— Пусть живут, как знают, а мне работать пора.

Год спустя. Надежда.

Я развешивала на улице сотейники для молока, когда у нашего дома остановилась большая чёрная машина. У меня сердце в пятки ушло. Неужели бандиты пожаловали, решили, что мы бизнесмены и должны с ними поделиться? У меня аж руки затряслись, как я себя напугала. Кто-то подошёл к калитке и громко постучал, наши собаки громко рычали, предупреждая незваных гостей. И что стоять-то, нужно идти открывать калитку, узнать, кто это к нам пожаловал.

Ну, про бандитов я правильно подумала. Стою и пялюсь на Андрея Павловича, а этот стоит улыбается, и его охранник скалится, глядя на меня.

— Напугалась, — ухмыляется босс, — а я к тебе за молоком и сыром приехал. В деревне поговаривают, что у вас хороший сыр и жирное молоко и коровье, и козье имеется.

— Деньги заплатишь?

— Заплачу, я нынче честный гражданин, решил дом себе отстроить и на покой уйти на пенсию, так сказать.

— Могу ещё предложить вкусный творог и снятую сметану, ну, и ещё мясное, если пожелаете.

— Огласи весь список.

— Сейчас собак закрою и приглашу в дом, там и поговорим, нечего своим видом у соседей интерес вызывать, — я зашла во двор и, подхватив собак за ошейники, потащила их в специальный вольер.

Закрыв их, я открыла калитку и жестом пригласила гостей зайти, на крыльце стояла баба Зина и внимательно рассматривала мужчин.

— Ба, да это же Андрей! — восклицает она. — Сколько лет прошло, появился наконец-то. Ты где был, почему мать хоронить не приехал?

— Оттуда в отпуск не отпускают, — отвечает Андрей Павлович. — Я знаю, что вы и ваши родственники похороны организовывали, спасибо, что похоронили маму по-христиански.

— А как же иначе? Женщина была прекрасная, пусть земля ей будет пухом. Так ты решил вернуться?

— Построю дом, заживу спокойно, места тут красивые, рыбалка прекрасная. Чем не место для пенсионера?

— Ох ты, пенсионер нашёлся, на тебе пахать и пахать, — бабушка Зина развернулась и направилась в огород. — Надя, ты сама разберёшься, а я пойду, курей посмотрю.

Я повела гостей к своей части дома. К моей веранде пристроена небольшая холодная кладовка, где мы временно хранили продукцию. Мне навстречу выскочил Тошка, с перемазанным творогом лицом.

— Ну, ты и грязнуля, — подхватив его на руки, я понесла на кухню, мыть.

Гости прошли за мной и сели за стол на кухне, вымыв сына, я надела на него кофту и отправила к Алине.

— Так, что вы хотели купить сегодня? — я начала убирать со стола тарелки и кружки.

— Свежего молока хочется, литра три, сметаны, сыра, ну, и ты мясного обещала, — сказал Андрей Павлович.

— Есть рулька копчёная, колбаса домашняя, но её жарить нужно, сало солёное и копченое, и один окорок остался. Только это всё дороже, чем в магазине.

— А я пока цену не спрашивал, — ухмыльнулся Андрей Павлович. — Тушёнка есть?

— Есть и свиная, и говяжья.

— Неси всего по одному, будем выбирать.

— Покупатель всегда прав, — я вытерла стол и направилась в кладовку.

Собрав весь набор продуктов, я сложила их в пластиковый ящик и понесла на кухню. У самой двери ящик перехватил охранник, так и не знаю, как его зовут.

— Меня Лёха зовут, — улыбаясь, сказал он. — Если нам понравится, мы станем постоянными покупателями, вкусно покушать любим.

— Интересно, кто такой добрый на наш двор указал?

— Так Илья, сказал, что у вас много продуктов, и цены не ломите.

— Спасибо старому знакомому за рекламу. Вам молока налить попробовать с утренней дойки?

— Налей, — говорит Андрей Павлович, нюхая колбасу и закатывая от удовольствия глаза.

Знаю, что вкусная, для себя делаем, у нас есть постоянные покупатели, в основном дачники: приезжают из большого города и наесться не могут.

Наливаю мужчинам две большие кружки и присаживаюсь, пусть определяются, нельзя торопить покупателей.

— Возьмём всего на пробу, — говорит Андрей Павлович, — а молоко отменное! Может, больше купить?

— Приезжайте вечером, я вам с вечерней дойки молока дам, почти парное.

— Хозяйственная ты, Надежда, — улыбается Лёха.

— Я что одна такая, у нас вся семья хозяйственная и работящая, кушать-то хочется.

— Значит, Алина за твоего отца замуж вышла? — говорит Андрей Павлович, отставляя пустую кружку. — Я её первого мужа помню, хороший мужик был, жаль рано помер. Сколько сейчас Олегу?

— Школу закончил, в университет поступил, решил заочно учиться, чтобы с нас деньги не тянуть, прекрасный парень вырос.

— А твой мужик где?

— Лётчик-испытатель.

— Понятно, погиб смертью храбрых. Не жалеешь?

— О сыне никогда, а о его папаше и жалеть нечего, дерьмо мужик.

— Если бы я знал, что ты для мужа Алины просила, то поспособствовал. Хотя не уверен, что не сделал бы хуже. Я бабе Зине по гроб благодарен буду, она за мамой перед смертью ухаживала и похоронила по христианскому обычаю.

— А откуда мне знать, что вы знакомы? Дело-то в другом городе происходило, удивляюсь, как судьба нас сводит. Такое бывает?

— Поверь мне, Надежда, и не такое бывает.

— А я всё мечтаю прошлое забыть, да никак не получается, оно постоянно догоняет.

— Ну, ладно, не будем отвлекать тебя от дел, говори сумму, и мы поехали. У нас там рабочие, за ними пригляд нужен.

Взяв калькулятор, я быстро сложила и повернула его к боссу.

— Ну, по-божески, — сказал он, доставая из кармана кошелёк и отсчитывая купюры. — Завтра к вечерней дойке приедем, и творогу возьму, желудок-то надорвал на казенных харчах, вот и буду поправлять на домашних продуктах.

— Как скажете.

Проводив гостей, я направилась работать дальше. Постоянные покупатели — это хорошо, а ещё лучше, когда здоровые мужчины, они покушать любят.

Полгода спустя. Надежда.

Разливаю свежее молоко по банкам, сейчас должен Андрей Павлович прийти. Лично за продуктами ходит, либо покрасоваться хочет, либо не доверяет своему охраннику. Хотя, чего это я его по имени-отчеству зову? Он, оказывается, совсем и не старый, только сорок лет исполнилось, но на вид лет на десять старше. Вот как казённая баланда на внешности отражается.

— Вечер добрый, — Андрей заходит на кухню и садится за стол.

Вид у него серьёзный, не иначе предложение руки и сердца делать пришёл.

— Предлагать будете? — улыбаюсь я.

— Как догадалась? Мне уже надоело поводы искать, чтобы с тобой встретиться.

— А что, молоко невкусное?

— Очень вкусное, но ведь нужно так время подгадать, чтобы ты мне его продала. Как пацан себя чувствую, замучился уже, и Лёха надо мной смеётся.

— Ну, если Лёха смеётся, то рассказывай, как жить будем. Я своих бросить не могу — они без моих рук не справятся. На работу меня возить будешь?

— Если надо, то и буду. А лучше, часть хозяйства ко мне перенесём, излишки продавать будешь и деньгами им помогать. Я же понимаю, что ты своих не бросишь, и они тебя не бросят. Смотрю на вашу семью и думаю, все бы такие дружные и трудолюбивые были, как бы мы хорошо жили. А я тебе машинку вязальную куплю и прядильную, и новую швейную, будешь любимым делом заниматься.

— Соблазнительно, только на это времени хватать не будет, мне нужно вас, здоровых мужиков, и сына кормить.

— Лёха себе зазнобу нашёл, жениться собирается, а уж меня и пацана кормить — не велика работа.

— И опять соблазнительно. Раз так, делай официальное предложение и будем собирать семейный совет.

— Ох, и придирчивая ты! Ну, раз настаиваешь. Надежда, ты выйдешь за меня замуж?

— Выйду. Когда заявление пойдём подавать?

— Завтра, и сына твоего я намерен усыновить, у парня должен быть отец.

— Прекрасно! А сейчас, пока ты не муж и не жених, расплачивайся за продукты, и встретимся завтра. ЗАГС с девяти часов работать начинает.