страха враги. Живость, с которой он охаживал свеев [9] своей длинной палицей, похожей на весло, раззадорила и других пешцев. Быстро надломилась оборона шведов, затрещала и рухнула.
Еще один княжий друг, молодой боярин Гаврила Олексич, погнавшись за шведским епископом и королевичем, которые «втекоша пред ним в корабль», следом за ними влетел на коне по сходням. Шведы столкнули его в воду. Но Гаврила ловко выбрался на берег и снова ринулся на врага.
Шведы дрались храбро. Князь Александр увидел, как отбросили богатыря Ратмира, и кинулся ему на помощь. Отвага князя вдохновляла русских воинов и наводила ужас на врага. Могучий голос князя Александра гремел в гуще боя точно труба.– Шатер! Рубите шатер Биргера! – скомандовал князь.
Воин Савва первым подобрался к шатровому столбу. Размахнулся топором и – качнулся столб, затрещал и поплыл в сторону шатер, накрывая белым полотном замешкавших рыцарей.
– С нами Бог! Если с нами Бог – кто против нас!
Выкарабкавшихся из-под шатра шведов встречали мечи и копья русичей. Суровая правда войны – если не мы врага побьем, то он непременно побьет нас.
Возликовали русские воины, видя, как повалилась ставка Биргера, а испуганные шведы, поняв, что дело их проиграно безвозвратно, бежали. Некоторые бросались в реку, надеясь вплавь добраться до своих кораблей. На одном из них, от боли и досады скрежеща зубами, уплывал несчастный Биргер.
Утром другого дня шведы поспешили убрать с места побоища тела наиболее знатных рыцарей и на трех шнеках отчалили к родным берегам. Вместо ключей от Новгорода и обещанных богатств везли они в родную Швецию жалкие остатки войска [10] .
Победа была столь впечатляющей, что русичи не смели приписать ее своей храбрости. «Вместе с нами Ангелы Божии поражали врага», – говорили они, осеняя себя крестным знамением.
С удивлением обнаружили русские воины сотни убитых шведов на противоположном берегу Ижоры.
– Кто же порубил их там? – недоумевали они. – Нас там не было.
Потери новгородцев оказались незначительными – всего с ладожанами полегло двадцать человек.
Великий Новгород встретил своих героев радостным колокольным звоном. Да что Новгород! Вся Русь встрепенулась, узнав о славной победе Александра Ярославича.
– Значит, не перевелись еще храбрые воины! Слава князю, с малою дружиною одолевшему огромное войско!И светлели лица русичей, и надежда на спасение Отечества озаряла сердца.
Современники после этой победы стали называть молодого князя Александра Невским. Его напор и отвага, смекалка и расчетливость в бою обеспечили победу. Сам облик Александра Ярославича вдохновлял людей на подвиги. «Божие благословение осиявает княжеское чело», – говорили тогда в народе.
Со времени Невской битвы Александр Ярославич стал яркой путеводной звездой, на которую с надеждой стали взирать наши соотечественники.
– Римляне побеждены и посрамлены! – радостно восклицали новгородцы. – Не свей, мурмане, сумь – римляне!Понятна эта радость. Здесь, на берегах Невы, русские впервые дали грозный отпор Западу, посягнувшему на православный Восток, на Святую Русь.
КРЕСТОНОСЦЫ