Захожу и…застываю. Передо мной в коротком белом халате, сверкая голыми коленками, стоит моя галлюцинация. Мало того, в руках у этой черноволосой стервы моя катана, МОЯ КАТАНА, которую она собственнически поглаживала по рукояти! Лишь теперь я ясно осознаю, что всё произошедшее никакая ни иллюзия, что всё, что я принял за злую шутку мироздания, было реальностью. Угрожающее рычание волной прокатывается по комнате, лопая все мало-мальски хрупкие предметы. Срываюсь с места, с намерением сломать эту хрупкую шею той, что посмела надо мной так издеваться, той, что сейчас так самоуверенно держит в руках моё оружие.

Доля секунды — и вместо того, чтоб наслаждаться хрустом её костей и алеющими струями теплой крови, моя железная челюсть встречается с полом. Проклятье! Что опять? Ни одна из конечностей не повиновалась приказам мозга, я снова был парализован, как тогда, на том злополучном столе. Почему! Почему я вновь бессилен перед этой жалкой, сумасшедшей учёной?

— Охх… — услышал я тяжелый вздох откуда-то сверху, — я, конечно, знала, что у тебя неполадки с психикой и склонность к насилию, но такого не ожидала. — как-то неуверенно пробормотала женщина.

— Хрр, а ты ожидала, что после того, что ты сделала, я буду тебе благодарен? — прорычал я динамиками с использованием ультразвука. Девушка недовольно поморщилась.

— Нет конечно. Но всё-таки ожидалась другая реакция. — она грустно улыбнулась, и продолжила, уже скорее для себя — значит, либо я плохо изучила твой психологический портрет, либо тем, кто это портрет составлял, надо руки поотрывать за некомпетентность. — выдала она со злостью в голосе, но, успокоившись, снова посмотрела на меня. — Если судить по отчетам и заметкам твоих старых кибермехаников, то ты должен обладать абсолютно непробиваемым характером. Никаких сильных эмоций, переживаний, чувств, страхов…обыкновенный, хоть и очень навороченный киборг. — На последних словах на её лице появилась саркастичная улыбка, — Но что же я вижу? Стоило мне только немного тебя расшатать и вся твоя напускная холодность слетает в мгновение ока! Значит, в плане эмоции от человека ты недалеко ушел, и этот новый критерий довольно сильно меняет всю программу…даже слишком сильно…

Сейчас, когда я осознавал своё бессилие…временное бессилие, злорадно поправил я себя, и необходимость избежать бессмысленных сейчас приступов агрессии, то невольно задумался над её словами. В чем-то она действительно права. Такие яркие вспышки эмоций мне не свойственны, так же как и нерациональные, непродуманные действия. К примеру, её убийство. Судя по тому, что она так по-хозяйски распоряжалась в лаборантской и по ярко-синему бейджу на кармане халата, она действительно сотрудница ордена. Даже будь она рядовой лаборанткой, то её гибель вряд ли бы прошла бесследно. Да, я один из лучших «уборщиков» ордена, но не думаю, что вышестоящие потерпели бы рядом с собой психопата, который в любой момент может накинуться на своих же. А то, что многие бы без колебаний поверили в мою психическую невменяемость, я хорошо понимаю. Всё-таки не раз и не два меня отчитывали за, по их мнению, излишнюю жестокость к врагам и слишком «грязное» исполнение поставленных задач.

В это время женщина снова обратила внимание на меня и, задумчиво разглядывая, спросила:

— Успокоился?

Из динамиков с небольшой задержкой раздалось безразличное «да». Сейчас не время показывать характер. Я отомщу ей, но отомщу не сейчас. Тогда, когда буду полностью уверен, что моя месть не приведёт к нежелательным и необратимым для меня последствиям.

— Отлично. Значит, ты готов к конструктивному разговору. — мне послышалось, или в её голосе прозвучало облегчение?

