«Технике» – или искусству обращения с мячом – можно обучить лишь до определенной степени, но технику нельзя заучить, как гимнастическое упражнение, или выработать, как вырабатывается выносливость у бегуна. У техники в футболе есть свои критерии: она – не все, но без нее – нет ничего. Техника – это талант, врожденные способность и уверенность, интуиция, может быть. Техника мастера Черенкова никогда не была самоцелью, но была его «отправным пунктом», инструментом самовыражения, средством достижения цели. Он укрощал мяч, не смущаясь ни ограничением во времени, ни ограниченностью пространства, ни противодействием соперника. Техника мастера Черенкова счастливо сочеталась с его футбольным интеллектом – у подобных игроков есть особая проницательность, позволяющая «схватить» ситуацию. Они обладают врожденным «футбольным» мышлением, чувством и видением всего контекста игры, и главное – они наделены даром увидеть, составить картину и принять решение быстрее любого другого.

Футбольные комментаторы восьмидесятых годов любили повторять: «Загадка его игры – разгадка его признания». Причина цельности личности Федора Черенкова и в футболе, и в жизни – в отсутствии столь рокового для многих разрыва между игровой и человеческой зрелостью. Поэтому он и остается мастером, способным удивлять. Есть футболисты, внушающие публике уважение на поле. Но эмоциональное восприятие их тем и ограничивается. Самобытность же Черенкова затрагивает особые струны в наших душах. Игра его отдает романтикой того футбола, в котором еще не было игроков «группы атаки», а были хавбеки и инсайды, самобытность и одаренность которых подразумевались сами собой. Как часто действия Черенкова загадочны для соперника. Вот, получив мяч, Федор неторопливо, как будто бы нерешительно, продвигается вперед, усыпляя бдительность противника. Чего ждать от него? Защитники словно находятся под его гипнозом, и когда Черенков делает резкое ускорение, останавливаются за его спиной в недоумении. Подобное Черенков проделывал не раз, и, казалось бы, соперники должны быть готовы к его «сеансу гипноза». И тем не менее они в каждом матче поддаются ему, снова и снова попадая в ловушки, умело расставленные и искусно замаскированные. В большом футболе при всей жесткости его современных тактических схем Федор сохранил романтику «дворового» футбола.

Он забивал мячи, которые по ладности исполнения кстати вмонтировались бы в видеоряд бразильского футбольного «чистописания». Он одним из первых европейских полузащитников научился находить острый ход, еще не получив мяча, и «взрывать» ритм комбинации при завершении атаки. Просматривая видеозапись его поединков, вряд ли найдешь логическое объяснение его действиям перед голом: девяносто девять форвардов из ста сыграли бы иначе – проще, бесхитростнее. А можно сказать по-другому, простите, – примитивнее… Когда мяч попадал к Федору, от него всегда ждали какого-нибудь лукавого, «черенковского» хода. Он любил мяч, а мяч любил его. Вот вдвоем они обычно и замышляли что-то. Предугадать, что именно, было очень и очень трудно. Федор поступал «не как все», его действия в игре были остроумны, хитры и удивительно логичны. Появление его на поле всегда волновало соперников: как справиться с опекой Черенкова? Старший тренер «Днепра» Владимир Емец после решающей последней встречи чемпионата 83-го года в Днепропетровске, принесшей «Днепру» «золото», признался: «Мы больше всего опасались хитростей Черенкова».

Этот добродушный, открытый, ясно и светло улыбающийся парень в футбольных баталиях нередко играл заглавные роли. И роли сложные, сточки зрения их психологической и тактической подготовки. «Дирижером в красно-белом фраке» окрестила его отечественная пресса. Он играл, как правило, без броского эффекта, позволяющего срывать аплодисменты, а тонко, интеллигентно, заставляя лишь замирать сердце болельщика в ожидании продолжения или концовки задуманной им комбинации. Конечно, он мог исполнить и блестящее «соло», но ведь он играл в «Спартаке», а в этой команде всегда была в почете такая «аранжировка», когда слаженно играет весь «оркестр».

