Молод был командир, а бойцы — люди пожилые, с бородами, большинство из крестьян Псковской губернии. Как найти подход к ним, годившимся в отцы? Это стало первой командирской заботой Вершинина. Он начал не с требований, а с простой беседы о том, что волновало всех, — про крестьянскую жизнь, рассказал о себе.

— Чего там, — одобрили бородачи, — наш, от земли...

Занятия командир проводил под девизом: кто оружием владеет — тот врага одолеет! Винтовок не хватало — на отделение всего по две. Но умельцы изготовили деревянные макеты, и их нередко в большом количестве выставляли напоказ противнику. Рота влилась в 6-ю стрелковую дивизию, сражавшуюся против белополяков в районе Лиды. Вскоре ей пришлось вступить в схватку с врагом. Бородачи не дрогнули, умело отбивали вражеские атаки ружейно-пулеметным огнем, дрались врукопашную.

Потом были еще бои, в которых рота тоже показала себя достойно.

За умелое руководство боевыми действиями Вершинин получил лестный отзыв командира полка. Роту преобразовали в батальон и направили на подавление кулацкого мятежа. С бандой уже почти было покончено, когда привезли из штаба пакет, а в нем — командировка на учебу, на курсы «Выстрел». Внизу приписка: выехать немедленно. Вот те раз! Но приказ есть приказ, и комбат сдал батальон своему помощнику и сел в поезд.

Курсы «Выстрел» размещались тогда на окраине Москвы — в Новогиреево. Здесь были оборудованы отличные классы, преподаватели — знатоки военного дела. В июле 1921 года и прибыл сюда Вершинин.

Случилось так, что первым, кого он встретил в столице, оказался Илья Тутаев. Тому было приятно узнать, что из деревенского парня Вершинина вырос боевой красный командир.

Учеба на курсах дала Вершинину многое, особенно в области тактики. Закончив учебу, он в августе 1923 года был назначен туда, где начинался его командирский путь, — в Симбирскую пехотную школу. Там возглавил курсантскую роту. Но прежде чем приступить к дальнейшей службе, получил краткосрочный отпуск для поездки на родину. То-то было радости близким увидеть его в буденовке, в военной гимнастерке, перетянутой кожаной портупеей! Почти вся деревня собралась тогда у дома Вершининых.

Прослужив командиром учебной роты, затем батальона, Вершинин решил поступить в военную академию. Готовился, не жалея времени. Все, казалось, шло хорошо. И вдруг Нежданное препятствие. Гарнизонная медицинская комиссия не сомневалась: у кандидата в академию оказалось неладно с легкими. Комбата снабдили путевкой в крымский санаторий.

Целебный воздух, солнце и морская вода помогли. Пройдя еще одну медкомиссию, Вершинин в 1929 году стал слушателем заочного факультета Военной академии имени М. В. Фрунзе.

Только тот, кому довелось быть учащимся-заочником, знает, сколько надо настойчивости и сил, чтобы сочетать повседневный труд с успешными занятиями по программе высшего учебного заведения. Для комбата Вершинина наступило сложное время. С утра — в батальоне, на стрельбище, на строевых и тактических занятиях, на полевых учениях. А вечерами, до поздней ночи — за книгами, за решением академических заданий. Нельзя было забывать и об общественных обязанностях, достойно, как и подобает коммунисту, выполнять поручения партийной организации.

Трудно было и вместе с тем интересно. Знания, приобретаемые в часы самостоятельных занятий, во время семестровых сборов и экзаменов, помогали с большим успехом нести армейскую службу, решать задачи боевой и политической подготовки. Батальон, которым командовал слушатель-заочник, считался одним из лучших, а его командир — одним из передовых в соединении.

Размеренно текла жизнь в гарнизоне. И вдруг — вызов в штаб полка.

Приведя себя в порядок, Вершинин в указанное время явился в штаб, доложил о прибытии. В кабинете командира увидел и комиссара полка да еще незнакомого военного с голубыми петлицами на гимнастерке. Тот, внимательно взглянув на ладного, подтянутого комбата, сделал какую-то Пометку в блокноте.

— На самолетах приходилось летать? — хитровато улыбаясь, спросил у Вершинина комиссар. Комбат пожал плечами:

— Видел на маневрах, как бомбили с воздуха полигонные цели, — вот, пожалуй, и все знакомство с авиацией.

— Теперь, товарищ Вершинин, придется поближе узнать, что такое Военно-Воздушные Силы, — сказал комполка.

И тут слово взял незнакомый командир — представитель Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского. Он коротко пояснил, что в связи с развернувшимся в стране строительством большого отечественного Воздушного Флота нужны хорошо подготовленные кадры: командные, летные, инженерные. Принято решение об организации переучивания командного и политического состава сухопутных войск в авиашколах и академии, в число таких командиров намечено включить и Вершинина.

Что и говорить, было о чем подумать батальонному. Ему уже 30 лет, линия жизни вроде бы определилась — общевойсковой командир. И вдруг столь крутой поворот! Да и получится ли из него, пехотинца, хороший авиатор? Однако от неожиданного назначения в Военно-Воздушные Силы отказаться Константин Андреевич не мог, понимал: так нужно. Правда, в душе все же опасался: подойдет ли для авиации по здоровью? Но медицинское заключение оказалось положительным. Да и приемные экзамены он сдал на «отлично».

Так К. А. Вершинин в 1930 году стал слушателем командного факультета Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского. Поблизости находились и учебные лаборатории, и общежитие, и Центральный аэродром имени М. В. Фрунзе, где стартовали и приземлялись самолеты академической эскадрильи. Бывший комбат стал подниматься в воздух, уходя в учебные полеты по подмосковным маршрутам.

Немало трудностей с первого же дня занятий встало перед слушателями академии, которые пришли из сухопутных войск или флота. Все для них оказалось внове: аэродинамики и теория авиационных двигателей, самолетостроение и аэронавигация, тактика воздушного боя, ударов бомбардировщиков и штурмовиков, их взаимодействие с пехотой, тонкими, конницей, артиллерией, военно-морскими силами.

Вспоминая о первых днях пребывания в академии, Вершинин рассказывал об их исключительно плотном распорядке, рассчитанном на десять учебных часов. Кроме того, в процессе прохождения курса был введен еще и так называемый «бригадный метод»: после занятий руководитель юбирал вечером свою «бригаду» из четырех-пяти слушателей и готовил к урокам следующего дня. Такая подготовка Ииимила порою до шести часов. Константину Андреевичу ooпомнилось, как слушатели получили отпечатанное типографским способом учебное пособие по аэродинамике. Эта робота состояла почти из одних формул. Все с опаской задумались: как же освоить столь сложный предмет в отведенное время? Но все сомнения рассеялись на первом же занятии. Автор пособия по курсу аэродинамики профессор В. С. Пышнов был на редкость умелым педагогом, и все сложные формулы были быстро хорошо поняты слушателями

Командование и партийная организация проявляли особую работу об укомплектовании академии высококвалифицированным педагогическим составом из числа опытных командиров, обладавших боевым опытом. Так, в начале Тридцатых годов на должности преподавателей командного факультета были назначены начальник штаба военно-воздушных сил Сибирского военного округа А. И. Богданов, начальник штаба военно-воздушных сил Ленинградского военного округа П. И. Малиновский и другие. Особым уважением слушателей факультета пользовались преподаватель штурманской подготовки А. В. Беляков и преподаватель аэродинамики В. С. Пышнов. Многие военные педагоги были не только замечательными специалистами, способными умело преподавать ту или иную дисциплину, каждый мог в любое время «встать в строй», командовать авиачастью или соединением. Так, например, начальник кафедры командного факультета А. Т. Кожевников впоследствии был назначен командующим военно-воздушными силами военного округа; преподаватель В. Г. Рязанов во время Великой Отечественной войны совершил немало боевых подвигов, успешно командовал авиационным корпусом, стал дважды Героем Советского Союза; начальник кафедры штурманской подготовки А. В. Беляков — участник легендарных «чкаловских» рейсов, в том числе перелета через Северный полюс в США.