Тело постепенно переставало быть неуправляемым. Сначала вернулась подвижность пальцев и стоп, затем уже всех конечностей и, наконец, после минуты ожидания, я смог принять вертикальное положение. Равнодушным взглядом окинул своего нового кибермеханика с ног до головы и, прислонившись спиной к стене и скрестив на груди руки, тихо произнёс:

— Начинай.

— Итак, надеюсь, ты уже понял, что я твой новый кибермеханик. Моё имя — Эмилия Краш, — тут на лице женщины снова появилась саркастичная улыбка, — Но после того, что между нами произошло, ты можешь называть меня просто Эми, — усмехнулась она и, торжествующе оглядев меня, положила ногу на ногу, демонстрируя мне гладкую, стройную ножку и покачивающуюся на кончиках пальцев алую туфельку на шпильке.

Сейчас, когда мной снова завладело ледяное спокойствие, единственной реакцией на такую демонстрацию было лишь легкое удивление: разве можно ходить на шпильках в лаборатории? Не думаю, что это разрешено правилами, да и, наверное, должно быть жутко неудобно. Взгляд непроизвольно следил за мерно качающейся туфелькой, а в голове в каком-то фоновом режиме проносились строчки из работ по психологии, где подобное действие со стороны женщины описывалось как практически прямое приглашение к половому акту. На самом деле все эти мысли не заняли и пары секунд, так как были мгновенно признаны нерациональными.

— Мисс Краш, — холодно произнес я, — Будьте любезны, объясните ваши предыдущие действия. Неужели программа моей реабилитации претерпела столь сильные изменения с вашим приездом? — я старался, чтоб в голосе не проскальзывало ни единой эмоции. Что-то мне подсказывало, что её это может лишь спровоцировать.

Женщина нахмурилась, поскучнела и как-то обиженно поджала губы.

— Железка, — пробормотала она себе под нос, — Помесь кухонного комбайна с холодильником, — еще тише добавила она.

Такая странная реакция моей кураторши меня даже, если честно, позабавила. Меня называли по-разному, и свихнувшимся психом, и бездушным оружием, и многими другими не совсем лестными словами, но до такого необычного определения не додумался еще никто. Надо же, помесь кухонного комбайна с холодильником! На секунду она даже показалось мне интересной личностью.

— Ну и… — поднажал я, так как, судя по недовольному виду, она явно не горела желанием начать объяснения.

— Это была… новая методика, — мне кажется, или эта стерва действительно покраснела? Всё таки женская душа — потемки. Ведь совсем недавно практически голая скакала по мне, как горная лань, а сейчас стыдливо опускает глаза и смущается. Ладно, не буду забивать голову. — Она для проверки… проверки твоего эмоционального и психического состояния, — ты глянь ка, вывернулась, змея. Видимо, мысленно для себя что-то решив и подобрав новую линию поведения, женщина заговорила уже более уверенно.

— Видишь ли, там, — она указала пальцем вверх, — Очень сильно им обеспокоены, — на её лицо снова вернулась наглая улыбка, — Думаю, что про твою любовь к кровавым расправам, о которой разве что легенды не ходят, ты и сам знаешь. Уже это является достаточной причиной для беспокойства и проведения проверок. Но не это самое главное. Всё-таки твоё безумие продолжается уже не первый год, и все успели не только привыкнуть, но даже начали воспринимать это как норму.

На это заявление я хмыкнул. Да, действительно, за кровавую баню, что находили на месте очередного задания чистильщики, меня отчитывали не раз и не два. Но, как бы не было недовольно командование, от своих привычек я отказываться не собирался. Собакам — собачья смерть, как говорится.

— Так вот. Как я уже сказала, для тебя террор, — тут я окинул её холодным взглядом, которым обычно смотрю на свои цели. Она закашлялась. Так этой стерве и надо. Будет знать, как сравнивать меня с жалкими террористами.

— Нууу, то есть… кхм… слишком радикальное решение проблем в некоторых случаях является нормой, и на это практически не обращают внимания. Но тут ни с того ни с сего белый демон проявляет небывалую доброту и сострадание и спасает какого-то безродного оборванца.