Кто-то пробовал говорить: «мягковат», «паркетный футболист», «правоногий», «и с мячом долго возится, и скорости ему не хватает». Но, когда у Лобановского потребовалось играть левого полузащитника – Федор без проблем и блестяще это исполнил, а уж отнять мячик у Черенкова было невозможно, если он этого не хотел. И филигранно обыграть 2-3 защитников на «пятачке» поля, запутать их своими фирменными финтами и финтиками так легко и непринужденно мог только он… А за его артистизм, искрящийся талант, изысканность футбольного вкуса, раскрепощенность и свободу мастера, неподражаемую техничность, самозабвенную отдачу игре, делающую футбол напряженным и зрелищным, болельщики прощали ему все!

В классическом английском учебнике по футболу кратко, но четко и исчерпывающе сказано: «хорошие хавбеки – хорошая команда». В историю отечественного футбола вписаны блестящие имена спартаковских полузащитников: Андр.Старостина, И. Нетто, А.Парамонова, О.Тимакова, А.Масленкина, Г.Хусаинова, Н.Киселева, А.Корнеева, В.Папаева, С.Рожкова, Ю.Фалина, В.Гладилина, К.Рязанцева, Н.Гуляева, Ю.Гаврилова, В.Амбарцумяна, А.Сорокина. Федор Черенков занял совершенно особенное место в «солнечном сплетении команды», с честью подтверждая справедливость футбольной поговорки «Покажи мне, какая у тебя полузащита, и я скажу, какова твоя команда».

Победить мастерством грубость – это тоже искусство, и оно было подвластно Черенкову: «Диспетчера всегда ожидает жесткая персональная опека. Но у меня выработался навык противоборства с игроком-сторожем. Его присутствие на поле не является для меня огорчительным сюрпризом». Кроме того, Федор пользовался такой любовью и уважением болельщицкой братии не только спартаковского окружения, что противники – любители «грязной игры» старались обходить его своим вниманием. А иначе их действия, в другом случае оставшиеся бы судьей незамеченными, сразу становились очевидными и наказуемыми, поскольку зрители на трибунах бурно реагировали, требуя расправы над грубияном. К слову сказать, серьезных повреждений у Федора не было, хотя в схватках на зеленом прямоугольнике поля получить травму куда проще, чем покинуть стадион здоровым и невредимым. Тем более, такому техничному игроку, как Черенков, который не расставался с мячом до тех пор, пока не увидит в этом необходимости. Он смотрел и бежал в одну сторону, а пасовал, как правило, в другую, что приводило противников сначала в замешательство, а потом и в ярость, одновременно вызывая у них жажду мести. Сам Черенков, незлобивый и добродушный, считает, что ему везло на честных соперников: «Я не знаю, как это назвать. Может быть, везением… Не знаю. По крайней мере, серьезные травмы обходили меня стороной. Ноги остались целы. Это, наверное, все-таки потому, что защита играла против меня довольно корректно, хотя выпускали и персональных «сторожей», и по двое-трое пытались мяч отобрать. Почему не «убивали»? Это надо все же у защитников спросить…»

В отличие от многих нынешних звезд, «сделанных», «раскрученных», Черенков стал звездой сам, без помощи гоняющихся за ним с диктофонами и объективами репортеров. «Главное – играть так, чтобы потом при встрече с теми, кто в нас верит, не стыдно было протянуть руку и не отвести взгляда». Он не работал на публику, не срывал с себя маек, не катался с разбега на коленях по траве в минуту радости. И не изображал болевого шока после ударов по ногам. И если наши, отечественные, защитники не слишком ему досаждали не из уважения, то по наивной самоуверенности: куда он денется, ведь отнюдь не спринтер, да и плечом оттеснить семьдесят килограммов его веса – нет проблем. По большому счету, «достали» его у нас только дважды: в 1985 году в Киеве, когда Федор был вынужден «отмахнуться», и в 1987-м с «Араратом», когда Черенков пересек штрафную во время исполнения пенальти, за что и удостоился желтых карточек. Но заметим – не мстил исподтишка, хотя в этих случаях реально было остаться незамеченным в ответном толчке и избежать судейского наказания.