Карвер сжал губы.

— Это еще одна гадость, которую вы, члены Лиги, придумали. Вы это называете самозащитой. Но, поскольку закон говорит, что человек может держать и использовать оружие на своей частной территории, приходится с этим мириться. — Он вздохнул. — Я должен признать, что «Оракул» никогда не злоупотреблял этой привилегией.

— Они рассказали тебе свою версию о Фолкэйне? спросил Ван Рийн.

— Да. Я говорил с ним по видеофону. Он объяснил, что хочет жениться на леди Белданиель и присоединиться к их организации. О, конечно, он мог быть под влиянием наркотиков. Я не знаю, как он обычно себя ведет, но мне это безразлично, поскольку я уверен, что вы просто хотели убрать его, прежде чем он раскроет своим новым друзьям ваши грязные секреты.

Карвер сплел пальцы замком и усмехнулся.

— Итак, сегодня три часа назад мне позвонил мистер Ким из офиса «Оракула». Он сообщил, что только что леди Белданиель известила его о том, что вооруженный воденит, очевидно, Адзель, появился около замка и требует свидания с Фолкэйном. Когда ему было отказано в этом, он прорвался внутрь и стал шнырять по замку. Я приказал шерифу Мендезу наряд полиции. Он ответил, что уже занят беспорядками, — дракой среди твоих людей, Ван Рийн, на твоем складе. Не говори мне, что это простое совпадение.

— Но это именно так, — подчеркнул Ван Рийн. — Спроси кого хочешь. Скверные парни! Я отругаю их.

— И выдашь им щедрую премию, когда они выйдут из тюрьмы.

— Возможно, парней следует утешить. Тридцать потерянных дней по обвинению в мелком хулиганстве так опечалят их, что мое старое сердце невольно будет тронуто. И продолжай, директор. Что ты сделал?

Карвер побледнел.

— Следующая акция, которую мне следовало предпринять, это аннулировать крайне необоснованное распоряжение одного из подкармливаемых тобой судей. Но это не имеет особого значения, этим можно было бы заняться и потом, хотя сама процедура отняла у меня целый час. После этого я смог выделить несколько человек из моего Луноградского отделения, но они прибыли слишком поздно. Адзель уже похитил Фолкэйна, вред был нанесен.

Карвер вновь подавил свой гнев и сказал:

— Должен ли я перечислять все виды нанесенного ущерба? Частные, но законные патрульные отряды «Оракула» приближались к башне, где был Адзель, в своих гравиэкипажах. Затем появился отлично вооруженный космический корабль, действующий, должно быть, в тесной координации с Адзелем. Он уничтожил экипажи, сломал башню и сбежал. Фолкэйн пропал. Так же, как и его бывший товарищ Чи Лан. Так же, как и их космический корабль, несколько дней тому назад вылетевший из космопорта Лунограда и не вернувшийся на стоянку. Связь очевидна, не так ли? Но каким-то образом Адзель не сбежал. Он, должно быть, передал тебе, где его подобрать, что ты с успехом и сделал. Это лишний раз говорит о том, что ты находишься в прямом сговоре с преступниками, Ван Рийн. Я знаю, какой рой адвокатов ты содержишь, поэтому, прежде чем арестовать тебя, я хочу собрать побольше доказательств. И я добуду их! Я сделаю это.

— В чем же ты меня обвиняешь? — мирно спросил его собеседник.

— Обвинения выдвинуты партнерами «Оракула», есть свидетельские показания леди Белданиель и служащих замка. Угроза, вторжение в частные владения, злодейское поведение, обширное разрушение чужого имущества, похищение, убийства.

— Постой-ка, постой-ка! Адзель говорил мне, что он, должно быть, и ушиб кое-кого из слуг и охранников, но он буддист и был очень осторожен. Чтобы он убил кого-нибудь?! Что касается орудийной башни, которую он уничтожил, прорываясь внутрь, так она была стандартного управляемого дистанционного типа.

— Но на патрульных судах были экипажи. Полдюжины одноместных судов, уничтоженных энергетическими лучами. О’кей, водители, как и весь штат замка, не были гуманоидами, но они были разумными существами. Уничтожение их в ходе нелегального вторжения считается убийством. Соучастники являются равно виновными. Это влечет за собой обвинение в заговоре и…

— Не имеет значения, — сказал Ван Рийн. — Я заметил, что ты не очень-то нас любишь. Когда ты приедешь?

