Нансен рьяно и со свойственной ему методичностью взялся за дело. Прежде всего он усовершенствовал приборы, необходимые для работы. Некоторые его оригинальные конструкции даже получили название «нансеновских». Очень важно было, например, иметь глубоководный термометр для измерения температуры воды с точностью до одной сотой градуса. И он создал такой термометр. «Нансеновский» черпак для получения проб воды из больших глубин и прибор для определения содержащейся в ней соли позволили сделать исследования большой важности.

Норвежское правительство построило специальный корабль для океанографических работ. В воздаяние научных заслуг отца Евы Нансен кораблю дали его имя — "Микаэль Саре". Подобно "Летучему голландцу", появлялся он в самых неожиданных, отдаленных морских «закоулках» от Азорских островов до границ пакового льда севернее Шпицбергена.

В этой плавучей лаборатории Нансен вместе с другими учеными выполнил обширную научную программу. Еще на «Фраме» внимание его привлекло то, что дрейф льда не совпадал с направлением ветра, а отклонялся вправо, притом всегда под определенным углом. Явление это Нансен объяснил вращением Земли. Вращение Земли, говорил он, воздействует не только на верхние слои воды, а распространяется и в глубь моря. На большой глубине отклонение вправо еще сильнее, и потому течение может даже направляться в сторону, противоположную ветру.

Гипотеза Нансена была решительно отвергнута большинством авторитетных океанографов и физиков. Тогда он попросил шведского ученого Экмана проверить его выводы математическим методом. И что же: данные Нансена, полученные им с помощью его усовершенствованной аппаратуры, полностью совпали с математическими расчетами Экмана. Мало того, расчеты эти, названные "спиралями Экмана", стали настолько общепризнанными, что вошли во все учебники океанографии.

Кропотливое изучение привело Нансена к мысли о существовании в северных морях трех слоев воды. Верхний слой образуют речные воды Сибири, Северной Америки, Скандинавии и воды тающих глетчеров. Ввиду незначительного содержания соли в этом слое он весом легче, но зато скорее замерзает, образуя своим ледяным и снеговым покровом изолятор для более теплого среднего слоя воды из Атлантического океана.

Средний слой, направляясь к северу, постепенно охлаждается, оседает и образует водовороты, влияющие на течение. Этими водоворотами Нансен объяснил такое явление, как миграция рыб — фактор, важный для норвежских рыбаков.

Много споров вызвало смелое утверждение Нансена, что толщу северных морей колеблют глубинные волны. Однако и в этом случае нельзя было устоять перед убедительностью его доводов. Еще большие дебаты вызвала его гипотеза о направлении течений у южных берегов Европы. Вопреки существовавшему мнению, что течения там направляются к югу, Нансен высказал противоположную точку зрения. Гипотеза его поначалу вызвала резко отрицательное отношение большинства океанографов, но постепенно стала считаться весьма правдоподобной.

Изыскания Нансена поражали своим своеобразным, не рутинным подходом к объяснению явлений природы и в то же время отличались необычайной простотой и силой в части научной аргументации.

Талантливость ученого не всегда совпадает с плодовитостью и эффективностью его трудов. В данном случае талант счастливо сочетался со щедростью его проявлений. Опубликованные специальные работы Нансена составили толстые томы. Кроме того, он много писал статей на различные научно-популярные темы.

Интересы его не ограничивались разработкой огромного количества собственных изысканий. Внимательно, чутко относился он к трудам других полярных исследователей. Отважные путешествия Руала Амундсена превратились в научное событие благодаря Нансену, оказавшему помощь Амундсену в разработке собранных материалов. Много помог он и профессору Ханзену в издании трудов по океанографии.

Океанография тогда была еще молодой наукой, во многом обязанной ценным трудам норвежских ученых. Однако было совершенно очевидно, что ее дальнейшее развитие невозможно без международного сотрудничества. И Нансен добился, что в Христиании был создан своего рода штаб, в котором ученые — представители разных наций — разрабатывали общие проблемы океанографии.

