— Кто ты, — прохрипел я. Нижняя челюсть еще не двигалась, поэтому пришлось воспользоваться внутренними динамиками, но даже с помощью них звук оставлял желать лучшего. Женщина усмехнулась и в притворном смущении прикрыла рот ладошкой:

— Ах, какая я невоспитанная. Даже не представилась! Я — Эмилия. Профессиональный кибермеханик и…… твой новый куратор, красавчик. — она положила ладонь на мой оголенный торс, отчего мышцы, непривыкшие к прикосновениям, непроизвольно напряглись. Чувство незащищенности раздражало. — Я так давно хотела с тобой поработать. Одно твоё досье уже возбуждало меня до крайности, — она облизала пухлые, ярко красные, искусанные губы кончиком языка.

— Чего ты этим добиваешься? — голос всё еще сбоил, превращая мои слова в шипение. Взглянув на неё снова, я постарался изобразить ехидство если не уж не на лице, то хотя бы в глазах. — Неужели надеешься на взаимность машины?

На мою последнюю реплику она лишь рассмеялась, достав из объемного кармана халата шприц со странной синеватой субстанцией внутри. Посмотрев на него с гордостью, произнесла:

— Моя новейшая разработка. — она хищно окинула моё тело взглядом, — Разрабатывалась с учётом всех твоих параметров и особенностей организма. — снова злорадный смех, — видишь, милый, я долго готовилась к нашей встрече.

Резкое, практически неуловимое движение и игла входит в белую вену. Только сейчас замечаю, что не способен двигаться не только из-за оцепенения — массивные стальные кандалы приковывают меня к операционному столу.

Медленно синеватая жидкость в шприце убывает, где-то на задворках сознания вызывая уже даже не опасение, а панику. Рывком вытащив иглу, женщина как бы машинально помассировала место прокола пальцами и лишь когда увидела мгновенно затягивающуюся ранку, будто бы опомнилась. Её лицо снова приняло торжествующее выражение и, вновь окинув меня оценивающим взглядом, Эмилия по-хозяйски уселась мне на пояс. Пробегая пальцами по краям грудных пластин, начала практически незаметные, но прекрасно ощущаемые движения бедрами, с каждым разом все больше повышая интенсивность.

В это время внутри будто бы загорался пожар. Практически незаметное, легкое томление в районе паха с каждой секундой разрасталось. Казалось, даже металл в моем теле испытывает желание. «Подобное невозможно, нереально» — не мог смириться мозг. Пытаясь отстраниться от слишком чужеродных, искусственных ощущений, закрываю глаза, но спасительный транс никак не желает себя проявлять.

— Похоже, наш мальчик стесняется, — голос бестии в человеческом теле окончательно сбивает с концентрации. Чертовка сидела на нём уже без халата. Взгляд невольно скользнул по упругой объёмной груди с аккуратными темными горошинами сосков, плоскому животу и округлым, широким бедрам, что так своевольно расположились на паховой адамантовой пластине. Дерзкая улыбка и резкий толчок женскими бедрами, как контрольный выстрел, от которого разум совершенно покидает тело и понимание, что пластина брони неимоверно мешает.

Женщина же, то ли не заметив, то ли, что вероятнее, проигнорировав его состояние, продолжила свою пытку. Изогнувшись в спине, наклонилась практически вплотную — так, что кончики сосков практически касались моих губ. В этот момент мне безумно хотелось мстительно сжать их стальными зубами, но лишь мазнув грудью по щеке, бестия снова отстранилась.

Желание уже практически сводит с ума… что за дрянь вколола мне эта стерва? И, если уж ей так захотелось использовать меня как фаллоимитатор, то почему так медлит? Ласкает себя ладонями, облизывает губы, гортанно постанывает в такт движениям бёдер… От негодования из моих динамиков вырвался отчаянный рык, от которого полопались склянки на ближайшем столе.

— Вот, да! Именно так! — глаза женщины загорелись маньячным блеском, еще раз убеждая меня в её неадекватности. — Теперь можно и начинать, — практически ласково улыбнулась мучительница и потянулась к креплениям бронированных пластин.