Карвер снова оскалил зубы.

— Если ты сейчас же признаешь свою вину, мы будем избавлены от лишнего беспокойства, а ты мог бы получить более легкое наказание.

— Нет, мне не в чем сознаваться. Это ужасная ошибка. Ты понял ситуацию в извращенном виде. Адзель подобен ребенку, только немного странноватому. Что касается меня, то я бедный, больной, одинокий, старый, толстый человек, ищущий всего лишь маленький кусочек прибыли, чтобы не окончить свои дни тяжким грузом на шее общества.

— Перестань, — с омерзением сказал Карвер. Он потянулся, чтобы прервать связь.

— Подожди! — воскликнул Ван Рийн. — Я говорю тебе, все образуется. Видит Бог, я старался быть добрым христианином, который любит своего ближнего и не позволит ему, упасть мордой в грязь. Я не дам тебе стать посмешищем, хотя, видит Бог, ты этого заслуживаешь. Я переговорю с Адзелем и «Оракулом», прежде чем ты прибудешь сюда, и, возможно, мы расхлебаем заваренную тобой по дурости кашу.

У Карвера задергался уголок рта.

— Я предупреждаю тебя, — сказал он, — если ты попытаешься угрожать, шантажировать или подкупить…

— Ты по-всякому обозвал меня, — оскорбился наконец Ван Рийн. — Ты намекнул на мою аморальность. Я не собираюсь слушать твои неджентльменские выпады. Чао!

Экран опустел.

Так как Луна была фокальной точкой межзвездного движения, тюрьмы городов Федерации были приспособлены для широкого диапазона разных видов. Справедливый до болезненности Адзель должен был признать, что освещение, температура, влажность, давление и сила тяжести в камере позволяли ему чувствовать себя как дома. Но он все-таки был бы не прочь оказаться в гораздо худших условиях, но на свободе. Что ему здесь не нравилось, так это еда — желатинообразная смесь, приготовленная согласно рецептам какого-то идиота, утверждавшего в изданном им справочнике, что она биологически соответствует потребностям воденита.

Еще больше страдал он от тесноты и невозможности вытянуть хвост, не говоря уже об упражнениях. Причина таких неудобств заключалась в том, что представители его расы редко покидали планету, большинство были примитивными охотниками. Когда Адзеля привел взвод жутко нервничавших полицейских, начальник тюрьмы прямо-таки разинул рот от удивления.

— Аллах акбар! Мы должны принять эту помесь кентавра и крокодила? А все большие помещения уже заполнены из-за проклятого съезда научных фантастов.

Итак, несколькими часами позже Адзель с облегчением приветствовал сержанта, объявившего:

— Твой адвокат здесь. Он хочет поговорить с тобой. Ты не против?

— Самое время! Никаких обид на вас, офицер, — поспешил добавить пленник. — Ваша организация обращалась со мной корректно, и я понимаю, что вы подчиняетесь своему долгу, как Колесу Кармы.

Сержант в свою очередь поспешил включить связь.

На экране появилось изображение Ван Рийна. Адзель был удивлен.

— Но я ожидал адвоката, — сказал он.

— Нет времени для законников, — ответил босс. — Мы сами справимся. Главное, я должен предупредить тебя: держи люк своей репы плотно закрытым. Не говори ничего, даже не заявляй, что не виновен. По закону ты не обязан говорить что-либо и кому бы то ни было. Если они хотят организовать следствие, пускай шлют своих плоскостопов и расследуют.

— Но что мне прикажете делать в этой конуре, — запротестовал Адзель.

— Сидишь, отдыхаешь, тянешь из меня приличную плату. Между тем я бегаю кругом и утруждаю свои усталые старые ноги. Знаешь ли ты, — патетически воскликнул Ван Рийн, — что более часа я абсолютно ничего не пил? И похоже, что я пропущу обед, хотя сегодня будут устрицы и фаршированный тихоокеанский краб а ля…

Адзель рванулся вперед, его челюсть ударилась в неустойчивую стену.

— Но я не должен быть здесь! — закричал он. — Мои вещественные доказательства…

Ван Рийн побил все возможные рекорды человеческой глотки и перекричал-таки Адзеля: