взывать к Тебе иноплеменник, чтобы все народы земли

знали имя Твоё (3 Царств, ѴІП, 41— 43).

Предлагаемые благосклонному вниманию читателей очерки моего паломнического путешествия в Палестину были напечатаны в последних семи книгах «Исторического Вестника» 1902 года. В тексте настоящего издания сделаны значительные дополнения, с включением новой (ХХХVІІІ) главы. Большинство рисунков воспроизведены с фотографий из богатой коллекции Императорского Православного Палестинского общества, благодаря любезному содействию помощника председателя этого общества Н. М. Аничкова.

Для полноты картины Палестины, мною сделаны описания почти всех главных мест поклонения русского паломника, но с опущением многих подробностей и длинных исторических справок, которые так часто повторяются в имеющихся уже сочинениях о Св. Земле. Зато я позволил себе дать некоторый простор библейским воспоминаниям в связи с проходимыми паломниками местами, опять-таки удерживаясь по возможности от общеизвестных рассуждений. Одним словом, я старался выразить в своих очерках преимущественно личные впечатления от виденного своими глазами и слышанного своими ушами за два месяца путешествия на Восток.

Ив. Ювачев.

25 Февраля, 1904 г.

С. — Петербург.

ГЛАВА 1: Отъезд в Палестину

Сборы в Палестину. — Предварительная справка. — В Одессе. — Подворье Афонского Монастыря. — Задержка из-за паспорта. — На пароходной пристани. — Паломническое смирение. — Отход парохода.

Давно я мечтал посетить Иерусалим и вообще священный Восток, с которым сроднили меня и христианская религия, и восточная поэзия, но, выжидая свободного времени и подходящих условий, с каждой весной приходилось мне откладывать своё путешествие на неопределённые годы. То помешает чума в Египте, то служебные занятия, то различные обстоятельства… Я не предвидел и конца разным предлогам! И вот однажды, в разгар усиленной и неотложной работы, вдруг запротестовала душа моя: брось всё и поезжай в Иерусалим! Я поддался этому голосу, рискнул своим положением на службе и попросил отпуск с 1-го марта на два месяца.

Мои сборы в дорогу были недолги. Набив небольшой чемодан необходимым бельём и справочными книгами, я считал себя готовым к далёкому странствованию. Остановка была за заграничным паспортом, но прежде я обратился за справками к одному из представителей Православного Палестинского общества. Он мне дал брошюрку «Наставления русскому паломнику» и любезно предупредил, чтобы я не рассчитывал в Иерусалиме на помещение в постройках их общества, так как в этом году был особенно большой наплыв народа, и всё уже там занято.

— В таком случае, — говорю ему, — мне придётся обратиться к грекам?

— Да, придётся уж к ним обратиться.

Выезд из России за границу вообще сопряжён с некоторыми хлопотами относительно паспорта, но всё-таки они не так сложны в С. — Петербурге, чтобы отнимали много времени. Для паломников в Палестину выдаются удешевлённые заграничные паспорта, но зато канцелярская процедура с ними несколько сложнее. Дорожа временем, я взял обыкновенный десятирублёвый паспорт (прим. автора книги: в настоящее время, с налогом в пользу Красного Креста, заграничный паспорт стоит 15 рублей) и отправился в Одессу, откуда пароходом Александрийской круговой линии выходил 8-го марта.

На вокзале, в Одессе, паломников встречают афонские монахи и приглашают их в свои подворья. Но лишь только я тронулся за монахом Пантелеймоновского монастыря, как меня окружила толпа комиссионеров от здешних гостиниц.

— У монахов грязно, да и не дешевле! — кричали они, зазывая в свои номера.

Желая поближе быть вообще к паломникам и, насколько возможно, лично испытать обстановку их путешествия, я не поддался искушению комиссионеров и пошёл в монастырскую гостиницу, которая возвышалась тут же на площади, против вокзала.

Мне отвели небольшой номер с очень скромной обстановкой. Для простого народа здесь есть общие палаты. У меня был с собой свой постельный прибор, и я решил примириться с сомнительной чистотой кровати.

В коридорах стоял убийственный сквозной ветер.

— Отчего — спрашиваю послушника, — вы открываете окна в разных концах коридора?

— Из-за уборной.

И в самом деле, это — слабое место в гостинице. Не может похвастаться чистотой и общая умывальня.

Распоряжался здесь высокий и здоровый с виду монах, с ласковой интонацией голоса. Он взял у меня мой заграничный паспорт и два рубля за его прописку у турецкого консула.

Весь следующий день я делал визиты и вернулся к подворью в 9 часов вечера.

У запертых ворот стояла толпа вновь прибывших пешком крестьян. Пришлось порядочно долго стучать, пока сторож отворил ворота. Я не утерпел, чтобы не сделать замечания:

— Это не монастырь, а гостиница для приезжих, а потому двери должны быть для всех отворены во всякое время.

На другой день с утра паломники стали собираться на пароход. Многочисленные узлы, мешки и сундуки складывали на общие подводы, нанимаемые монахами. После напутственного молебна в богатой и просторной церкви подворья все тронулись в путь. Замешкалась одна группа мужиков и озабоченно разговаривала.

— В чём дело? — спрашиваю.

— Да вот не можем получить паспортов, а уж больше недели, как приехали.

— Должно быть, в чём-нибудь у вас неисправность. Задерживать здесь не станут, тем более сегодня отходит пароход. Я тоже жду своего паспорта. Погодите немного, может быть, гостинник с моим паспортом и ваши принесёт.

Так я их утешал, а сам подумал про себя: слава Богу, что я взял заграничный паспорт в Петербурге.

И вспомнилось мне послесловие в шестом параграфе «Наставлений Палестинского общества», в котором подробно исчисляется, сколько надо заплатить за гербовые марки, за бланк паспорта, за засвидетельствование турецкого консула, за прописку вида в полиции, за бланки прошений, и потом сказано, что вот при всех этих хлопотах и расходах паломник «может всё-таки не получить заграничного паспорта и возвратиться обратно на родину, не посетив св. мест».

В самом деле, бывали случаи, когда крестьяне приходили в Одессу вовсе без паспортов из отдалённейших губерний или из Сибири.

Заплатив монаху за номер и, конечно, нисколько не меньше, чем в обыкновенной гостинице, я отправился на пароход, за час до его отхода. На пристани застал большую толпу народа. На пароходе в столовой второго класса сидело за столом несколько жандармов.

Они вырезали из паспортных книжек листы и клали штемпеля на тех страницах, где обозначена явка, а затем раздавали их на берегу по выкличке:

— Петров?

— Я! — Как зовут?

— Иван!

— Получай!

И паспорт выдавался Ивану Петрову на руки. Тогда он забирал свои вещи на пристани и шёл занимать место на одной из палуб парохода. Без паспорта никто не смел взойти на пароход.

Я заинтересовался размещением паломников и остановился у среднего люка, куда они спускались непрерывной нитью. Меня поражало, какое количество мешков имел наш иерусалимский путешественник. Оказывается, почти у всех взяты запасы хлебных сухарей, крупы и даже картофеля и капусты. У некоторых – полотна, ризы, покровы, ковры и другие предметы для пожертвования на Гроб Господень. Узлы обшиты холстом с написанными метками или с нашитыми цветными крестиками, по которым они разбирались неграмотными паломниками.

Среди шума и гама на берегу и на пароходе резко выделялись крики распоряжающегося на палубе. Один почтенный паломник заметил вслух, как бы про себя: