Вину за большие людские потери 51-й дивизии в Перекопской операции, естественно, несет лично Блюхер — как начдив. В то же время в тех невероятно тяжелых условиях, в которых проходил штурм Турецкого вала, без значительных жертв обойтись было невозможно. А штурмовать укрепления Перекопа или не штурмовать — выбора не было: он выполнял приказ высших военных инстанций.

Официально, на людях, Блюхер никогда не высказывал критики в адрес командования армии и фронта по поводу разработки операций и руководства боевыми действиями против Врангеля (кроме августа 1920 года в докладной записке командующему 13-й армией И. П. Уборевичу). Но в узком кругу родных и близких он нередко, мягко говоря, намекал на бездарность некоторых «стратегов». По свидетельству дочери Блюхера Зои, ее мать — Галина Павловна — говорила, что Василий Константинович очень раздражался, когда читал в газетах, слышат по радио чрезмерное прославление Фрунзе, Мехлиса, других военачальников, якобы проявивших исключительный талант и замечательные организаторские способности при разгроме Врангеля. А роль его, Блюхера, непосредственно возглавлявшего красные войска на полях сражений, проведшего блестящие боевые операции на Каховском плацдарме и при штурме Перекопа, постоянно умаляли.

Галина Покровская-Блюхер в октябре 1938 года на следствии рассказывала: после завершения крымской кампании Василий Блюхер сетовал на недооценку Москвой его как военного самородка, осуществившего в тяжелейших условиях взятие неприступных Перекопских укреплений. Под его непосредственным командованием героическая 51-я дивизия сломала хребет Врангелю, но главные лавры победителя достались Михаилу Фрунзе…

51-я дивизия расположилась на отдых и пополнение в районе Симферополя. До крайности измотанный в период непрерывных боев, постоянно испытывавший огромное морально-психологическое и физическое напряжение, Василий Блюхер теперь чувствовал себя совершенно неработоспособным. Давало о себе знать и ранение, полученное им в германскую войну. Командующий фронтом предоставил ему длительный отпуск для восстановления сил.

Полмесяца он валялся в постели, потом предложил жене поехать на его родину в Барщинку. Галина боялась за ребенка (у них с Василием к тому времени родилась дочь Зоя), но все же согласилась.

На службу Василий вернулся в феврале 1921 года. Дивизия дислоцировалась в Одесской губернии, и Блюхер был назначен начальником гарнизона Одессы и начальником войск Одесской губернии. Посвежевший за отпуск, он с присущей ему энергией приступил к исполнению новых для него обязанностей. Наряду с налаживанием боевой учебы молодого пополнения частей и подразделений дивизии пришлось помогать местным органам власти в восстановлении разрушенного хозяйства. Красноармейцы участвовали в строительстве жилья, ремонте дорог, мостов, в весенних полевых работах.

Наступил май, и Блюхеру пришлось покинуть Одессу, навсегда проститься со ставшей ему родной 51-й стрелковой дивизией. Как в начале июля 1920 года, когда он с востока был направлен на юг России, так теперь ему предстояло совершить обратный путь с юга на восток. Революционный военный совет Советской республики командировал его в Дальневосточную республику (ДВР)[17].

Переезд из Одессы в Читу для семьи Блюхера был длительным, трудным и трагическим. Накануне отъезда заболела маленькая Зоя, и врачи рекомендовали отложить отъезд в Читу до выздоровления девочки. Но Василий не мог нарушить приказ, а Галина не хотела оставаться в Одессе без мужа. Решили ехать с больной девочкой: в дороге за Зоей будет смотреть гостившая в это время у Блюхеров сестра Галины Варвара Павловна, медсестра по образованию. В пути состояние девочки резко ухудшилось, и она умерла прямо в поезде. Блюхеры сделали остановку в Иркутске, где на местном кладбище похоронили дочь, не дожившую до года.

Для молодой семьи это был тяжелейший удар. Василий перенес его мужественно, Галину постигшее горе буквально раздавило.

