— Это уже реальная «синица» в руках конструкторов-самолетчиков, — пошутил Константин Андреевич.

Вершинин попросил Пономарева повседневно интересоваться тем, как идут дела в конструкторских бюро самолетостроителей, и прежде всего у А. С. Яковлева. Тот с одобрения штаба Военно-воздушных Сил занимался установкой реактивного двигателя на истребитель Як-3. По мысли конструктора, это было необходимо, чтобы приобрести некоторый опыт полетов на такой своего рода переходной машине, а затем развернуть и строительство самолетов, обладающих аэродинамикой, рассчитанной на сверхскоростной полет.

— К весне этот Як-15 обещают вывезти на аэродром, — сообщил Пономарев,

— Очень хорошо, — одобрительно заметил главком. — А что у Артема Ивановича Микояна?

— Тоже к весне готовят свой МиГ-9.

В двадцатых числах апреля 1946 года оба реактивных первенца опробовали свои крылья в воздухе.

Советское правительство решило: реактивным первенцам участвовать в воздушном параде в Тушино, а 7 ноября во время военного парада над Красной площадью должны пройти группы реактивных самолетов.

Вершинин вызвал генерала Н. А. Сбытова, командовавшего авиацией Московского военного округа, поручил подобрать летчиков для полетов на реактивных машинах.

Началось освоение полетов на Як-15 и МиГ-9. Оно проходило успешно, но и не без летных происшествий, которые имели неожиданные последствия.

В один из весенних дней Вершинин вместе с министром авиационной промышленности М. В. Хруничевым отправился на подмосковный аэродром, чтобы посмотреть МиГ-9 на земле и в полете.

Были подготовлены две машины. Одну из них предстояло пилотировать летчику-испытателю А. Гринчику. Константин Андреевич хорошо знал этого пилота, приезжавшего во время войны в 4-ю воздушную армию. Сражался он бесстрашно, пилотировал истребитель смело, иной раз даже рискованно. Поэтому, поздоровавшись с летчиком, Вершинин напомнил:

— Из круга не выходите.

Оба реактивных самолета взлетели. Первый прошел по кругу и приземлился. А другой — его вел Гринчик, — набрав высоту, развернулся и со снижением, все больше разгоняясь, пошел к аэродрому. Когда самолет приблизился, все увидели, как отвалилась какая-то деталь. Потом установили: обтекатель левого крыла. Его обшивка под воздействием встречного потока воздуха задралась, самолет развернуло, крыло обломилось, и МиГ-9 рухнул на землю...

Катастрофа, происшедшая на глазах Вершинина, оставила очень тяжелое впечатление. Было несказанно жаль талантливого летчика, рвавшегося на выполнение самых трудных заданий... Происшествие могло отрицательно сказаться и на отношении к новым самолетам в Военно-Воздушных Силах, в авиапромышленности.

Рассеять сомнения смогут только твердые научные доказательства.

И вот специалисты инженерно-авиационной службы, поместив в аэродинамической трубе модель реактивного самолета, стали создавать условия, которые могли бы вызвать его разрушение. Модель не разрушалась. Провели множество экспериментов. Все они подтвердили надежность реактивных машин.

18 августа 1946 года, на празднике в Тушино в честь Дня Воздушного Флота СССР, впервые были показаны Як-15 и МиГ-9. Вершинин, наблюдая с веранды Центрального аэроклуба имени В. П. Чкалова за пролетом необычных машин, посмотрел, как на то реагируют собравшиеся на аэродроме люди. Сначала все замерли от удивления, а потом над зеленым полем вихрем пронеслась волна рукоплесканий. Константин Андреевич подошел к А. И. Микояну и А. С. Яковлеву, не отрывавшим взгляда от неба, хотя их самолеты уже скрылись за горизонтом.

— Первые наши ласточки предвещают весну, — сказал он конструкторам, поздравляя с успехом. — Теперь держитесь! К сентябрю приказано запускать самолеты в серию.

Затем Константин Андреевич тепло поблагодарил создателей двигателей за удачные силовые установки, накоротке побеседовал с П. О. Сухим, чей опытный истребитель с двумя реактивными двигателями уже был, как говорится, на выходе, и с С. А. Лавочкиным, заканчивавшим работу над новым реактивным самолетом. Подошел Андрей Николаевич Туполев, просил прислать представителей Военно-Воздушных Сил на обсуждение проекта переходного бомбардировщика — от поршневого к реактивному. Он планировал на фронтовой самолет Ту-2 установить реактивные двигатели, построить опытный бомбардировщик Ту-12.

— Представитель-то будет, — сказал главком, — но важно знать, когда полетит «двенадцатый»?

— Летом будущего года, — ответил Туполев.

— Так и запишем, — улыбнулся Вершинин. С авиаконструктором С. В. Ильюшиным Константина Андреевича связывали особенно теплые отношения: почти земляки — вятич и вологжанин. Ил-2 Вершинин считал одним из лучших боевых самолетов военной поры и не раз говорил об этом Ильюшину. Тот всегда прислушивался к мнению Вершинина, видя в нем опытного летчика, боевого командарма, знатока техники. На том августовском воздушном празднике 1946 года они тоже обменялись дружескими приветствиями, и главком, разумеется, не мог не поинтересоваться, как идет работа над опытным реактивным самолетом с четырьмя двигателями.

— От Андрея Николаевича Туполева не отстанем, — улыбнулся Ильюшин.

В конце сентября авиапромышленность, работавшая в небывалом темпе, выпустила серийные реактивные истребители. Главком позвонил Сбытову: как идет подготовка летчиков? Тот немедленно приехал в штаб. Подтянутый, собранный, он обстоятельно доложил, что создано четыре группы: первая на «Яковлевых» — 19 летчиков; вторая и третья — на «мигах» — всего 26 человек, четвертая на «лавочкиных» — 7 пилотов. Возглавляют группы офицеры П. Акуленко, П. Чупинов, А. Прошаков, Н. Звонарев.

— Знаю этих командиров. Боевые, достойные люди, — согласился Вершинин.

Накануне праздника главком с тревогой и горечью смотрел на усиливавшуюся гололедицу. Рано утром 7 ноября Сбытов сообщил: все самолеты покрылись толстым слоем льда.

— Обидно. Но против такой погоды мы пока бессильны, — сказал Вершинин. — Отличившихся представьте к поощрению...

— Но ведь воздушного парада не будет, — усомнился Сбытов.

— Люди трудились и еще как! — заключил Константин Андреевич. — Вот и назовите лучших.

В приказе главкома были отмечены все авиаторы, освоившие реактивную технику. А в декабре началась планомерная подготовка к новому параду — первомайскому. В марте Вершинин съездил на аэродром, полюбовался, как летчики П. Акуленко, И. Кошель, А. Кузьминский, К. Зырянов, С. Астахов легко выполняли фигуры высшего пилотажа на Як-15.

— Выходит, совсем приручили реактивную птаху, — похвалил Вершинин. — Молодцы!

На параде над Красной площадью 1 Мая 1947 года в голубом небе прошли 50 реактивных «яков» и 50 «мигов».

— Внушительно! — поздравляли Вершинина на трибуне Мавзолея В. И. Ленина военачальники других родов войск.

А работы по созданию и освоению реактивной техники продолжались. Вершинин отдавал этому делу много энергии и сил. Однажды председатель Научно-технического комитета А. Н. Пономарев сообщил ему:

— Профессор Мясищев предлагает построить стратегический бомбардировщик с реактивными двигателями.

Вершинин даже привстал в кресле. Только недавно доказали реальность создания истребителей с реактивными силовыми установками — и уже предлагается проект самолета-гиганта!

— А насколько авторитетен конструктор? Пономарев рассказал о В. М. Мясищеве: воспитанник туполевской школы, участник создания тяжелых бомбардировщиков ТБ-1 и ТБ-3, восьмимоторного «Максима Горького». Еще до войны ему было поручено сформировать конструкторское бюро для проектирования высотного, скоростного, дальнего бомбардировщика. Самолет получился не совсем обычный. Конструктор впервые применил схему шасси с носовым колесом, герметические кабины. Опытная машина с двухкилевым хвостовым оперением вышла на старт, выполнила успешный полет. Но тем временем Мясищеву, работавшему в содружестве с конструктором В. М. Петляковым, погибшим в авиационной катастрофе, было поручено продолжать усовершенствование пикирующих бомбардировщиков Пе-2. Опытный же самолет, оставшийся вроде без хозяина, в серию не пошел.