Щелчок, и нагрудные пластины падают на пол. Покусывая губы, женщина немного приподнимается, открывая взору влажную дорожку на паховой пластине. Бестия тянется к ней рукой, но в последний момент, явно издеваясь, отдергивает кончики пальцев и кладет ладонь на обнаженную кожу живота. Тело, будто пронзенное насквозь, выгибается в неимоверной судороге насколько позволяют оковы, рот открывается в немом крике-стоне, а глаза застилает белая пелена. Сознание рывками покидает тело…

— Оу…,-где-то на периферии реальности слышится голос моей мучительницы, — похоже, с чувствительностью перестаралась…

Возвращение в реальность было тягучим и плавным. Сознание выплывало из забытия медленно, лениво. В теле присутствовала небольшая тяжесть, но в то же время дышалось на удивление, легко и свободно. Давно я не чувствовал себя настолько отдохнувшим. Наверно, еще с тех пор, когда был человеком.

Судя по запаху, находился я в реабилитационном центре. Только в нём могли так гармонично существовать два практически не совмещающихся запаха: металла и лекарств. Сквозь веки просачивался дневной свет, что окончательно меня убедило в моей дислокации. Только здесь были такие широкие, светлые окна.

Открыв глаза, оглядел знакомую белую комнату. Рассматривание довольно скудной стандартной обстановки, состоящей из стандартных кровати и тумбочки, да небольшого количества массивной электроники, возвращало былое железное спокойствие и ясность ума.

Сейчас меня терзал лишь один вопрос — что это было?

То, что такое могло произойти в реальности, я даже обдумывать не хотел, потому самыми вероятными теориями для меня были либо галлюцинации из-за повреждения мозговых центров током, либо возвращение снов по той же самой причине. Через некоторое время глубокого анализа галлюцинации были признаны мной более правдоподобной и реалистичной причиной. Всё-таки сны, это отражение наших желаний, переживаний и страхов. А в том, что у меня и в мыслях не было ничего связанного с женщинами и сексом последние несколько лет, я был полностью уверен. Не было ни желаний, ни тревог, ни опасений по этому поводу. А о ТАКОМ сексе не могло было быть и речи. Я, бывший Джек-потрошитель и Белый демон, просто не мог стать игрушкой какой-то с…стерве лёгкого поведения. Хотя, себе лучше никогда не врать, довольно красивой и фигуристой стерве. А уж те эмоции и чувства, что я испытал в конце, практически перекрыли чувство унижения, испытанное мной. Такие яркие, будто я всё ещё живой человек, способный получать удовольствие не только от красивого, смертоносного боя и фигурно разложенных по асфальту внутренностей врага, но и от простых радостей жизни, вроде того же прикосновения женщины.

Я помотал головой. Какие глупые, несвойственные мне мысли! Зачем жалеть о том, что навсегда потеряно. Этого всё равно не вернешь, только загрузишь свой мозг лишней информацией, что в моем случае категорически противопоказано.

Ну что ж, думаю, пришло время покинуть сию гостеприимную обитель. Судя по ощущениям, меня полностью восстановили и оставили здесь лишь до пробуждения. В пользу этой теории говорил так же аккуратно сложенный на тумбочке плащ с высоким воротником. Я носил его редко, но иногда всё же хотелось пройтись по городу без происшествий. Конечно, совершенно незаметным я стать не мог, но все-таки скрывающийся под плащом мужчина выглядит не так необычно, как вооруженный до зубов(как в прямом, так и в переносном смысле) киборг. Единственное, что вызывало опасение — отсутствие какого либо оружия, включая меч, с которым я предпочитал никогда не расставаться.

Накинув плащ, вышел в узкий, длинный коридор. Все те же белые ровные стены и выцветший от времени коричневый линолеум. Все двери плотно прикрыты, и лишь в конце чуть приоткрыта дверь в лаборантскую. Оттуда слышится тихое полязгивание металла и что-то похожее на сухой треск, будто разряды электричества пробегают по оголенному проводу. Бесшумно подхожу и раскрываю дверь лаборантской. Нет, мне ни капельки не интересен этот странный шум, просто нужно осведомиться о моём оружии.