— Вот увидишь, комиссар, — сказал Буденный Кивгеле, — эту директиву Шорина главком отменит. Ведь теперь главное — разбить два вражеских корпуса: Мамонтова и Шкуро.

Буденный был уверен, что главком примет необходимые меры, чтобы нацелить корпус на оказание помощи 8-й армии. И вот в директиве № 47891 от 7 октября 1919 года он указывал: «Ввиду выяснившейся обстановки в 8-й армии конкорпусу продолжать преследование Мамонтова, разбить его и конницу Шкуро». Более того, главком принял решение усилить корпус Буденного всей конницей 8-й армии, пехотой этой же армии оказать Буденному самую деятельную поддержку. И хотя 8-я армия потеряла Воронеж и теперь вела бои по реке Икорец, ей ставилась задача при первой же возможности возвратить Воронеж. Но самое главное было то, что главком это директивой передал корпус Южному фронту: «Корпус Буденного переходит в подчинение командюжа».

3 октября 1919 года, после разгрома группы генерала Савельева в районе Калача и Казанской, в село Воробьевка, где размещался штаб корпуса, приехал Е. А. Щаденко. Он сообщил Буденному, что член Реввоенсовета фронта Сталин очень доволен действиями конного корпуса, просил передать Буденному «горячий большевистский привет» и письмо. Щаденко подал аккуратно сложенное письмо комкору. Сталин писал, что Центральный Комитет партии делает все необходимое, чтобы остановить продвижение Деникина к Москве, а затем перейти в контрнаступление. Положение осложняется действиями корпуса генерала Мамонтова, и ЦК возлагает большие надежды на конный корпус. Щаденко извлек еще один документ. Это было циркулярное письмо ЦК РКП (б) от 20 сентября 1919 года, которое призывало «удвоить, утроить, удесятерить энергию партийных организаций в деле военной обороны Советской России. Наступление Деникина с юга начинает грозить жизненным центрам Советской Республики так же, как весной подобную же угрозу несли с востока банды Колчака… Наступление Деникина есть покушение на самое существование Советской власти, а вместе с ней на существование Коммунистической партии…» Некоторые строки Буденный воспринял как адресованные ему лично: «…Немедленно должны быть выдвинуты десятками работники на должности комиссаров полков. Товарищи, годные к этой работе, должны быть сняты со своей обычной работы немедленно и направлены в распоряжение Политического управления армии. Объявите добровольную запись на эту работу! Помогайте строить кавалерийские части! Извлекайте всех коммунистов-кавалеристов, создавайте из них ячейки для советской кавалерии». Хорошо, думал Буденный, что вопросом укрепления кавалерийских частей занялся Центральный Комитет партии. Как это закономерно и правильно — создавать кавалерийские части! Путь самый верный, ведущий к победе. Кому неясно: Деникин добился успеха потому, что его армия состоят в основном из наиболее маневренного и боеспособного рода войск — казачьей конницы? Не зря он с начала своего наступления на Южном фронте бросил против Красной Армии конные корпуса генералов Мамонтова, Покровского, Шатилова (объединенные при наступлении на Царицын в группу Врангеля), конные группы генералов Голубинцева, Яковлева, корпуса генералов Гусельщикова, Коновалова, Шкуро, Улагая, Науменко. Да, мудрое решение принял ЦК партии, думал комкор, пора нам создавать свою массовую кавалерию. В те дни противник занимал перед войсками Красной Армии фронт по правому берегу Дона от станицы Клетской до станицы Усть-Хоперской. Затем его линия проходила по левому берегу Дона. А перед левым флангом 9-й армии и конным корпусом сильной группировки белогвардейских войск не было. Оценив создавшуюся обстановку, Буденный решил переправить свой корпус через Дон и внезапно нанести удар на Миллерово, где находилась Донская армия генерала Сидорина. «Разгромив Сидорина, потом двинемся на север, по правому берегу Дона, вдоль железной дороги Миллерово — Воронеж, — размышлял Буденный. — В случае успеха, во-первых, будет разрушен тыл белых, уничтожены их войска, которые действуют в направлении Воронежа, а во-вторых, Мамонтов будет вынужден вернуться из рейда по нашим тылам, бросится на выручку своих, придет в Воронеж…» Буденный считал, что действия его конного корпуса по тылам белогвардейцев будут наилучшей контрмерой против рейда Мамонтова.

— Вы хотите накрыть и Мамонтова и Шкуро? — спросил комкора начальник штаба Погребов.

— Да, но сначала надо разделаться с Мамонтовым.

Виктора Андреевича Погребова Буденный ценил. Прислали его в корпус из штаба армии. У этого умного, исполнительного работника, бывшего офицера царской армии, командиры, особенно начальники штаба полков, учились многому. И что особенно нравилось Буденному в Погребове, так это его смелость. Если обстановка накалялась, он не сидел в штабе, а ехал на передовую. Рубился под стать комкору — дерзко, с какой-то особой удалью.

Видно, пойдет Мамонтов на соединение с генералом Шкуро. Если оба генерала засядут в Воронеже, рассуждал Буденный, то разгромить их будет нелегко. И все же Буденный твердо решил идти на Воронеж и не сомневался, что командующий Южным фронтом одобрит его намерение. Конечно, Мамонтов — генерал способный, и в смелости ему не откажешь, и в дерзости тоже. Своим рейдом в тылу советских войск он добился определенного успеха. Части 8-й армии под давлением противника оставили рубеж реки Дон и начали отходить; они не сумели удержать Воронеж и отступили. Шкуро без особого труда вошел в город. После анализа боевой обстановки Буденный пришел к выводу, что если бы его корпус своевременно не разгромил на Дону группу генерала Савельева и не вышел к станции Таловой для противодействия Мамонтову, дело могло для 8-й армии кончиться катастрофой.

7 октября Буденный получил директиву командующего Южным фронтом А. И. Егорова, в которой указывалось, что «корпус переходит в подчинение непосредственно мне, 8-я армия отходит на линию реки Икорец от ст. Тулинова до устья. По имеющимся сведениям, Мамонтов и Шкуро соединились в Воронеже…»

Пять дней — с 9 по 13 октября — корпус с ожесточенными боями продвигался к Воронежу, где сосредоточились главные силы врага. На исходе ночи 13 октября разведка донесла, что противник сам перешел в наступление.

— Что будем делать? — спросил начальник штаба Погребов, когда стал очевиден замысел генерала Шкуро. Комкор поглядел на Погребова и сказал:

— Нам необходимо оттянуть свои полки, сделать вид, что наши части отступают, а когда войска Шкуро подойдут ближе, ударить по ним с обоих флангов, взяв в клещи.

Белогвардейцы не сумели разгадать замысел Буденного. Бой длился четыре часа. Шкуро, понеся большие потери, отступил к городу.

Буденный, воспользовавшись передышкой, решил провести совещание начдивов.

— Вот что, товарищи, прошу в бригадах всем объяснить, почему мы прекратили наступление, — сказал комкор, подводя итоги совещания. — Воронеж сильно укреплен белыми, это крепкий орешек, и расколоть его надо умело, без лишних для нас жертв.

17 октября из вражеского тыла вернулись разведчики и доложили, что белогвардейцы имеют численное превосходство и сильно укрепленные позиции.

У Буденного созрела мысль — выманить белых из города, а когда они окажутся в заболоченной местности, ударить по ним всем корпусом.

Комиссар Кивгела предложил провести корпусную партийную конференцию, на которой обсудить предстоящие задачи.

I корпусная партийная конференция состоялась 18 октября. Выступая на ней, Буденный вслед за комиссаром призвал коммунистов разъяснить бойцам, что Мамонтов и Шкуро — враги опасные, и чтобы разбить их конные корпуса, надо тщательно подготовиться. «Я прошу это учесть и сделать все, чтобы каждая бригада была готова к немедленным и решительным действиям, — говорил комкор. — Я не знаю, когда генерал Шкуро начнет свое наступление. Одно вам скажу, что белые тоже не дремлют. Генерал Мамонтов выехал к генералу Сидорину просить помощи. Значит, не очень-то они верят в свой успех. Выходит, что еще до сражения в лагере противника разлад, а это нам на руку».