К началу 20-х годов XX века российский Дальний Восток разрывали на части японцы, американцы, англичане, французы, китайцы и белые атаманы разных мастей. Советская власть боролась с ними как могла, но до конца овладеть Приморьем, Хабаровским краем, Амурской областью, Забайкальем и, главное, прочно удерживать их в своих руках сил не хватало.

В апреле 1920 года экспедиционные силы США, Франции, Англии, Италии, чехословацкий корпус бесславно покинули территорию Дальнего Востока. Но осталось японское военное присутствие: на владивостокском рейде — военно-морская эскадра, по линии железной дороги от Владивостока до Забайкалья — сухопутные войска.

В Западном Забайкалье утвердилось правительство во главе с большевиками. Во многих местах Приморья, Приамурья и Восточного Забайкалья установилась советская власть. Но Амурская область и часть Восточного Забайкалья не были территориально связаны с Западным Забайкальем. Их разъединяла зона, занятая остатками армии Колчака, белоказаками атамана Г. М. Семенова и японскими войсками. Она клином врезалась в центр Забайкалья, образуя так называемую «читинскую пробку». Надо было найти такие формы борьбы, которые позволили бы избежать открытых военных столкновений Республики Советов с Японией.

Руководство РСФСР решает создать Дальневосточную республику, которая стала бы своеобразным заслоном для Советской республики от ударов Японии.

28 марта 1920 года состоялся съезд трудящихся Забайкалья, провозгласивший рождение на территории Дальнего Востока — от Байкала до Тихого океана — самостоятельной Дальневосточной республики. При этом политическое управление республикой, говорилось в постановлении съезда, будет осуществлять Дальбюро ЦК РКП(б).

С образованием ДВР забайкальские партизанские отряды превратились в Народно-революционную армию (НРА). Главнокомандующим НРА правительство ДВР назначило Г. X. Эйхе. В ноябре «читинская пробка» ликвидируется, Народно-революционная армия освобождает Забайкалье от белогвардейцев и иностранных интервентов.

Несмотря на успехи в Центральном Забайкалье, ситуация на Дальнем Востоке по-прежнему оставалась сложной. Японцы, хотя на словах признавали ДВР, продолжали оккупировать значительную часть ее территории.

26 мая во Владивостоке белогвардейцы при явной помощи японских войск совершили контрреволюционный переворот. В Приморском крае к власти пришло марионеточное правительство во главе с фабрикантами братьями Спиридоном и Николаем Меркуловыми. Началось опасное противостояние между Приморской республикой Меркуловых, поддерживаемой японскими интервентами, и ДВР. Чтобы хоть как-то сдержать оккупационные аппетиты Японии, правительство ДВР на невыгодных для себя условиях договорилось о создании временной нейтральной зоны между территориями двух республик: Дальневосточной и Меркуловской…

В это трудное для Советской России время Москва направляет на Дальний Восток свои лучшие политические и военные кадры. Для укрепления руководства Вооруженными силами ДВР в середине июня 1921 года в Читу прибыл Василий Блюхер.

По приезде в ДВР Блюхер узнает, что приказом Реввоенсовета Советской республики № 197 от 14 июня 1921 года он награжден третьим орденом Красного Знамени с формулировкой «За выдающуюся храбрость, военный талант и организаторские способности, проявленные в борьбе с Дутовым и другими белогвардейцами в 1918 году». Это вызвало в нем прилив честолюбия и гордости: РВСР хотя и с опозданием на три года, но признал-таки его значительную роль в разгроме атамана Дутова, а заполнившая душу гордость была от сознания того, что он одним из первых в Республике стал кавалером трех орденов Красного Знамени. Василий был окрылен неожиданным известием, оно придало ему сил и энергии для решения трудных задач на новом месте.

Он с головой погружается в работу. Знакомясь с Народно-революционной армией, Блюхер видел, какое тяжелое ему досталось наследие. В частях царила анархия, не хватало оружия, боеприпасов, снаряжения, обмундирования, предстояла нелегкая борьба по искоренению «партизанщины» у народноармейцев, повышению военного уровня личного состава.