Удивительно активна деятельность Нансена в тот период. Профессор университета, он читает лекции студентам, усиленно трудится в своей лаборатории, часто выходит в плавания на яхте "Микаэль Саре", участвует в политической жизни страны. Даже досуги его полны движения.

В горах Телемаркена, вдали от людской суеты, у него построена хижина, полная тишины и покоя.

Как полнозвучно звучит в этой тишине голос собственной души! Прозрачное небо Телемаркена навевает мысли о лучшем, что есть на норвежской земле. Окутанные голубой дымкой, высятся вершины Скорее и Лифьед, внизу зеленый ковер ельника и сверкающие серебром озера. Эти лесные озера издали кажутся как-то по-особенному спокойными, умиротворенными. Такие же и леса: если к ним не подходить близко, может показаться, что в них никогда не орудовала опустошающая рука человека.

Норвегия… Любимая родина…

Не всем даже известно — представляет ли эта маленькая страна самостоятельное государство или является шведской провинцией? А в то же время весь культурный мир любуется сиянием ярких норвежских звезд: Генрик Ибсен, Бьёрнстьерне Бьёрнсон, Эдвард Григ, Кнут Гамсун. С ними в ряду многие другие замечательные норвежские поэты, музыканты, художники, ученые. Поразительно, что сравнительно немногочисленный народ внес такой большой вклад в общечеловеческую сокровищницу культуры.

И тем более несправедливым и ложным кажется зависимое положение этой страны. Некогда могучее государство викингов еще в средние века попало под власть датского короля, объединившего под своей короной три северных государства: Данию, Швецию, Норвегию.

Политическим принуждением, с помощью церкви и школы, датчане прививали в Норвегии свои обычаи и порядки; родной язык был в загоне, и люди, говорившие на нем, боязливо скрывались в отдаленных фиордах и недоступных горных ущельях.

Несколько столетий страна находилась под иноземной властью. Так длилось, пока Наполеон не положил конец владычеству Дании над Норвегией. Однако после падения Наполеона Норвегия в качестве "младшего союзного брата" попала под эгиду Швеции, где в то время по капризу судьбы королем стал бывший бонапартовский маршал Бернадотт.

Это вызвало бурное народное возмущение. Но Бернадотт силой оружия и с помощью англичан, грозивших блокадой, подавил сопротивление.

Правда, король Бернадотт вынужден был пойти на некоторые уступки, присягнув на верность конституции «союзного» государства. Свободолюбивые норвежцы (заметную роль в этом деле сыграл дед Фритьофа Нансена — пламенный патриот Ганс Сейердаль Нансен) добились удовлетворения и другого своего требования: Швеция признала Норвегию равноправным партнером в сношениях с иностранными государствами.

Все же в принудительной унии под торжественными фразами о свободе и братстве таился зародыш раздоров. Норвежцы видели во всем свершившемся свое поражение, а шведы, наоборот, ощущали себя победителями. Богатая консервативная Швеция, где главенствовало чиновное дворянство, подавляла страну, стремившуюся к демократии, уничтожившую у себя сословные привилегии и аристократические титулы.

В середине XIX века между «союзными» народами вспыхнул открытый конфликт. Поводом послужило решение шведов передать руководство внешней политикой министру, не ответственному перед норвежским стортингом.

Вспыхнувшая между двумя союзниками политическая борьба приняла острый характер. И вновь Норвегия потерпела поражение — шведы сумели настоять на своем, сделав лишь небольшие конституционные уступки.

Несмотря на формальные соглашения, Норвегия бурлила. Год от году положение внутри страны накалялось. Патриотически настроенные общественные круги требовали решительных действий и прежде всего расторжения унизительной унии. Один из радикальных вождей норвежских общественных кругов Бьёрнстьерне Бьёрнсон. имевший огромное влияние на весь народ, взывал: "Пора расторгнуть договор, зачумляющий нас!"